— Это Герман твой телефон засек.

— Так и знала, что они за нами следят.

— Да. Но теперь я им сама телефон принесу, чтобы все туда поставили.

— Еще предложи как Тобика чипировать. Нафига тебе?

— Чтобы меня тоже спасли, если я вдруг въеду в елки.

— Да я не про это. Нафига ты ко мне прицепилась?

— Мне интересно. Я хочу тебя узнать.

— Зачем?

Я пожимаю плечами. Чувствую, что для Крис очень важен ответ, но вряд ли сама знаю его.

— У меня никогда не было сестры. Так странно… в детстве мы ведь пару дней провели вместе.

— Когда у меня день рождения? — спрашивает Крис.

— На день раньше, чем сейчас.

— Оставим, как есть. Не хочу делить праздник с тобой.

— Два дня подряд мы сопьемся.

Она смеется, но тут же морщится.

— А кофейня в Праге?

— План в силе. Правда, если что, Прагу придется сменить на Москву.

— А вот ТАКИХ денег нам Игорь точно не даст.

В палату заглядывает Серж:

— Готовы? О, Аньк.

Он от души целует меня в макушку.

— Молодец. Горжусь.

— С тебя пожизненная оплата отпусков на Мальдивах. Я из-за тебя чуть из универа не вылетела.

— Дорогие у вас услуги, Анна Артемовна. Так, ладно, повеселились и хватит. Крис, поехали, надо ложиться спать и пить таблеточки. Аня, тебя ждет старшенький в холле. А дома извелась собака, Марина звонила, сказала, что больше успокаивать его не может.

Теперь Серж поддерживает Крис, помогает сесть в инвалидное кресло и везет к выходу. Я спускаюсь в холл, где действительно ждет Игорь. Увидев меня, он поднимается.

— Поехали?

Мы выезжаем с территории больницы и несемся по ночным пустым дорогам. Мне кажется, все это — начиная с разговора с Крис на лестнице в универе и заканчивая этой поездкой — все один бесконечный выматывающий день. Я, кажется, просто разучилась что-то чувствовать и переживать.

Однако не разучилась различать дорогу. Путь к дому Крестовских я уже давно выучила.

— Мы не домой? — спрашиваю.

— Нет.

— А куда?

— Увидишь. Пусть они там разбираются наедине.

Я доверяю ему. Люблю. Но боюсь разговора. Боюсь, что Игорь скажет "пойми меня, мы не пара, вот твой билет в США".

Мы приезжаем к его офису. Вопросов все больше. Забыл что-то?

Но я не лезу, просто иду вслед за Игорем. На лифте мы поднимаемся на самый верх и оказываемся в сказке.

Именно сказкой воспринимались наши с родителями походы на этот высотный каток. Здесь все увешано волшебными гирляндами, уже украшено зимними венками и постерами. До Нового года еще очень долго, а на этот каток пришел снежный праздник.

У Игоря есть ключи. И да, мы идем туда.

— Что ты делаешь?! Игорь! Так нельзя, это же чья-то собственность…

— Ага, моя.

— Твоя?

Я что, с детства ходила на каток и в ресторанчик Крестовского? Была так рядом с Кристиной и не знала, что мы родные?

— Не совсем, конечно, мой. Арендует Архипов, но у меня есть ключи, чтобы после закрытия я мог покататься, если совсем все задолбает. Размер?

— Тридцать семь.

Игорь достает из шкафа за стойкой администратора белоснежные фигурные коньки и для себя берет хоккейные. Я растеряна, понятия не имею, что у него за план и что мне делать, но послушно переобуваюсь. Крестовский хорошо катается, ему не составляет труда держаться на тонких острых лезвиях. А я ступаю на лед осторожно, поскальзываюсь и не падаю лишь потому что он меня ловит.

Вокруг сияют гирлянды-снежинки, мягкие романтичные ледяные свечки, а из окон открывается панорамный вид на город. Дух захватывает.

А еще он рядом. Крепко держит меня, чтобы не упала, медленно едет спиной и увлекает за собой. Хочется довериться и позволить набрать скорость, ощутить чистый восторг от скольжения. И от его рук. И улыбки. Впервые за много недель Игорь мне улыбается.

— Страшно? — спрашивает он.

— Да.

— Я буду тебя держать. Попробуй скользить.

Мы катаемся. Недолго, минут пятнадцать, но это самые счастливые пятнадцать минут в моей жизни. Я чувствую себя принцессой, которая встретила на балу своего принца и сейчас кружится в танце. Только до танца мне далеко, я жутко неуклюжая и нескладная.

Все-таки падаю и от смеха не могу толком подняться. Едва доползаю до скамейки. Игорь неподалеку щелкает автоматом с глинтвейном.

— Блин, вилку не могу найти, в розетку тыкнуть. Ладно, шут с тобой, обойдусь.

Садится рядом и атмосфера веселья, словно песок в часах, утекает сквозь пальцы. Мы молчим. Я боюсь говорить о том, что мучает, а он не спешит объяснять, зачем меня сюда привез.

— Ты нам сегодня Кристинку спасла. Герман рассказал. Я не знаю, чем тебе отплатить за нее.

— Я просто увидела звонок, и все.

— Да я вообще. В целом. С твоим появлением она ожила.

— Она хорошая. Но то, что сделала ваша мама убедило ее в том, что никто не любит. И она пытается привлекать внимание. Говорите ей чаще о том, что она вам дорога. Интересуйтесь. Дарите мелкие сюрпризы. Проводите время вместе. Она все равно ваша сестра, кто бы ни был ее родителями. Не бросайте Крис.

— А ты?

Пожимаю плечами.

— Ваш отец хотел, чтобы я получила образование и взяла его деньги. Наверное, это что-то вроде компенсации за сестру. Я благодарна и ему и тебе, что мне больше не нужно жить в нищете. Правда благодарна, ты не представляешь, как обидно и страшно не знать, где найти еду или на какие деньги купить лекарства для близкого человека. Уже за то, что я никогда не вспомню, каково это, я благодарна. Несмотря на все условия завещания.

А затем Игорь говорит нечто неожиданное:

— Нет больше завещания.

— Что?

— Такие штуки не законны в России. Это неофициальная воля отца и плевать я хотел на его желания. Раньше соблюдение условий контролировал Майк, но теперь он уволен и законным становится та версия завещания, в которой я единственный наследник. Крис получит свою долю, как только закончит универ, без всяких бизнесов. Алекс, когда вернется из армии, если его успехи меня удовлетворят. А ты… можешь забрать свою долю сейчас.

Я долго молчу.

— Не хочу.

— Почему?

— Потому что Кристина. Потому что вы все. Если я заберу сейчас деньги, я снова останусь одна.

— Я думал, ты нас ненавидишь.