И тогда Тревис осторожно начал ласкать ее груди. Китти застонала, содрогаясь от страсти. Почему он до сих пор медлит, почему не овладеет ею? Ведь вот она, горячая, пульсирующая плоть, прижимается к ее бедру – значит, Тревис хочет ее не меньше, чем она его. Но ему нравится ласкать ее, доводя до исступления, ощущаться податливое, трепещущее от желания тело.

Вот его губы сжимают розовый бутон, отчего у Китти начинаются легкие спазмы, а тем временем его рука скользит вниз, и раздвигает ей бедра, и ласкает влажную, чувствительную кожу.

– Возьми меня… пожалуйста… – молит она, забыв о стыде, и царапает ему плечи и спину, сама не замечая того, стараясь прижаться еще теснее.

Но он не спешит. Налитое кровью мужское копье еще сильнее трется о ее бедра, обещая, что скоро, очень скоро, она получит его целиком и познает высшее блаженство. Но не сейчас. О нет, не сейчас, ведь сначала он должен довести ее возбуждение до предела, чтобы она стонала и рыдала от наслаждения.

…Китти тряхнула головой, пытаясь вернуться к действительности. Она вся пылала. Господи, да что же это с ней? Ведь всего пару недель назад она обрела человека, дорогого ее сердцу, и они вот-вот станут мужем и женой. Так почему она не в силах выбросить из головы Колтрейна, у которого вообще не было никакого права к ней прикасаться?! Что за непонятное удовольствие извлекает она из воспоминаний о его ласках?

Китти вытерла кружевным платочком набежавшие на глаза слезы и торопливо направилась к двери.

Внизу, в холле, ее уже давно ждет Натан.

В уши ей ударили звуки скрипок, банджо и барабанов. Кто-то лихо наяривал на пианино. Зажигательная, ритмичная музыка не позволяла никому остаться равнодушным. Китти услышала оживленные голоса, и ей стало ясно, что праздник в самом разгаре.

Подойдя к лестничной площадке, она нерешительно приподняла подол юбки и стала спускаться.

Неожиданно музыка умолкла, по толпе пронесся шепот, и Китти поймала на себе завистливые взгляды женщин и восторженные – мужчин.

А над притихшей публикой звенел возбужденный голос Натана: судя по всему, он успел изрядно выпить, но тем не менее его речь звучала гордо и даже заносчиво:

– …мою будущую жену! Разве она не красавица? И я несказанно горд познакомить вас с самой красивой женщиной в Ричмонде, с чудесным цветком из Северной Каролины – мисс Кэтрин Райт!

Ответом ему был громкий гул аплодисментов и голосов тех мужчин, которые не побоялись согласиться с высказываниями майора, несмотря на присутствие своих жен и барышень.

Натан встал у подножия лестницы, протянув в ожидании руку. Внезапно ожившая скрипка рассыпалась звонким арпеджио и принялась выводить ритмичный менуэт. И Натан повел Китти в танце, хрипло шепча ей на ухо:

– Кэтрин, Кэтрин, моя, только моя, моя милая, моя невеста, прекрасная, бесподобная…

А Китти отлично осознавала волшебное очарование ее глубокого декольте, обнаженных округлых плеч и высокой, пышной груди. О, как она гордилась собой в эту минуту!

Менуэт кончился. Заиграли другие мелодии, и мужчины ринулись наперебой приглашать Китти, однако Натан никому не уступил своих привилегий.

– Она моя… – Он все больше пьянел. – Моя, только моя, и я не желаю делиться ни с кем из вас!

Кое-кто явно недоумевал, иные не на шутку сердились. Натан вел себя не по-джентльменски. Гости, толпившиеся вдоль стен, принялись шушукаться, многозначительно косясь в сторону майора и его красавицы невесты.

– Натан, что с тобой? – возмущенно шепнула Китти. – Ты… ты совершенно пьян!

– Я опьянен твоей красотой! – расхохотался Коллинз и тут же наступил ей на ногу.

– Натан, ты выставляешь и себя, и меня на посмешище!

– Что-то здесь слишком душно. – Он внезапно схватил ее за руку и грубо потащил к дверям на террасу. Недоброжелательный шепот стал громче – толпа следила, как эти двое торопливо пересекают зал и скрываются за сценой, на которой расположился оркестр.

На террасе Натан покачнулся, но вовремя ухватился за мраморные перила, неловко повернул голову и уставился на Китти осоловелым взглядом:

– Кэтрин, ты понятия не имеешь, как сильно я тебя люблю, – невнятно простонал он. – Кажется, я помню все до мелочей: и как переливаются сиянием твои волосы, и как блестят твои глаза – такие синие, что переспорят любую фиалку, – и как в них мелькают алые искорки, когда ты злишься. А твои ресницы…

Он потянулся было, чтобы погладить ее, но Китти отшатнулась.

– …Твои ресницы сверкают так, как будто их попудрили золотой пыльцой. И когда ты нынче вечером спускалась в зал, мне показалось, что в жизни я не видел никого прекраснее. Боже, ты просто ослепительна! Как я хочу, чтобы поскорее настал тот миг, когда я смогу заняться с тобой любовью!

Возможно, его слова и не показались бы Китти оскорбительными, если бы были произнесены на трезвую голову. А он еще грубо схватил Китти, запрокинув ее на низкие перила и жадно целуя грудь…

– Нет сил дождаться, когда наконец я буду ласкать тебя, обнаженную, вот так…

– Натан! – Она хотела было отпихнуть его, но Коллинз только сильнее сжал руки. – Натан! Что с тобой? Я впервые вижу тебя таким…

– Извини, – сдался он, и Китти немедленно выскользнула из его рук. – Я просто слишком люблю тебя и не могу дождаться, когда же мы наконец поженимся… и сможем…

– И сможем заняться любовью? – выпалила она. Натан недоуменно посмотрел ей в лицо, полуосвещенное отблесками канделябров в бальном зале. – Насколько я понимаю, именно об этом ты мечтаешь – заняться со мной любовью? Значит, ты хочешь жениться на мне только ради этого?

– А что здесь такого? – Он покачнулся и икнул.

– Но ведь женщину берут в жены не только для постели.

– Ну, может, и так. – Он тяжело облокотился на перила. – Но сначала я овладею тобой, и ты станешь полностью моей. Тогда, я может быть, забуду о том, как тебя лапали другие. Теперь на их месте буду я, только я, и я сделаю это так хорошо, что ты и думать забудешь о них!

Она повернулась было, чтобы уйти, но Натан с неожиданным проворством рванул ее за руку так, что едва не опрокинул через перила, резко развернул к себе лицом.

– Слушай, что я скажу, – прорычал он, внезапно превратившись в опасного, жестокого врага, – я не в силах смириться с тем, что с тобой случилось! Помнишь, я с самого начала не хотел, чтобы ты совалась в эту войну? Если бы ты осталась дома и не связалась бы с доком, то ничего бы такого не было! Но нет, ты корчила из себя упрямую, независимую – и вот к чему это привело! А ну-ка признайся мне, милая Кэтрин, который оказался лучшим – Тейт или Колтрейн? Или их было такое множество, что ты и не упомнишь, с кем было лучше всего?

Ее рука поднялась, чтобы ударить его, но Натан перехватил ее.

– Послушайте, майор Коллинз, – Китти метнула на него яростный взгляд, – я думаю, что вам следует поспешить в графство Уэйн и разыскать там Нэнси Уоррен! Может быть, она окажется той непорочной девочкой-паинькой, которая соответствует твоим представлениям об идеальной супруге! А меня будь добр оставить в покое!