Девочка вгляделась – и вдруг увидела, что лед небывалопрозрачен, словно стекло. Сквозь его толщу отчетливо было видно желтовато-сероепесчаное дно, длинные, зеленые, чуть шевелящиеся от подводного течения стеблиплакучей травы и узкое, серебристое, отчего-то необыкновенно красивое теломолодой щуки, которая замерла на самом дне и словно бы дремала.

– Ну? Ахнула? – торжествующе шепнул брат, ипотрясенная девочка в самом деле тихо ахнула.

– А теперь сюда гляди, Дашутка, – таинственнымшепотом велел брат и чуть подвинулся в сторонку. – Вот она…

Девочка приникла лицом ко льду – да так и обмерла, увидавдевичье тело, лежащее на речном песке. Зеленая трава вплелась в короткие, чутьдостигающие плеч русые волосы, обвила длинную белую рубаху. Ноги девушки былибосы, глаза закрыты.

– Кто это? – воскликнула девочка.

– Тише! – сердито шепнул брат. – Разбудишь!Это русалка. И она спит.

– Спит?

– Ну да. Разве ты не знаешь? Зимою все русалки спят надне речном.

– А когда она проснется?

– Ну, вот лед пройдет, на березах лист брызнет – тогдаи проснется. Весной.

– Весной… – эхом отозвалась девочка, зачарованноглядя на брата. – Как в песне?

– В какой песне?

Она глубоко вздохнула, а потом тихо-тихонечко запела:

Березоньку мне жалко —

К зиме вся облетит.

На дне реки русалка

Красивая лежит.

Лежит она, не знает,

Жива иль не жива,

И тело оплетает

Плакучая трава…

– Ну да, я же и говорю, – прошептал брат. –Настоящая русалка… Давай еще пой. Слышь, Дашутка? Пой еще!

И она опять запела тоненьким голоском:

Когда очнется снова,

Не ведает о том.

Чертоги водяного —

Русалкин зимний дом.

Когда зима-зимица

Ручьями уплывет,

Весну восславят птицы, —

Русалка оживет.

– Ну, чего замолчала? – сердито шепнулбрат. – Забыла, что ли?

– Нет, не забыла. А боязно: вдруг услышит песню дака-ак откроет глаза…

– Не откроет. Она крепко спит. Я когда первый раз ееувидал, так кричал-кричал, звал-звал, а она все спит да спит.

– А как ее зовут? – шепнула девочка.

– Да разве ж у русалок бывают имена? – изумилсябрат.

– Неужто ж нет? Матушка рассказывала, что русалки – этодевицы, которые утопились от несчастной любви. А ежели они девицы, значит, укаждой было имя. Может, ее звали Грушенька. Или Машенька.

– Или Дашенька, – засмеялся брат, но сестраиспуганно перекрестилась:

– Боже сохрани!

И снова замерла, вглядываясь в чуть улыбающиеся губы русалкии ее длинные ресницы. У людей такой красоты не бывает… Какого же цвета у нееглаза? Голубые? Зеленые? Или просто серые? Но они откроются только весной.Скорей бы весна! Тихий снег посыпался с небес, легкой дымкою прикрывая лед испящую под ним русалку.

Пусть спит. До весны еще далеко!