litbaza книги онлайнРазная литератураПутешествия англичанина в поисках России - Николас Бетелл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 89 90 91 92 93 94 95 96 97 ... 128
Перейти на страницу:
и паспорт. Они заверили меня, что молодого парня уже давно отпустили и, раскланявшись, вывели меня через главный вход. Я тут же поймал такси и приехал к церкви св. Бригитты. Прошло всего два часа, как я покинул ее. Я застал Адама Михника и других бывших арестантов, закаленных тюрьмой, и они радостно поприветствовали меня. Наконец-то я стал «одним из них», побывавших в гостях у польских спецслужб, хотя я был там всего час, а они провели в тюрьмах не один год. Я успел выпить за будущее Польши и отбыл вечерним поездом в Варшаву. У гостиницы «Виктория» меня уже поджидали теле- и радиокорреспонденты, желающие узнать, как мне удалось выжить после нескольких минут пребывания в коммунистической тюрьме, и снова мне, стороннику законов для профсоюзов Маргарет Тэтчер, представилась возможность защитить иностранный профсоюз.

Вечером следующего дня, сидя в самолете, летевшем в Лондон, я раскрыл последнюю страницу «Таймс». Мое внимание привлек тревожный заголовок: «Арестован лорд Бетелл». Для столь краткого заточения статья была слишком длинной, но она как нельзя лучше показывала, каким хрупким было политическое равновесие в Польше, как легко его можно было нарушить, и давала мне шанс написать о необходимости помочь движению «Солидарность»[122]. Польская пресса, которой СБ сообщила, что я проник на территорию завода сквозь пролом в заборе, тоже рассказала об этой истории. Меня обвинили в «бесстыдном преступном деянии» и к этому добавили, что даже «не аристократ, привыкший к менее изысканным манерам, находясь в гостях, не ведет себя по отношению к хозяевам как хам и хулиган». Поляк, проникший на британскую угольную шахту во время забастовки шахтеров, писала пресса, также имел бы неприятности с полицией[123]. Тут они оказались правы, но само сравнение было некорректным, потому что я не проникал на территорию завода.

Через несколько дней забастовка закончилась. Валенса и его друг Тадеуш Мазовецкий, взявшись за руки, вышли из заводских ворот, снова потерпев поражение. Западные журналисты списали «Солидарность» как политическую силу, как это уже было в 1981 году, и снова наступило неловкое бездействие, а обе стороны пытались залечить свои раны. Я подал жалобу Збигневу Гер-тыху, польскому послу в Лондоне, на грубость статей. В ответ он пригласил меня к себе на обед, принес извинения и просил не волноваться. Он сказал, что статьи были написаны «шавками» — так он назвал журналистов, работающих на СБ.

Польское правительство не хотело лишних проблем, чтобы не помешать предстоящему визиту Маргарет Тэтчер в Варшаву, запланированному на 1988 год, который власти намеревались использовать для внушения народу ее идеи порядка и долгосрочных выгод. Коммунистическое правительство зависело от нее — от этого необычного союзника, личности, которой доверял польский народ и которая могла убедить его пойти на сиюминутные жертвы ради выгоды в будущем. В польской прессе стали появляться статьи Нормана Теббита.

В свете последних событий требование Валенсы было достаточно скромным. Он хотел права на легальную оппозицию, доступа к прессе и другим средствам массовой информации, а также права выдвигать депутатов, чтобы те представляли интересы определенной части общества. Другими словами, он просил плюрализма. Государство ответило, что готово на «социалистический плюрализм» — открытые дебаты между представителями различных течений марксизма. Однако все равно оставался бы запрет на несоциалистические движения, такие как «Солидарность», и остальной мир не принял бы этого. Следуя примеру Малкольма Рифкинда, западные посольства в Варшаве поддерживали связь с лидерами «Солидарности». Вице-президент Буш принимал Валенсу в американском посольстве. Утверждение правительства, что «Солидарность» перестала существовать и уже не будет существовать, выглядело все менее правдоподобным.

Многие надеялись, что визит Тэтчер, на который так рассчитывало польское правительство, станет катализатором для дальнейших перемен в его взглядах. Я посоветовал ей не приглашать Валенсу в Варшаву, а самой приехать к нему в Гданьск, в церковь св. Бригитты, где находилась его штаб-квартира, — иными словами, придать ему статус лидера оппозиции, привлечь внимание к его движению. Эта идея затем была предложена британской стороной, и поляки были вынуждены согласиться. Если бы они отказались, то ни о каком визите Тэтчер не могло быть и речи.

В конце августа 1988 года снова начались забастовки, и только теперь государство изъявило желание привлечь Валенсу и его соратников для ведения переговоров. «Польская экономическая головоломка состоит из трех основных частей: коммунистического правительства, неофициальных профсоюзов и источников финансовой помощи», — писал я[124]. Ни один из этих элементов не мог ничего решить в отрыве от двух других. 19 сентября после ожесточенных дебатов в сейме, во время которых премьер-министра Збигнева Месснера выбрали козлом отпущения за все неудачи в экономике, польское правительство смирилось. Для завершения реформ правительству нужны новые люди, сказал Ярузельский. Через несколько дней Мечиславу Раковскому, которого я знал по событиям 1968 года и круглому столу в мае 1988 года, выпала сомнительная честь стать премьер-министром очередного коммунистического правительства.

Это был опасный момент для всей Европы[125]. Что бы ни случилось: еще один военный переворот или советское вторжение, или даже передача власти «Солидарности» — сторонники жесткой политики обвинили бы во всем Горбачева и его реформы. Если бы Москва высказала мнение, что Польша слишком отклонилась от правильного пути, то время пошло бы вспять. Риску подверглись бы и перестройка, и отношения между Востоком и Западом. 29 сентября я отвез Онышкевича на Даунинг-стрит, где он поделился с заместителем премьер-министра Чарльзом Пауэллом своими надеждами на приезд Тэтчер, который объединил бы все движения ради прогресса, как экономического, так и политического. В течение месяца я несколько раз говорил с Пауэллом о предстоящем визите Тэтчер. 19 октября я написал ей лично и попросил, чтобы она сказала Ярузельскому и другим: если «Солидарность» выйдет на политическую арену, то Великобритания, да и весь остальной Запад будут видеть больше смысла в отсрочке выплат по существующим долгам, предложении новых кредитов и организации совместных предприятий.

В это время Раковский пошел на радикальные меры. Он закрыл колыбель «Солидарности» — судостроительный завод в Гданьске, на котором работал Валенса, объяснив это «чисто экономическими причинами» и принципами тэтчеризма. Это было ловушкой, писала Маргарет Тэтчер, неуклюжей, но от этого не менее опасной[126]. 2 ноября она прибыла в Польшу и стала первым британским премьер-министром, который когда-либо приезжал в эту страну. «В конце концов, она — героиня Польши», — написал я[127]. В тот же вечер Маргарет Тэтчер встретилась с Раковским и поняла, что он не такой уж ярый защитник закрытия верфи. Он просто приурочил закрытие к ее визиту, чтобы она была вынуждена его одобрить, но

1 ... 89 90 91 92 93 94 95 96 97 ... 128
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?