– Я не сомневаюсь, Ваше превосходительство, но считаю своим долгом отметить, что в делегации я исполняю роль эксперта.

– В вопросах алхимии или боевой магии? – спросил Брусилов, прищурив глаза.

Рудницкий справился с нервной гримасой, несмотря на то что ощутил, как по спине стекают ручейки пота. «Он знает, – пришел к выводу алхимик. – Россияне знают, что он участвовал в бою! Черт!»

– В обоих. – Станкевич избавил его от ответа.

Офицер появился рядом с Рудницким, почти как джинн из бутылки.

– Контратака под Радзымином была настоящим мастерством, – похвалил Станкевича россиянин. – Я был бы вам благодарен, если бы вы нашли для меня пару минут, генерал. Я хотел бы прояснить несколько деталей вашей стратегии. Как профессионал с профессионалом.

– Я к вашим услугам, Ваше превосходительство, – поклонился Станкевич.

– Кстати, насчет переговоров. – Брусилов повернулся к алхимику. – Я думаю, что вы найдете общий язык по крайней мере с одним членом нашей делегации. И думаю, мне не нужно его представлять.

Из группы российских военных вышел офицер с саблей и в орденах, в генеральском мундире.

– Не нужно, – пробормотал Рудницкий.

Черты Самарина заострились со времени последней их встречи, морщины в уголках глаз придавали лицу россиянина суровое выражение.

– Приветствую, кузен, – произнес он.

Грубое, резкое рукопожатие Сашки несло послание, предназначенное только для алхимика: что-то было не так. Совсем не так.

Рудницкий любил теплые летние вечера и приглушенные звуки готовящегося ко сну города. Через широко открытое окно доносился запах цветов и нагретого солнцем воздуха. Иногда ветер деликатно шевелил штору, из ближайшего сада доносилось пение иволги, предвещающее дождь. Тогда алхимик садился в свое любимое кресло с подставкой для ног, зажигал масляную лампу и лениво листал какую-нибудь книгу, больше для настроения, чем от желания почитать. Однако сегодня об отдыхе не было и речи, напротив сидел Самарин, собранный, как для прыжка.

– Я должен знать, кто напал на мою квартиру, – повторил он в очередной раз. – Они хотели убить Анну!

– А нельзя это отложить на потом? Когда закончим переговоры? Я обещаю, что займусь лично…

– Пока ты не выяснишь, кто это сделал, можешь забыть о переговорах! – прервал его Самарин. – Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Никто не станет договариваться с террористами. Это официальная позиция правительства Его Величества, – заверил он. – Мы начали эти переговоры только для того, чтобы показать свою добрую волю.

– Еще сегодня Брусилов заверил меня, что вы не собираетесь продолжать битву, – гневно произнес Рудницкий.

– И не собираемся. Но дорога до договоренностей очень долгая. Варшава не является самодостаточной. Что если мы блокируем город? На сколько вам хватит провизии? Даже если у вас останутся какие-то связи с подконтрольными немцам территориями, у вас будут проблемы. Большие проблемы. И неизвестно, чего от вас в такой ситуации потребует кайзер, – с явным злорадством произнес Самарин. – Пойми, это не мое личное дело. В правительстве и среди советников Его Величества есть две фракции: одна желает соглашений, а вторая – совсем наоборот…

– Может, это провокация со стороны ваших фанатиков или тайной охраны? Они же тебя не любят.

– Я думал об этом, – признался Самарин. – Однако сомневаюсь. Слишком рискованно. Если бы оказалось, что это кто-то из наших, полетели бы головы. Император иногда тянет с принятием определенных решений, но не в этом случае.

– Ну ладно, – фыркнул алхимик. – Мы знаем, что ты командир подразделения «Омега», но что бы нам дало убийство Анны?

– Немного, – процедил Самарин. – Но дело могло быть во мне. В конце концов, мое подразделение уничтожило большинство ваших магов.

– Месть? – с сомнением спросил Рудницкий. – Я знаю Станкевича. Он не тот, кто будет мстить за такое.

– А Кинжальщики? Такая акция как раз в их стиле.

Алхимик покачал головой.

– Я как-то разговаривал с их лидером, – сказал он. – Это самый хладнокровный игрок, какого я когда-либо встречал. Он не руководствуется эмоциями. К тому же ты не незаменим, твоя смерть не сдержала бы наступления, могла только вызвать небольшое замешательство. А если бы погибла Анна… Нет, это исключено! – решительно резюмировал он.

– Может, вы чего-то не знаете, господин алхимик! – гневно рявкнул Самарин. – И сейчас не время и не место для тайн!

Рудницкий тяжело вздохнул, он не хотел бы раскрывать все карты, но не было выхода, если он хотел переубедить Самарина.

– Мы разговаривали и о тебе, – сказал он. – Они давно знают про твою Секретную службу. Однако считают, что как один из немногочисленных россиян, кто позитивно относится к полякам, ты слишком ценен, чтобы тебе вредить как бы то ни было.

Самарин долго сидел молча, наконец устало потер виски.

– Может, они изменили свое мнение? – неуверенно спросил он. – А если это не они, то кто? Amici Mortis?

– Кто знает? – алхимик пожал плечами. – Нужно поговорить с Анастасией, но только завтра.

– Почему не сейчас?

– Потому что час назад она вернулась домой. Она не может слишком долго находиться в «Пристанище». Ты не забыл, кто она?

– Удивительно, как она вообще может, – твой отель нашпигован серебром.

– Есть некоторые нюансы, – загадочно произнес Рудницкий. – Ну и стоит принять во внимание, что наша кузина занимает не последнее место в иерархии theokatáratos.

Самарин махнул рукой, словно отгонял надоедливую муху, было видно, что он не хотел продолжать эту тему. «И ничего странного, – подумал алхимик. – Он точно до сих пор упрекает себя в том, что не рассказал императору, кем является Анастасия на самом деле».

– В таком случае я возвращаюсь к себе, – решил Самарин. – Надеюсь, что бар в моих апартаментах будет получше, – сказал он, исподлобья глядя на Рудницкого. – Потому что на приеме алкоголя было кот наплакал.

– Что поделать? – развел руками Рудницкий. – Дипломатический протокол. Только не переусердствуй, надо, чтобы завтра ты был трезвым.

Самарин что-то буркнул себе под нос и вышел, попрощавшись небрежным кивком. Алхимик нажал на кнопку, размещенную под столешницей, нетерпеливо глядя на двери. Недавно он приказал установить связь, что соединила его комнаты с рецепцией. Один звонок означал «прислать Маевского».

– Заходи! – крикнул он, услышав энергичный стук.

– Шеф?

Он оглядел комнату, привычно контролируя положение, но в движении ощущалась усталость. Многочасовое дежурство давало о себе знать.

– Пришли ко мне завтра Вилланову, – распорядился алхимик. – Скажем, к десяти.