— Я вижу.

Посол понурил голову.

— Я сожалею, Лорд Рал, но это — наши жизни, и мы хотим использовать все средства, которые могут быть нам доступны, чтобы сохранить жизнь. Вот, что мы решили, и это причина, по которой уезжают многие из представителей. Некоторые уже уехали. Некоторые делают это, пока мы разговариваем. Иные, в данный момент, пакуют вещи и покинут дворец уже нынешним вечером.

— Вы среди них, посол?

Он кивнул и снова пригладил свою бороду.

— Да, Лорд Рал. Пожалуйста, не думайте об этом как о предательстве по отношению к вам, просто мы хотим следовать и слушать человека, который откроет нам тёмные секреты пророчеств.

Тёмные секреты. Тьма, проникшая во дворец, загоняла Ричарда в тупик — с того самого дня, как он обнаружил «машину пророчеств».

Ричард стоял недалеко от мёртвой королевы, её смерть предсказана пророчеством на полосе металла в его кармане. Его затопил вихрь чувств. Он подумал, что лучше бы держать их при себе, особенно мысль, что он мог бы просто бросить всё, вернуться в Хартленд и снова стать лесным проводником.

— Я понимаю, посол. Я надеюсь, что однажды вы и прочие поймёте мою точку зрения, и осознаете, почему мы с Матерью-Исповедницей верим, что все должно быть именно так, как мы говорили. Вы и остальные можете смело вернуться в Народный Дворец, если измените свои взгляды.

Мужчина склонил голову снова, а затем, после беглого взгляда на мёртвую королеву, лежащую рядом, развернулся и удалился.

По пути, он столкнулся с Никки, шедшей навстречу. Она выглядела несвойственно мрачной. Она бросила беглый взгляд на мертвую королеву, которую заворачивали в похоронный саван прежде, чем положить на носилки и вынести прочь для погребения. Снаружи в зале в скорбном молчании группа уборщиц ожидала, чтобы войти и вычистить комнату от засохшей крови.

— Я слышала, она была убита Морд-Сит, — сказала Никки.

— Я счастлива, когда любая из нас сознаётся в убийстве, — сказала Кара, — но лишь в том случае, когда мы действительно это сделали.

Она была в скверном настроении, и Ричард не мог сказать, что порицает её. Его собственное настроение было на самом деле ненамного лучшим.

Никки не выглядела желающей обсуждать этот вопрос. Было похоже, что у нее самой что-то на уме.

— Что это? — спросил он.

Никки коротко посмотрела ему в глаза.

— Прежде всего, я хочу, чтобы ты знал, что я только что из вашей комнаты. Кэлен мирно спит. Я лично проверила комнату на предмет чего-то чуждого или необычного, на любое проявление магии, любую возможную проблему. Всё это время Кэлен мирно спала. Затем я проверила всех солдат, охраняющих покои и коридоры. Рикка и Бердина были там же. Я предупредила их, чтобы они держали глаза открытыми для всего, что кажется им даже немного странным, для любого намёка на чьё-либо присутствие.

Ричард нахмурился.

— И что потом?

Она решительно встретила его взгляд.

— Я была с Зеддом, внизу, с машиной, когда она запустилась медленно и мягко, как ты и описывал. Она постепенно набирала скорость, а затем выдала пророчество на полосе металла. Полоса оказалась холодной, как и в прошлый раз, когда ты рассказывал, что машина спросила, почему у неё были сны. Затем она затихла, и всё повторилось снова. Зедд остался внизу на случай, если машина выдаст другое предсказание. Он просил, чтобы я принесла уже готовую полосу тебе. По пути, когда я проверяла Кэлен, как я и сказала, я попросила Бердину перевести символы на полосе.

Ричард сделался очень подозрительным.

— И что же говорит пророчество?

Она перевела дух и передала ему полосу.

— Я хотела, чтобы ты сам перевёл. Я не хочу быть посыльным.

Нахмурившись, Ричард взял полосу и посмотрел на один довольно простой символ на ней, сопровождаемый более сложным элементом.

Он почувствовал кровавую вспышку ярости на своём лице.

Полоса сообщала: «Гончие отнимут её у тебя».

Он сжал челюсть, приняв твёрдое решение.

— Это всё, что я получаю от этой машины. Я хочу, чтобы она была уничтожена!

Когда Ричард направился к двери, Никки и Кара наперегонки бросились за ним.

Кэлен проснулась, почувствовав чье-то теплое дыхание на своем лице. Это было странно и совершенно бессмысленно.

Внутренний голос тревожно подсказывал ей не открывать глаз и не шевелиться.

Она отчаянно пыталась сообразить, что происходит, но не могла ничего понять. Она знала, что это не Ричард. Он беспокоился за неё и никогда не стал бы делать ничего такого, что напугало бы ее, особенно, учитывая ее отнюдь не лучшее самочувствие.

Ее левая рука по-прежнему болела. Она лишь смутно помнила, как Зедд чем-то намазал её и перебинтовал. Но отнюдь не рука была её главной проблемой в данный момент.

Ее опыт на протяжении войны, и кроме того, ее обучение и инстинкты Исповедницы, сработали автоматически. Она полностью отрешилась от всё ещё нервно пульсирующей в голове боли, от тошноты, от подергиваний в руке, и сосредоточила все свое внимание на непосредственной проблеме. Не открывая глаз, не шевелясь и не меняя темпа дыхания, Кэлен попыталась оценить положение.

Нечто сильно давило на неё, удерживая под одеялом. Она попыталась представить, что бы это могло быть. Пока она сосредотачивалась, стараясь понять это, она подумала, что всё выглядело скорее так, будто кто-то находился непосредственно над ней, опершись на руки и на колени, и с обеих сторон, придавливая, таким образом, одеяло.

Она знала, что комната более чем серьёзно охранялась, поэтому она пребывала в полном недоумении, пробуя вообразить, каким образом кто бы то ни было враждебно настроенный, мог попасть внутрь. Она не могла представить ни одного человека, который стал бы делать подобное ради шутки. Кэлен поняла, что запах, исходивший от твари, был, несомненно, неприятным и не человеческим.

Тяжкое дыхание местами переходило в глухое рычание.

Очень осторожно, она едва приоткрыла веки, настолько, чтобы появилась хоть крохотная щёлка.

Рядом с собой, с обеих сторон, она смогла различить нечто тонкое. Нечто тонкое и волосатое. Она сообразила, что это могли быть только передние лапы животного, такого как волк или собака, возможно койот. В тусклом свете единственной лампы, стоявшей на ночном столике, было трудно определить окрас зверя.

Даже с этой крупицей информации безумное изумление и сумбур, царившие в ее голове, стали проясняться. Ее мысли о том, что же это могло быть, к счастью, начали складываться в единую картину.

Существо, стоявшее на четвереньках над ней, не было человеком. Оно было каким-то животным. Судя по его весу, давящему на кровать, кем бы оно ни оказалось, животное было достаточно крупным, даже слишком крупным, чтобы она поняла, что это, во всяком случае, не койот.