словно одежда стала ему тесна. Но вскоре неловкость сгладилась, и Берн чувствовал приятную теплоту и легкость, когда компания оценивала его анекдот и радовалась шуткам.

— Ты, похоже, сегодня в ударе, — заметил штаб-сержант Тозер.

— Полагаю, нашивки младшего капрала будут у тебя уже завтра, и скоро придет время нам распрощаться надолго, если не навсегда. Забавная штука — жизнь. Сейчас мы просто сидим тут и болтаем, как будто сидели так с начала времен, а когда один или два старых товарища вдруг выбывают, их место занимают новые, и этому даже не удивляешься. И все же мне кажется, мы будем помнить тебя дольше, чем ты нас.

— Да о чем, бля, речь, — рассудительно заметил полковой. — Как забудешь человека, который сумел надыбать бутылку скотча в такой дыре?

— Выпьете еще, сэр? Капрал?

— Еще капельку — и хорош. Мерси, ебануло знатно, — сказал капрал.

— Я хочу сказать, что все мы останемся здесь, — объяснил Тозер. — А ты будешь где-то там. И все это станет для тебя как сон.

— Ты лучше не думай об этих вещах, — посоветовал капрал Джейкс.

И все принялись сбивчиво говорить о войне. Полковой штаб-сержант был уверен в успехе, но иллюзий не питал. Война закончится только тогда, когда Германия будет полностью разгромлена, но до этого еще далеко.

— Я потерял старшего сына, — тихо сказал он.

Берн перевел взгляд на него. Перед ним был человек, имеющий личные счеты к немцам. Странно, подумал он, как редко мы вспоминаем, что солдаты — люди. Как-то забываешь, что каждый солдат чей-то муж, отец или сын, и видишь в них лишь безликую массу.

Они продолжали разговор и пили, пока не кончился виски. Наступила пауза, их охватило чувство умиротворения, царили непринужденность и дружелюбие, а потом все пошли спать, каждый своей дорогой.

На следующий день Берн был отдан приказом на присвоение звания младшего капрала, получил лычку и сразу зашел к портному, чтобы тот пришил ее на рукав кителя. Он дал портному немного денег, чтобы тот тоже обмыл его лычку.

— Похоже, пойдешь сегодня кутить со штаб-сержантом и сержантом Хоупом, — одобрительно заметил Сноби Хайнс.

— Нет, сегодня в койку, — ответил Берн. — Сержант Хоуп сегодня в наряде.

Утром стало известно о новом героическом поступке Миллера, дезертира. Его держали под арестом в полицейской палатке на краю лагеря, у каменоломни. Трое полицейских спали тут же, да еще один был снаружи, на часах. Ночью Миллер, откинув край фартука, выбрался из палатки и в темноте спустился в каменоломню, а потом пробрался в лагерь и свистнул велосипед у одного из посыльных.

— Он заслуживает помилования, — сказал штаб-сержант Тозер, но несчастный сержант Хоуп, лично отвечавший за арестованного, сунул в карман револьвер, взял другой велосипед и в отчаянии колесил по окрестностям. Он вернулся с пустыми руками и даже не мог выразить словами то, что чувствовал. Во второй половине дня они убыли на передовую, в окопы.

Из Бригады пришел приказ произвести разведку для уточнения некоторых данных, и роты должны были предоставить добровольцев. Это донесение доставил ходивший в штабной блиндаж Плакса Смарт. Его вместе с младшим капралом Имсом и солдатом по имени Джексон на эту смену в окопах придали роте А для обес печения связи. Он вручил донесение штаб-сержанту Тозеру, а тот доложил капитану Марсдену, и они принялись вполголоса обсуждать предстоящее дело. Немец проявлял некоторую активность на нейтральной территории, и было бы ошибкой позволять ему действовать безнаказанно.

— На задание пойдут десять человек под командованием мистера Кросса и сержанта Моргана.

Берн был в рабочей команде, осушал низкий участок траншеи, нуждавшийся в ежедневной откачке. Траншеи прогнили от сырости, и в мороз их стенки рушились. Он со своими людьми вернулся в блиндаж как раз в тот момент, когда капитан Марсден и штаб-сержант Тозер обдумывали детали. Капитан Марсден поднял глаза, увидел его, по пояс вымазанного в грязи, и сказал:

— Младший капрал, сегодня ночью мы собираемся провести разведку вражеских позиций. Я полагаю, вы кое-что знаете о характере местности, куда предстоит идти. Желаете принять участие? Нам нужны добровольцы.

— Младший капрал Берн убывает на комиссию, сэр, — вмешался штаб-сержант Тозер, — и возможно…

— Все это я знаю, — прервал его капитан Марсден. — Что скажете, младший капрал?

Берн почувствовал, как сердце будто подскочило вверх, затем ухнуло вниз и сжалось.

— Как пожелаете, сэр, — ответил он безразличным тоном.

— Это не вопрос моего желания, — холодно заметил капитан Марсден. — Мы набираем добровольцев. Думаю, ваш опыт может пригодиться.

— Я полностью в вашем распоряжении, сэр, — так же холодно ответил Берн.

На несколько секунд воцарилась тишина, а затем неожиданно вскочил Плакса Смарт. Выкатив глаза и все еще прижимая телефонную трубку к уху, он торжественно объявил:

— Коли нада, я готов!

Капитан Марсден глянул на него с изумлением и равнодушно ответил:

— Я не уверен, что ваши должностные обязанности допускают ваше участие в таком деле. Но я внесу ваше имя в предварительный список.

Вызвался лишь один доброволец, молодой парень по имени Гаймер. Они немного перекусили и теперь молча курили. Через некоторое время Берну, Смарту и Гаймеру было приказано выходить строиться у штабного блиндажа. При дневном свете траншея выглядела такой же унылой и безжизненной, как и ночью, только сейчас не было в ней никакой таинственности. Просто голая промерзшая межреберная впадина на теле земли. Понемногу собрался весь отряд, из блиндажа вылез адъютант и поговорил с каждым по отдельности. Казалось, он не особенно знает, что сказать. На Берна он взглянул с некоторым сомнением.

— Считаете, вам стоит идти, Берн? — поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, двинулся дальше.

Штаб-сержант Тозер улыбнулся Берну и шепнул:

— Все будет в порядке. Просто глянешь на них, подкинешь сюрприз — и назад.

Берн увидел, что и Уитфилд тоже здесь, и у него вдруг возникло острое желание поохотиться с ним на пару. А в целом он был абсолютно спокоен, почти