— Выбросили мы его.

— Как выбросили? — опешил Дударев.

— Когда ваши нас хотели заарестовать, Потап и велел выбросить пакет в снег.

— Где это было?

— В пяти вёрстах от Болотовки, около двориков.

— Место указать сможешь?

— Так темно же было.

Дударев вынул из кобуры револьвер и покрутил им перед лицом мужика.

— А я сейчас тебе вот этим посвечу.

— Но на память я покуда не жалуюсь. Попробую вспомнить.

— Попробуй, попробуй, — довольно кивнул Дударев и вновь позвал часового.

— Приходько! Немедленно ко мне Сныткова.

Явившемуся к нему командиру отделения, Дударев приказал:

— Снытков, сажай своё отделение на коней, бери с собой вот этого красавца, за которого отвечаешь головой, и дуй с ним к Болотовке. Он должен найти то место, куда они выбросили один очень важный документ. Всё понял?

— Так точно!

— Документ доставишь в штаб к товарищу Бриммеру, я тоже иду к нему.

— Слушаюсь!

Отделение скрылось в ночи. И вернулось уже утром, когда ленивое зимнее солнце опускало на землю свои жёлтые ноги-лучи. Вернулись счастливые, с чувством выполненного долга. Снытков лично вручил пакет Константину Бриммеру. Тот, вдруг задрожавшими пальцами, вскрыл почти не промокший, несмотря на то, что всю ночь пролежал в снегу (снег, правда, был сухой) пакет, пробежал глазами по строчкам боевого приказа Антонова командующему 2-й Народной армией Токмакову. Передал бумагу Дудареву, сам отошёл чуть в сторонку и стал разминать в руках папиросу. Прикурил.

Дударев тоже стал читать:

"Инжавинский гарнизон разбит, красноармейцы перерублены, взято 3 пулемёта, всё оружие, станция разрушена. Наши силы несокрушимы. Краснопузые тают, как снег весною. Нам для подкрепления своих сил оружием необходимо занять город Кирсанов. Вам я приказываю немедленно выступить по направлению к г. Кирсанову и повести наступление с северо-восточной стороны, а я буду наступать с южной, не теряйте времени, скоро встретимся. Лица, посылаемые мною с этим боевым приказом, вполне надёжные. Действуйте.

Начальник штаба Революционной Народной Армии Антонов".

Снова отдых откладывался на неопределённое время. Бриммер срочно собирает штаб и отдаёт приказ: 1-й кавполк Переведенцева срочно выслать в Осиновку — отрезать путь Токмакову, напасть неожиданно и разбить. Остальные части бросить на главные силы Антонова, который находился в Озерках.

Неожиданность сыграла свою роль, но лишь частично: полк Переведенцева действительно застал Токмакова под Осиновкой, и после жестокого боя нанёс ему чувствительное поражение — было убито несколько сотен партизан, захвачено три пулемёта, много патронов, винтовок-обрезов и обоз. Зато главные силы кавалерийской группы во главе с самим Бриммером в село Озерки опоздали — Антонов оттуда уже ушёл.

Впрочем, и ещё одна цель этого рейда была достигнута — нападение антоновцев на Кирсанов не состоялось. Точнее, оно было перенесено Антоновым на более поздний срок.

Одновременно Александр Богуславский действовал на другом направлении — в Жердевском районе он захватил село Сукманку, установив там власть Союза Трудового крестьянства, после чего двинулся на Мучкап. Большевики здесь и в других местах, борясь с антоновщиной, использовали свою уже испытанную тактику: брали заложников из местных жителей и держали их до тех пор, пока село или деревня не выдавала семьи партизан.

25 декабря 1920 года Ленин уважил просьбе делегатов от Тамбовской области, присутствовавших на проходившем в те дни в Москве VIII съезде Советов, и встретился с ними. Главное, о чём просили председателя Совнаркома тамбовчане, было выделить дополнительные военные силы.

— Оружие, войска мы вам пришлём, — ответил Ленин. — Но мне кажется, что мятеж можно подавить не только силой.

— А как же ещё бороться с врагами? — удивился глава делегации Шлихтер.

— Убеждением.

— Антоновцы зверствуют.

— Но состав мятежников не однороден. Подавив мятеж силой, мы ещё не добьёмся победы. Не забывайте психологию крестьянина. Страшна не та "сухаревка", которая была на Сухаревской площади Москвы, а та "сухаревка" страшна, которая сидит в душе каждого единоличного крестьянина.

И Ленину хотелось поглубже окунуться в эту крестьянскую душу. Он попросил делегатов, напоследок, направить к нему в самое ближайшее время группу тамбовских крестьян, сочувствующих антоновцам. В этом смысле Ленин был весьма дотошным человеком, он стремился дойти до всего сам, своим умом, своими наблюдениями.

Ещё летом 1920 года в Омске эсерами был организован "Сибирский крестьянский союз", ставший центром антибольшевистских сил в Сибири. Возглавил его бывший член ЦК партии народных социалистов В.И Игнатьев. В основе программы деятельности этого союза лежала идея и тамбовского СТК — свержение коммунистической диктатуры пролетариата и установление "крестьянской диктатуры — истинного народовластия".

Во второй половине 1920 года была создана широкая сеть его местных органов: практически во всех губернских центрах Западной Сибири (Омске, Новониколаевске, Барнауле, Красноярске, Тюмени, Тобольске и Акмолинске) появились губернские же отделы СКС. Далее, по нисходящей — уездные комитеты, волостные "десятки" и сельские "пятёрки". В сентябре того же года к Союзу примкнула офицерская монархическая организация во главе с Н. Густомессовым, кадры которой оседали в деревнях под видом демобилизованных из Красной Армии родственников местных жителей. Главной их задачей была военная подготовка к мятежу.

Сибирский крестьянский союз работал весьма успешно, тем паче, что большевики своими ошибками сами помогали увеличивать число своих противников, не только, разумеется, среди кулаков, но и среди середняков и даже части бедняков. Лозунги были всё те же: "Долой продразвёрстку!", "Советы без коммунистов!", "Да здравствует Учредительное собрание!".

Наконец, в самом начале 1921 года пришла пора действовать. Согласно полученным директивам от заграничного центра эсеров, возглавляемого Виктором Черновым, в некоторых уездах Тюменской, Челябинской и Омской губерний были проведены демонстрации женщин против продразвёрстки. К началу открытого вооружённого восстания, 31 января, были образованы сельские и волостные штабы мятежников, а их отряды (учитывая уже богатый тамбовский опыт Александра Антонова) сведены в роты, батальоны, полки и дивизии по типу территориально-милиционных формирований. Общая численность мятежного войска, буквально за считанные недели, достигла ста тысяч человек. Во главе его встал главком Владимир Родин, бывший поручик колчаковской армии. Он разбил свою армию на четыре фронта.

Уже к середине февраля Ишимо-Петропавловский мятеж (как его официально именовали) охватил почти всю Тюменскую, значительную часть Омской губерний, Курганский уезд Челябинской губернии, Камышловский и Шадринский уезды Екатеринбургской губернии, наконец, район нижнего течения реки Обь, Кокчетав и Петропавловск. Численность восставших достигла нескольких сот тысяч человек. Ещё в начале февраля мятежники перерезали железнодорожную магистраль Омск-Челябинск на участке станция Петухово — станция Лебяжье и три недели удерживали её в своих руках, лишив центр России не только железнодорожной, но и телеграфной связи с Восточной Сибирью. Железнодорожные пути разбирались, рельсы увозились в неизвестном направлении, телеграфные столбы спиливались, мосты разрушались. 21 февраля под ударами мятежников пал Тобольск, затем Петропавловск, Ишим, Ялуторовск. В осаде оказались Курган и Акмолинск. Жестокости хватало с обеих сторон. За эти три недели мятежники убили около пяти тысяч партийных и советских чиновников. Были разгромлены и разграблены продуктовые склады.