Произведения Набокова, которые упоминаются в этой книге

Написанные по-русски:

(1926) “Машенька”, в англ. переводе Mary (1970)

(1928) “Король, дама, валет”, в англ. переводе King, Queen, Knave (1968)

(1930) “Защита Лужина”, в англ. переводе The Luzhin Dfence или The Defence (1964)

(1930) “Соглядатай”, в англ. переводе The Eye (1965)

(1932) “Подвиг”, в англ. переводе Glory (1971)

(1933) “Камера обскура”, в англ. переводе Camera Obscura (1936), в авторском переводе с переработанным сюжетом Laughter in the Dark (1938)

(1934) “Отчаяние”, в англ. переводе Despair (1937, 1965)

(1936) “Приглашение на казнь”, в англ. переводе Invitation to a Beheading (1959)

(1938, 1952) “Дар”, в англ. переводе The Gift (1963)

(1939, опубл. 1991) “Волшебник”, в англ. переводе The Enchanter (1986)

Написанные по-английски:

(1941) The Real Life of Sebastian Knight, в рус. переводе “Подлинная жизнь Себастьяна Найта”

(1947) Bend Sinister, в рус. переводе “Под знаком незаконнорожденных”

(1955) Lolita, в рус. переводе В. Набокова “Лолита” (1967)

(1957) Pnin, в рус. переводе “Пнин”

(1962) Pale Fire, в рус. переводе “Бледный огонь” или “Бледное пламя”

(1969) Ada or Ardor: A Family Chronicle, в рус. переводе “Ада”

(1972) Transparent Things, в рус. переводе “Просвечивающие предметы” или “Прозрачные вещи”

(1973) Strong Opinions

(1974) Look at the Harlequins!, в рус. переводе “Смотри на арлекинов!”

(середина 1970-х) The Original of Laura, фрагменты, опубликованы посмертно (2009), в рус. переводе “Лаура и ее оригинал”

3 Schiff, 78.

4 SL, c. 22–24.

5 И Бойд, и Шифф утверждают, что роман начался в феврале 1937 г., однако Михаэль Маар в книге “Набоков, говори” (Speak, Nabokov) пишет, что еще в начале 1936 г. В доказательство приводит написанный в апреле 1936 г. рассказ “Весна в Фиальте”, героиня которого обладает неотразимой притягательностью для мужчин – образ, встречающийся во многих последующих произведениях Набокова. Подобная героиня есть и в романе “Камера обскура” (печатавшемся в журнале в 1932–1933 гг.), и в повести “Соглядатай” (1930): там у героя роман с обворожительной бесстыдницей, чей муж в итоге избивает незадачливого любовника.

6 Boyd I, c. 577n48. Здесь и далее цит. по: Брайан Бойд. Владимир Набоков: русские годы. СПб.: “Симпозиум”, 2010. Перевод Г. Лапиной.

7 Schiff, с. 92n.

8 Там же, с.76.

9 Там же, с. 139–141.

10 Boyd I, c. 407.

11 SL, с. 13, 15.

12 Boyd I, c. 420. Алтаграция де Жаннелли была агентом Набокова начиная с 1934 г.

13 Espey, Speak.

14 Влияние Майн Рида прослеживается в “Аде”, “Лолите”, “Подвиге” и “Даре”: см. Johnson, “Nabokov and Reid”. Чеслав Милош говорит, что “влияние Майн Рида на русскую и польскую литературу требует отдельного исследования… Чехов и другие писатели считали само собой разумеющимся, что их читатели знакомы с его романами”. Emperor of the Earth, c. 154–155. В комментарии к прозаическому переводу стихотворения “Князю С. М. Качурину” (1947), сделанному специально для Эдмунда Уилсона, Набоков пишет: “Я вас спрашиваю, разве не пришла пора вернуться к теме (индейского) лука, к очарованию чаппараля (в котором сидят птицы), о котором мы читаем во «Всаднике без головы»? Разве не пора вернуться в каньон Матагорда (в горах Техаса) и уснуть на обжигающих камнях, так чтобы акварельная краска на лице сушила и колола кожу (в детстве мы ею разрисовывали лица, когда играли в индейцев), а в волосах торчало воронье перо? (другими словами, добро пожаловать прямой дорогой в Америку моего детства и романов о Диком Западе, которые я любил)”.

15 LOC.

16 Там же.

17 Boyd I, c. 409. Примерно в том же духе Хемингуэй, родившийся в один год с Набоковым, пишет в “Прощай, оружие!”: “Было много таких слов, которые уже противно было слушать, и в конце концов только названия мест сохранили достоинство… Абстрактные слова, такие как «слава», «подвиг», «доблесть» или «святыня», были непристойны рядом с конкретными названиями деревень, номерами дорог, названиями рек, номерами полков и датами”. Перевод Е. Калашниковой.

18 Schiff, c. 94. Номер телефона Жаннелли был: Washington Square 1–3131. Catalogue of Copyright Entries, LOC. Согласно некрологу в New York Times, она скончалась 11 июня 1945 г. в доме № 17 по Восточной Девятой улице.

19 Набоков читал “Свет в августе”, поддавшись уговорам Уилсона. DBDV, c. 239–240. “Я не люблю, когда на меня дышат перегаром романтизма, в котором чувствуются еще Марлинский и В. Гюго, – писал Набоков Уилсону, – ты, конечно, помнишь у последнего это чудовищное соединение обнаженности с пышными преувеличениями… Книга, которую ты мне прислал, являет собой один из банальнейших и скучнейших примеров банального и скучного жанра. Сюжет и эти затянутые, «с двойным дном» разговоры действуют на меня как плохие фильмы… Я могу себе представить, что подобного рода вещи (белый сброд, лоснящиеся негры, свирепые ищейки из мелодрам типа «Хижины дяди Тома») могут представлять интерес в социальном плане, но это не литература… А этот псевдорелигиозный лад – с души воротит… Уж не пребывает ли la grace и на Фолкнере? А может быть, ты просто меня разыгрываешь, настоятельно советуя мне прочесть Фолкнера или беспомощного Генри Джеймса или преподобного Элиота?”

20 Boyd 2, c. 14. Здесь и далее цит. по: Брайан Бойд. Владимир Набоков: американские годы. Спб.: “Симпозиум”, 2010. Перевод А. Глебовской и С. Ильина.

21 LOC.

22 Там же.

23 Schiff, c. 96–97. Жаннелли послала “Дар” двум русским рецензентам, которых наняло издательство, чтобы те оценили, подходит ли роман для американского рынка. Оба книгу похвалили, однако посоветовали все же не покупать. LOC. Александр И. Назаров, критик, ранее писавший о Сирине, назвал книгу “ослепительно блестящей”, однако заметил: “В целом же «Дар» резко отличается от всего, что до сих пор составляло характерную суть романов Набокова. Вне зависимости от того, насколько ему всегда нравились… игры и трюки с композицией и стилем, [его ранние книги] представляли собой «обычные «романы с продуманным сюжетом и композицией… или строились «биографически» вокруг одного главного героя, который завладевал вниманием читателя… В отличие от них, «Дар» отнюдь не реалистический роман… Это искуснейший пример модернистской интроспекции, практически «несубъективное» произведение… сопоставимое с «Улиссом» Джеймса Джойса”. Такая оценка польстила Набокову, но и вызвала у него раздражение. Он возразил, что в его книге “куда больше всего как для знатока, так и для обычного читателя”, нежели увидел Назаров. SL, c. 27. Смесь похвалы с холодной оценкой выгоды, которую можно извлечь из издания, затронула болезненный для Набокова вопрос. Leving, c. 257. Ему предстояло сделать трудный выбор: писать ли в духе Джойса произведения, которые высоко ценят утонченные критики, или же взяться за нечто новое, непривычное, но сулящее большую выгоду – пожалуй, что-то более “американское” по стилистике. Прошло 12 лет, прежде чем Набоков нашел манеру, которая в композиционном смысле оказалась еще проще его якобы “нормальных” ранних произведений с проработанной фабулой. С “Даром” он совершил прорыв, но вынужденно вернулся далеко назад, к одной из наиболее понятных и простых форм повествования, – рассказу о путешествии, своего рода американской “Одиссее”.