29 мая 1920 г. в с. Александровке был создан Совет Революционных повстанцев Украины (махновцев), в который вошли Махно, начальник штаба В.Ф. Белаш, командиры Калашников, Куриленко и Каретников. Этот СРПУ, который иногда назывался также Революционным военным советом или Военно-революционным советом армии[688], стал высшим политическим органом движения. На этот раз Совет имел реальную власть, так как в него входили авторитетные командиры. Позднее в СРПУ были кооптированы Аршинов и Попов, активный участник левоэсеровского выступления в Москве в 1918 г., с 1919 г. — анархист. При СРПУ были созданы три отдела — оперативный (Махно, Калашников, Белаш), в подчинении которого находились штабы частей; организационный (Куриленко, Каретников), занимавшийся штатами и административно-хозяйственным контролем, и культурно-просветительский, который осенью возглавил Аршинов. Орготделу подчинялась также Комиссия противомахновских дел (Каретников, Попов, Кузьменко)[689], созданная после разоблачения попытки убить Махно в июне 1920 г.[690] Комиссия выносила решения на основе опросов жителей: «Арестовали по доносу трёх человек, но греки стали их горячо отстаивать, и мы их освободили»[691]. Конечно, такие суды-митинги с убеждением и оправданием подсудимых были редкостью, но сами оправдания по результату опросов населения — довольно типичны, что признаёт даже такой пристрастный свидетель, как И. Тепер[692]. Желающих красноармейцев принимали в махновскую армию. В боевой обстановке пленных красноармейцев раздевали в целях снабжения махновских отрядов и для лишения противника боеспособности. Иногда, в озлоблении от неудач, в отместку пленных расстреливали[693]. Махновцы иногда преследовали и бывших повстанцев, решивших воспользоваться большевистскими амнистиями[694].

Счёт расстрелянных махновцами шёл на десятки человек в месяц. Сам Махно признавал: «Да, мы агентов по продразвёрстке убивали, да, мы председателей комнезаможних кое-где по пути расстреливали, как расстреливали мы также и только кое-где милиционеров… Следовательно, поскольку мы боролись с большевистской системой власти, мы боролись и с её носителями, с агентами этих носителей и со всей их вооружённой защитой»[695].

Фактически в районе существовало двоевластие. Органы и большевистской, и махновской властей действовали на подпольном положении. Местные большевистские органы докладывали: «Положение в Александровском уезде неблагоприятное. Вследствие постоянной угрозы Махно в некоторых волостях ревкомы работают нелегально. Были случаи убийств комиссаров, красноармейцев и разоружения воинских частей. Анархизм свил здесь крепкое гнездо и проявляется во всех волостях за исключением десяти (из сорока трёх)… Количество «батек» и атаманов в некоторых местах превышает количество волостей, но все они ориентируются на Махно»[696].

В число носителей власти Махно включал членов комитетов бедноты, хотя прежде поддерживал бедняков. Причина этого — функции, которые возлагала на комнезамы власть. Комитеты должны были помогать выявлению запасов хлеба и оружия у крестьян и быть опорой власти в деревне. За это они получали часть хлеба. Махно разослал председателям комнезамов такого рода послания: «Рекомендую немедленно упразднить комитет незаможних селян, ибо это есть грязь»[697]. Тех, кто не выполнял эту «рекомендацию», махновцы уничтожали. Не удивительно, что весной 1920 г. на I Всеукраинском съезде комнезаможей из 165 волостей Екатеринославской губернии были представлены только 26[698]. Влияние комнезамов в махновском районе было символическим. Они могли отчитаться только за 134 отобранных у крестьян винтовки на всю Екатеринославскую губернию (в Харьковской губернии этот показатель составил 1918 винтовок, в Полтавской — 1002, в Одесской — 27.050)[699].

За «преступления этой части бедноты другая, не пошедшая за большевизмом-ленинизмом часть бедноты должна была быть беспощадна к ней, — объясняет Махно своё отношение к комбедам, — беднота, как класс трудящихся, должна не только уметь сохранить силы своих рядов, но и уважать, и защищать в них принципы жизни — и в первую очередь из них принцип свободы и равенства мнений»[700]. Махновцы требовали равенства мнений от большевиков, но не распространяли его на белых.

3 апреля ушедшего в отставку командующего Вооружёнными силами Юга России Деникина сменил генерал П. Врангель. Он отвёл остатки белой армии в Крым, реорганизовал их в Русскую армию и готовился к новому наступлению на Украине. К этому времени руководители отступившей в Крым части белого движения начинали понимать, что они ведут борьбу не с мифической анархией, а с чётко организованной и упорядоченной силой большевизма. В борьбе с этой грозной силой необходимо было объединиться со всеми антибольшевистскими движениями. Представитель штаба Врангеля при Крымской группе полковник Нога докладывал: «После Юшуньских боёв противник отступил от Перекопского перешейка на север, и мы почти потеряли с ним связь; объяснение этого: на Украине в тылу красных поднялось восстание крестьян во главе с Махно, есть много и других партизанских отрядов, которые не дают покоя красным. И генерал Шиллинг, и генерал Слащов смотрят на эти явления весьма доброжелательно, но, не зная, как на это смотрит Ставка, конечно, мер по контакту с восставшим Махно и другими, естественно, не принимают… По-моему, сейчас настолько серьёзный момент, что нашим девизом должно быть: «Кто против красных — все с нами»»[701]. Белый режим в Крыму предпринял несколько попыток установить контакт с Махно. Но когда врангелевские посланцы попадали к нему, Махно приказывал их казнить, чтобы крестьянская масса не заподозрила его в контактах с «помещиками».

Гораздо больший успех имела другая попытка заполучить Махно в союзники. В апреле 1920 г. анархистская группа «Набат» на своём совещании пришла к выводу, что необходимо превратить махновское движение в орудие осуществления своих идей. К Махно была направлена делегация в составе анархистов А. Барона, А. Суховольского и И. Тепера с предложением «прекратить бессмысленные и бесцельные переходы с одного места на другое» и основать постоянную безвластную территорию[702]. Несмотря на бесцеремонный тон этого «указания» и его безграмотность с военной точки зрения, батька любезно принял делегацию набатовцев, прибывшую 12 июня в район военных действий. Махно с 1919 г. относился к «Набату» как к «своей» организации. Возникла идея распространить движение на другие территории с опорой на ячейки «Набата», разбросанные по Украине.