class="p1">– Переправимся сейчас, – предложил Альбер, у которого от волнения стучали зубы. – И надо не намочить патроны: они могут нам пригодиться.

– Я иду первым.

– Я за тобой.

– Подожди минуту. Видишь, плывет дерево, вырванное бурей? Оно все опутано лианами. Надо его поймать.

Александр бросился в воду, нырнул, чтобы попасть в более тихое течение, которое находится, как известно, в глубине, а не на поверхности, и снова появился метрах в двадцати пяти – тридцати. Он увидел, что дерево зацепилось за скалу, и вскрикнул от радости. Желая облегчить переправу своим товарищам и помочь им сохранить сухими их ружья и заряды, он вернулся, гребя одной рукой и держа в другой руке лиану, при помощи которой рассчитывал установить сообщение с противоположным берегом. Конец лианы был привязан достаточно крепко. Альбер и Жозеф, разгадав остроумную мысль своего друга, заблаговременно укрепили у себя на плечах карабины и патроны и переправились через реку, держась за импровизированный трос.

Вода лила с них ручьем, когда они пришли на бивуак, расположенный как раз позади тех скал, где еще недавно рос молочай. Тут они попали в самую гущу слепцов, которые прозрели благодаря вмешательству двух негров и теперь возносили благодарственное молебствие. А негры тотчас заметили новоприбывших и испустили громкий и веселый крик, на который тотчас ответили три крика радости.

– Белые вожди!..

– Зуга! Ты? И бушмен!.. Славные наши товарищи!..

Они обменялись крепкими и сердечными рукопожатиями, более выразительными, чем всякие долгие речи.

Неожиданное появление двух помощников, силу и непоколебимую преданность которых они уже давно оценили, было для французов огромной поддержкой.

Нескольких слов французам было достаточно, чтобы посвятить негров в свои дела, и вот все устремляются к фургону, который мерно покачивается на воде.

Внезапно в нескольких шагах раздаются крики. Потрясая оружием, бежит группа европейцев – человек пятьдесят, одетых, как обычно одеваются на алмазных приисках. Во главе выступает человек, в котором французы тотчас узнают мастера Виля, полицейского из Нельсонс-Фонтейна. Но французы слишком озабочены своими делами и не замечают, что их бывший спутник держится как-то странно. Они не успели оглянуться, как их окружили люди, вид которых не внушал ни малейшего доверия.

– Мастер Виль, – воскликнул Альбер, – мы оказали вам кое-какие услуги… Вы нам обязаны жизнью… Я обращаюсь к вашим чувствам… к вашему сердцу… Моя жена похищена бандитом… Она в нескольких шагах отсюда. В этом полузатопленном фургоне… Помогите нам спасти ее от смертельной опасности… вырвать из рук мерзавца, который держит ее в плену… Помогите, мастер Виль!

Полицейский кивает своему отряду, вытаскивает из-за пояса револьвер и спокойно процеживает сквозь зубы:

– Арестуйте этих троих человек! При сопротивлении – стреляйте без промедления.

Альбер, Александр и Жозеф ошеломлены, они окаменели, они не могут поверить ни своим ушам, ни глазам. Грубое прикосновение возвращает их к действительности. Никаких сомнений: презренный полицейский пес изменил им… Почему? С какой целью?

Но не такие они люди, чтобы этак вот дать себя арестовать, как каких-нибудь жуликов, и не оказать сопротивления. Они бешено отбиваются, они катаются по земле, увлекая за собой каждый по нескольку человек, и пытаются, хотя и тщетно, вырваться. Напрасные усилия. Их связывают, грубо бросают на землю и лишают возможности сделать малейшее движение. У Альбера глаза наливаются кровью, пена выступает на губах, он рычит и кусает веревки, которые до крови стягивают ему руки. Ценой огромного усилия ему удается встать. Он бросает полубезумный взгляд в сторону реки и видит, что фургон медленно скользит по бурным волнам. Де Вильрож вскрикивает в последний раз и падает без чувств.

– Послушайте-ка, мерзавец, – кричит мастеру Вилю Александр, – что это за гнусное злоупотребление властью? Почему вы нас арестовали? Кто вы такой? В чем вы нас обвиняете?

– Я служу в колониальной полиции и прикомандирован к Нельсонс-Фонтейну. Я все время следил за вами. Никакого злоупотребления властью здесь нет, ибо мы находимся на земле ее величества королевы. Вы обвиняетесь в убийстве и грабеже, а эти двое – ваши сообщники… Вы ответите за это двойное преступление перед представителями британского правосудия. И по закону…

Александр хочет энергично протестовать, когда к Альберу, как бы для оказания ему помощи, подходит человек, одетый по-мексикански. Это тот самый, который помог Жозефу в его поединке с американцем Диком. Он дотрагивается до Жозефа и тихо говорит ему несколько слов по-испански. Каталонец вздрагивает и застывает в неподвижности. Но когда мексиканец снова склоняется над Альбером, все еще лежащим в обмороке, Жозеф, у которого неожиданный союзник перерезал веревки, быстро вскакивает, сбивает с ног людей Виля, стоящих у него поперек дороги, и бегом пускается в лес.

– Ко мне, Зуга! – громко кричит он. – Аваи! Аваи! Месье Александр, я свободен! Подожди ты у меня, английская собака, я еще с тебя шкуру спущу! А мадам Анна будет спасена.

Часть третья

Драмы в Южной Африке

Глава 1

Наводнение. – Его преподобие утратил всякий престиж. – Питер не доверяет грамотным людям. – Три негодяя изумлены. – Суровый боксер. – Братья получают взбучку. – Незнакомец приводит их в чувство. – Корнелис и Питер находят себе хозяина. – Тревога. – Опять Сэм Смит. – История бандита. – Донос. – Пятьдесят ударов кнутом. – Как слон мстит крокодилу. – Пытка для его преподобия. – Загадка.

– Поправьте огонь, Питер. Я продрог до костей.

– Да, после бури и наводнения стало в самом деле свежо…

– Брр! Умники с берегов Вааля говорят, что на родине наших предков, в Голландии, такая температура стоит шесть месяцев в году… Если это верно, я сто раз предпочитаю колонию.

– Правильно, Корнелис! Ох и выпил бы я сейчас пинту горячего кап-бренди!..

Питер заворчал, закашлял, как бык, страдающий воспалением легких, поднялся, взял из приготовленного на ночь хвороста большую охапку ветвей акации и бросил в огонь. Смолистые ветки шумно затрещали, в темноте стали плясать языки пламени.

– Вы, по-видимому, хотите привлечь сюда всех белых и черных висельников, которые бродят поблизости! – сердито воскликнул его преподобие.

Он был в одном своем узком сюртучке и все же казался совершенно нечувствительным к промозглой сырости, которая окутывала их, как ледяной саван.

– Хотел бы я знать, кто может напасть на нас и с какой стороны? – угрюмо отозвался Корнелис. – Но все же мы дорого платим за свою безопасность. И все из-за вас! Мы попали в гнусное положение. Мы как дураки поплелись за вами на эту узкую косу, потому что вы обещали найти какую-то точку, якобы отмеченную на вашей хваленой карте. А вы ровно ничего не нашли! Зато мы отрезаны от суши водой, затопившей дорогу