– Воины не слушаются! – вскричал Издеба. – Что ты за темник, который выпустил подчинение слову?

– Это я есть негодный темник? – вскинулся Огнедар.

И скрестились мечи темницкие, зазвенела булатная сталь.

Увидев это, князь спрыгнул на землю, схватил свой меч и стал биться с обоими, крича:

– Стой, Издеба! И ты, Огнедар! Ежели воины ряды спутали, верность свою мне доказывая, то с чего вы за мечи ухватились? Я виновник беспорядка, с меня и спрос!

Темники остановились, опустили мечи. А Издеба сердито ответил князю:

– Да, виновник. Но как тебя накажешь? Ведь не послушаешься…

Дружина между тем успокоилась, и воины, уже смеясь, стали в ряды.

– Если виновен – послушаюсь, – отвечал Святослав. – Говори наказание, только погромче, чтобы все знали!

– Тогда слушай, княже! – возвысил глас осерчавший Издеба. – Наказываю тебе нести дозор в шуйском дозорном полку вместе с прочими воями. Одесную поворо-тись, един-два! Кроком… рушь!

Святослав выполнил команду и зашагал к шуйскому дозорному полку.

Издеба, проводив его взглядом, обратился к дружине:

– Глядите у меня, соколики! Ежели ещё что утворите, взгрею как следует! – И, сердито махнув рукой, крикнул: – Одесную по три! За Дон, борзым кроком… рушь!

И дружина рысью двинулась на восход.

Целый день князь нёс службу в дозорном полку, и лишь на вечерней заре явился с докладом к Издебе, и получил от него отпущение.

И вечером по сотням начальники указывали всем воинам:

– Князь наш в бою начальник, а в походе правит старший темник, которому и князь подчиняется. Потому днесь был наказан Святослав воеводой Издебой. Так что блюдите ряд, дабы избегнуть вам гнева темницкого!

И молвили между собой дружинники:

– Князь темнику подчиняется, потому как сам ему силу дал и отменить её неволен!

И с этого дня ещё крепче любили Святослава.

На третий день дружина дошла до Танаиса, переправилась через синий Дон и быстрым скоком пошла на восход. Там, в широкой степи, и увидели они неприятеля.

Святослав велел строиться в боевой порядок.

– Темник Издеба пойдёт одесную от меня, Огнедар – ошую, а Притыка – со мной! Становись!

Когда конница выстроилась, князь провозгласил громким гласом:

– Мечи вон! Пр-рямо на врага! Р-рушь!

Взорвался крик за Еей-рекой, пыль встала жёлтым облаком над бескрайней степью.

Блеснули мечи в лучах Хорса, лихо бросились вперёд всадники, и скоро русские прямые мечи скрестились с кривыми булатами кочевников.

Уже пали первые воины, и чей-то конь в поле скачет, волоча всадника по земле. А второй на дыбы встаёт, грызёт удила, весь залитый кровью, а потом уносится прочь, хвост по ветру. Стонет Мать сыра-Земля, дрожит Сварга синяя, звенят мечи фряжские, трещат щиты харалужные, свистят и поют стрелы. Стенают раненые у открытой пасти мерзкого Ямы, и стоны их сливаются с железным лязгом и топотом битвы. А яссы с койсогами зубами скрипят, на полки русские бросаются, и кабардинцы лихие нападают на тьму Притыкину. И пошла танцевать конница под музыку мечей, свист стрел, и копий, и возгласы умирающих.

Вдруг над полем послышался отдалённый гром.

– С нами Перун, ребятушки! – радостно воскликнул Святослав.

– Слышим! Слава Перуну! – И дружнее врезались в сечу.

В небе кружили стаи воронов, дожидаясь сладкой добычи. Святослав стоял на старом сарматском могильнике, зорко наблюдая за сечей. И видел он, как стройными рядами шли бесстрашные кабардинцы, и зрел, как пали в первых рядах почти все до единого воина под мечами Притыкиной тьмы.

– Жалко глядеть, – говорил князь, качая головой, – как храбрецы гибнут… На верную смерть идут, а ведь ни один не дрогнет! Эх, жаль таких отчаянных! – с восхищением рёк князь стоящим подле него посыльным. – Летите к начальникам, – повернулся он к гонцам, – и передайте слово моё, чтоб кабардинцев живыми брали!

Вскоре привели к нему двоих.

– Отчего против меня сражаетесь? – спросил князь.

– Мы на мечах клялись драться за землю свою. Зачем ведёшь разговоры? Коль хочешь нам головы сечь, так вели, чтоб поскорей!

– Земли мне вашей не надобно, хочу, чтоб на моих людей никто с мечом не шёл. А что ответите мне, если я за храбрость вашу велю отпустить вас домой?

– Лепше умереть! – отвечали кабардинцы. – Не будет нам дома пощады. Презрением ответят дети и жёны, и даже матери отвернутся от нас…

– Уведите, – распорядился Святослав. – Я с ними после ещё потолкую. Добрые вышли б дружинники!

– Княже, ты б показал им меч, ну тот, что из Саркела… – подсказал появившийся неведомо откуда Ворон.

Князь на миг задумался, потом обрадованно кивнул.

А сражение всё кипело. Яссы уже с ножами пошли, врукопашную кинулись. Много их падало в степную горячую пыль, а они, как безумные, лезли и лезли. И когда Хорс на своей телеге прикатил к закату, поле было усыпано тьмой мертвецов!

В тот час добре помог Танаисский тиун с Ейской тысячей, которые подоспели и ударили в тыл противнику. И дрогнули тогда яссы, потому как знали, что попасть в русское коло – это верная смерть. Повернули коней и помчались, напирая друг на друга, покатились и рассыпались по степи. А за ними Стрибожичами летели киевские дружинники, настигали и били врага отступающего.

Рассеялся враг. И вскоре к Святославу примчались дозорные.

– Княже, яссы уходят к полудню, в сторону Фанагории и Тьмуторокани! Там бжедухи сидят, и яссы, наверное, хотят получить от них помощь.

– Нельзя допустить, чтоб они ушли! – махнул рукой Святослав. – Издеба, твоему Десному Крылу наказ: идти борзо, загибать Крыло и встать ночью на пути неприятеля. Остальной дружине вместе со мной мерным шагом продвигаться на полдень, а когда Издеба перехватит яссов, вступим в битву!

Снова зазвучали команды, заржали кони, и русы пошли на полдень.

Издеба, пролетев несколько гонов, раскинул стан, но оружия велел из рук не выпускать и коней держать наготове – беглецы вот-вот должны появиться!

Всю ночь простояли кияне, сторожко отдыхая на траве, не разводя огней. И всю ночь дозоры пристально вглядывались во тьму. Когда же настало утро, стало ясно, что яссы ушли.

– Как сие могло статься? – мрачно спросил князь, когда Издеба приехал к нему с докладом. – Ты же старый опытный темник, как мог проворонить врага?

Святослав был почти взбешён. Целый день он ехал насупившись и не разговаривал с Издебой, только торопил вперёд конницу.

Старый темник тоже переживал. Он заметил в оврагах свежие следы и понял, что яссы тайно в ночи обошли его. Велел тогда Издеба борзо идти, держась следов. К обеду примчались к нему дозорные и сообщили: