Я хотел тотчас же послать с этим известием курьера, но мнене дали ни почтовых лошадей, ни паспорта, как это сделали и с Вратиславом. То идругое нам обещали дать через три дня, и тогда сказанный курьер отправится сподробным известием обо всем. Между тем я счел нужным написать вам это письмо втом предположении, что, может быть, купцу удастся проехать русские владения иего величество король скорее получит столь важное известие».

В феврале 1730 года на русский престол взошла императрицаАнна Иоанновна. Ее кандидатуру предложил (по совету барона Остермана) самыйвлиятельный член Верховного тайного совета князь Дмитрий Голицын, уверенный,что Анна, из желания царствовать, согласится на некоторые «кондиции»,ограничивающие ее самодержавную власть. Однако 28 февраля Анна разорвала«кондиции» и объявила себя самодержавной императрицей. Уже 4 марта она уничтожилаВерховный тайный совет и восстановила Правительствующий сенат.

Анна Иоанновна не была подготовлена к роли, которую ейпришлось сыграть на российской сцене. Она предпочитала предоставить реальнуювласть людям, которым могла доверять всецело, как своим единоверцам. Внешняяполитика во время ее царствования находилась в ведении барона Остермана, деламицерковными руководил Феофан Прокопович, войсками начальствовали Миних и Ласси,внутренними делами управлял Бирон…

Получив власть, Анна Иоанновна жестоко расправилась с теми,кто более всего выступал против ее призвания на царство: с князьямиДолгорукими.

Семья Алексея Григорьевича, в том числе князь Иван с молодойженой Натальей Борисовной, была лишена всего состояния, прав и отправлена вссылку в тот самый Березов, где некоторое время назад умер свергнутый их жеусилиями Алексашка Меншиков. Алексей Григорьевич даже встретил там сына и дочьМеншикова, которые вскоре вернулись в Петербург. А Долгорукие остались… АлексейГригорьевич и жена его так и умерли в Березове после четырех лет ссылки.Государыню-невесту теперь называли разрушенной невестой. Саксонский посланникЛефорт в одной из своих депеш в марте 1730 года написал, ерничая: «Девственнаяневеста покойного царя счастливо разрешилась в прошлую среду дочерью…» Судьбаэтого ребенка неизвестна. Сама же Екатерина жила в Березове до тех пор, покановое дознание не вскрыло участия Долгоруких в подлоге государева завещания. Поуказу Бирона Екатерина была сослана на Бел-озеро, в Воскресенский Горицкийдевичий монастырь. Вступив на престол в 1741 году, Елизавета Петровна вернуласвою прежнюю соперницу в Петербург и пожаловала ее фрейлиной. Екатерина вышлазамуж за графа Александра Брюса, но умерла, не прожив с ним и года.

Ее сноха Наталья окончила жизнь монахиней, с именемНектария, во Фроловском женском монастыре в Киеве. Постриглась она по своейволе, после того, как в 1739 году пережила жестокую погибель любимого мужа.

Князь Иван Алексеевич был казнен в версте от Новгорода, близСкудельничьего кладбища. На эшафоте, где смешалась кровь обезглавленных ИванаГригорьевича, Сергея Григорьевича и Василия Лукича Долгоруких, вслед за нимичетвертовали бывшего фаворита. Смерть он встретил с необыкновенной твердостью имужеством.

Из всех Долгоруких, замешанных в дело о подложной духовнойПетра Второго, в живых остался только Василий Владимирович. Да и тот был сосланв Соловецкий монастырь за то, что знал о замыслах своих родственников, но недонес на них. Елизавета Петровна, крестным отцом которой он был, вернула емузвание фельдмаршала и назначила президентом Военной коллегии.

Императрица Елизавета сначала приговорила барона Остермана кповешению, но потом заменила казнь ссылкой – все в тот же злополучный Березов,где Андрей Иваныч (Генрих-Иоганн-Фридрих!) прожил последние пять лет своейжизни. Его верный сподвижник Степан Лопухин так и остался при дворедействительным камергером. Его особые заслуги оказались мало оценены АннойИоанновной, однако жена его была вознаграждена более мужа и блистала при дворе,став признанной любовницей Левенвольде. Наибольшего успеха она достигла приАнне Леопольдовне. Воцарение Елизаветы Петровны стало концом и для мужа, и дляжены: оба были биты кнутами, у обоих урезали языки, а потом сослали в Селенгинскна вечное поселение.

Что же сказать об остальных?

Медицинская карьера отца и сына Блументростов при двореокончилась: Анна Иоанновна питала к ним недоверие, потому что слишком многоособ императорского семейства умерло на их руках.

Герцог Иаков де Лириа покинул Петербург еще в 1730 году:испанское посольство в России, где к власти пришли воинствующие протестанты,ориентированные на Германию, было признано бессмысленным. А вот его друг Джеймс(Хакоб!) Кейт был щедро вознагражден Анной Иоанновной: в августе 1730 года онасоздала лейб-гвардии Измайловский полк, куда подполковником назначила Кейта.Впрочем, гораздо важнее для него было то, что уже в 1732 году он руководил вМоскве, а потом много лет и в Петербурге первыми масонскими ложами. Воспоминаниео нем сохранилось в старинном гимне русских масонов:

…Петра светом озаренный,

Кейт к россиянам прибег;

И усердьем воспаленный,

Огнь священный здесь возжег.

Храм премудрости поставил,

Мысли и сердца исправил

И нас в братстве утвердил.

Кейт был образ той денницы,

Светлой коея восход

Светозарныя царицы

Возвещает в мир приход.

«Светозарной царицею», очевидно, названа здесь АннаИоанновна, ради восшествия которой на престол был убит русский император ПетрВторой. Ему было четырнадцать лет…

* * *

Но вернемся немного назад, в один из тех ясных и морозныхянварских дней 1730 года, когда Петр еще лежал при смерти. Об этом знала толькоМосква – велика, необъятна Россия! А в деревушке Лужки небось вообще не слышалио болезни императора.

С заснеженных холмов к речке бежали двое – брат и сестра.Девочка, путаясь в разношенных валенках, едва поспевала за братом, а он торилтропку, то и дело оборачиваясь, таинственно блестя глазами:

– Что покажу – ахнешь! Что покажу…

Наконец ему надоело оборачиваться на сестренку. Выбежал назаснеженный лед и, пригнувшись, словно пытаясь разглядеть что-то, двинулся ксередине реки. Остановился, замахал нетерпеливо. Сестра подбежала, чуть дыша отусталости и любопытства:

– Ну? Ну что там?

Мальчик указал темное пятно чистого льда меж белых слоевснега. Плюхнулся прямо на лед, отчаянно уговаривая сестру, чтоб не боялась, акогда она распростерлась рядом, принялся тыкать в лед пальцем, шепча, словнобоялся спугнуть кого-то:

– Гляди! Гляди вниз!