Было видно, что чиновник ждал его визита. Принимая во внимание то, что рассказала Анастасия, нетрудно было догадаться почему.

Остапович молчал, Рудницкий только через минуту понял, что секретарь исчез.

– Я мог бы получить назад свой паспорт?

– Конечно, нет! – со злорадной ухмылкой ответил Остапович. – Видите ли, сразу после победы над россиянами у нас в учреждении была серия саботажа. Москвофилы хотели парализовать работу вновь созданных органов власти, потому генерал Станкевич выделил нам охрану. Ну и она сейчас пригодится!

Рудницкий вскочил с кресла, услышав треск открывающейся двери, в кабинет зашли двое солдат с винтовками, а секретарь схватил алхимика за плечо.

– Прочь! – рявкнул со злостью Рудницкий, давая выход ярости, переполнявшей его.

Как и во время разговора со Шлятсе в поезде, он ощутил, как его слова несут с собой отзвук, напоминающий грохот лавины. Помощник Остаповича безвольно опустился на ковер, стекла в окнах затрещали, удивленные солдаты замерли, как заколдованные.

– Опустите оружие! – приказал он.

Молодой парень, не старше двадцати лет, попытался вскинуть винтовку, но вместо этого нажал на курок, чуть не попав в секретаря, после чего оружие выпало у него из рук. Второй солдат, немного старше, выполнил приказ, глядя невидящими глазами в пустоту.

Рудницкий схватил оружие, разрядил и со злостью отшвырнул в угол. Остапович безуспешно пытался спрятаться под столом.

– Нет, нет, прошу, – бормотал он. – Это какое-то недоразумение.

– Что тут происходит? – спросил резкий, привыкший отдавать приказы голос.

Алхимик поднял свой паспорт и осторожно спрятал в карман, стараясь не делать резких движений.

– Это вы, господин барон? – спросил удивленно Станкевич.

Генерал стоял на пороге, за его спиной толпилось несколько офицеров. Один из них зашел в кабинет и, окинув охранников презрительным взглядом, поднял винтовки.

– Слава Богу! – закричал советник. – Это тот диверсант! Диверсант!

– Вы с ума сошли? Барон Рудницкий?!

Остапович замер с открытым ртом. Похоже, тот факт, что командир армии Варшавской Республики знает алхимика, неприятно удивил его.

– Что тут произошло?

– Ничего особенного, – сухо ответил Рудницкий. – Группа местных мошенников решили воспользоваться неразберихой и захватить недвижимость, принадлежащую россиянам. В том числе и собственность моей тетки, княгини Самариной. Это все, понятное дело, с позволения советника Остаповича. Вы представляете себе реакцию российской делегации на что-то подобное?

– Представляю, – ответил Станкевич холодным тоном. – Вы знаете, кто за этим стоит?

– Наш общий знакомый Марковский.

– Тот самый…

– Ну да!

– Что ж, возможно, это действительно попытка кражи. Но возможно, за этим скрывается что-то посерьезней, поскольку Марковский в последнее время довольно часто переходит нам дорогу. Ну ничего, я займусь им лично. Вы должны сконцентрироваться на приготовлении к встрече, наши люди уже ждут вас в отеле.

– Уже ухожу, – буркнул Рудницкий. – А что с ними? – Он кивнул в сторону чиновников. – Я не хотел бы, чтобы они отправились к Марковскому с рассказом об этом… инциденте.

– О, не беспокойтесь! Они никуда не пойдут, – заверил Станкевич. – Возвращаясь к теме российского имущества: мы захватили Цитадель, а там всегда найдется место для таких, как они.

Остапович замахал руками, покраснел и тяжело задышал, схватившись за грудь. Взволнованный алхимик шагнул к нему, но невысокий, лысоватый офицер в ранге майора преградил ему дорогу.

– Мы тут сами, – решительно произнес он, хотя и с уважением, после чего жестом подозвал нескольких солдат.

Через минуту они вывели из комнаты уверяющих в своей невиновности чиновников.

– Вы позволите, господин барон, пользуясь этой возможностью, я хочу представить вам своих соратников, – сказал Станкевич. – В случае необходимости они окажут вам любую помощь.

Рудницкий не знал военного этикета, но поведение напрягшихся по стойке смирно офицеров свидетельствовало о том, что они воспринимают его намного выше в социальной иерархии. В отель Рудницкого отвезли на автомобиле два неразговорчивых сержанта, а один из них проводил его до входа.

* * *

Рудницкий разглядывал людей, стоящих перед ним в шеренге. Белоснежные рубашки, «бабочки», темные костюмы и черные туфли не отклонялись от принятых на службе стандартов, их отличала только серебряная буква «П» на пиджаках. Ну и кое-кто был вооружен.

Присланные Станкевичем Кинжальщики бо́льшую часть ночи провели за обучением прислуживанию за столом, ни один из них не имел опыта в этой сфере. Алхимик отдал распоряжение, чтобы их привлекали только к самым простым делам, иначе сразу станет понятно, что они не имеют никакого отношения к обслуживающему персоналу «Пристанища».

Торопливые шаги возвестили о прибытии Маевского. Мужчина отвечал за охрану главного входа и партера. На втором этаже, где должны были проходить переговоры, стоял Анквич.

– Едут! – доложил он.

Рудницкий неспешно спустился в холл, кивнул, приветствуя офицеров. Станкевич и Гроховяк вежливо поклонились, но большинство членов СОВ проигнорировали алхимика. Похоже, их никто не просветил, что и он входит в состав польской делегации, или принимали его за малозначительного фигуранта.

Автомобили в сопровождении кавалеристов подъехали к отелю, и почетная рота подняла оружие на плечо. Рудницкий сразу же узнал особу, которая первой переступила порог «Пристанища»: Алексей Алексеевич Брусилов. С недавнего времени изображение генерала можно было увидеть в любой газете.

Брусилов приветствовал членов польской делегации, обходя чиновников, блокирующих ему дорогу, и остановился перед алхимиком.

– Я рад, что в переговорах будет принимать участие кто-то с вашим талантом и компетенцией, – заявил он, протягивая руку.

– Это честь для меня, – пробормотал Рудницкий. – Я надеюсь, что мы придем к пониманию.

Шум удивления и опешившие лица польских политиков доставили ему удовольствие. «Вы тщеславны, Олаф Арнольдович», – подумал он.

– Детали – это дело дипломатов, я лишь обычный солдат, однако рассчитываю на успех переговоров. У нас нет ни малейшего повода продолжать военные действия, и я не думаю, что проба сил – это лучший выход для вашей молодой республики.

– И я предпочел бы взаимовыгодные соглашения, – хладнокровно ответил алхимик. – Однако, как вы понимаете, Ваше превосходительство, остается вопрос защиты интересов Варшавской Республики.

– Не забывайте, прошу, и о Российской империи, – добродушно улыбнулся собеседник. – И у нас есть определенные ожидания.