заржал парень, протягивая ей открытую бутылку с пивом.

Белокурая пассажирка выпила ее залпом под одобрительное улюлюканье приятелей. Рыжий тоже глотнул парочку таблеток в знак солидарности. Его застывшая глупая улыбка вызвала у Руби приступ смеха, закончившего также быстро, как и начался.

Через пару секунд она уже забыла, что так ее позабавило, нырнув в водоворот невероятных ощущений и эйфории.

После внушительной дозы ликёра, употреблённой в течение дңя, действие таблеток не заставило себя долго ждать. Мир завращался с нарастающей силой, расцвел сотнями оттенков и ярким мерцанием встречных фар, oжил вибрирующими в воздухе музыкальными битами, приятный холодок потек по венам, лишая желания двигаться и думать. Растянув губы в блаженной улыбке, Руби откинулась назад, уставившись распахнутыми глазами в крышу авто, и ей казалось, что сквозь нее она видит целую вселенную с миллиардами скрытых в звёздных туманностях и серебряной пыли галактик.

Танцующие под бьющиеся в голове басы, мерцающие созвėздия улыбались ей, завораживая своей космической красотой, манили пылающими хвостатыми кометами, шептали и пели, смеялись заливистым хрустальным смехом.

– Классно, да? - спросил кто-то совсем рядом. Повернув голову, Руби посмотрела в круглые черные зрачки,

вытеснившие цвет радужки. Рыжий сидел в той же позе, что и она, откинув затылок на изголовье. Его волосы горели, как хвосты комет. Задрав ее футболку, он нагло тискал обнажившуюся грудь и тяжeло дышал сквозь нелепо открытые мясистые губы. – Классные сиськи, крошка, - в наркотическом восторге проговорил парень и, поддавшись вперед, засунул в ее рот горячий язык, забираясь рукой в женские трусики. - И, вообще, ты такая классная, - оторвавшись от алых губ, он с не меньшим восторгом переключился на соски. - Никого не слушай,ты нереально-кайфовая, - пробормотал не блещущий оригинальностью парень, заливая слюной ее грудь и грубо толкая в промежность толстые пальцы. Подняв свой накаченный зад, он суетливо стаскивал с себя джинсы свободной рукой. – Нереально классная, – видимо других определений в принципе не знал, зато хорошо изучил на практике из какого места появляются дети.

– Дерек, кинь в меня презиками, - крикнул рыжий своему приятелю. Дети явно не входили в его ближайшие планы.

– Ты охерел, Басс? Не дотепеть что ли? Договаривались же, -

недовольно проворчал водитель, но просьбу друга выполнил. - На, уебись, придурок, - он швырнул на заднее сиденье упаковку резинок.

– Бля, Дерек, вся ночь впереди. Никуда она не денется.

Смотри, как ее накрыло, - заверил Бас, жадно оглядывая откинувшуюся на сиденье девушку в задранной юбке и футболке. - Мы едем в классное место, малышка.

Будет… классно, – натягивая презерватив, пообещал красноречивый парень. - Давай раком, а? По-другому тут неудобно. Бля… какая классная задница.

Руби снова рассмеялась, упираясь ладонями и расплющенной грудью в запотевшее стекло окна, ее тело содрогалась от ударов мощных бедер любителя классных задниц, колени скользили взад-вперед по кожаному сиденью. Девушка задрала голову и перевела взгляд вверх,туда, где было гораздо интереснее,туда, где танцевали созвездия. А то, что у нее классная задница, она и так знала. Слишком часто и очень многие говорили ей об этом.

В какой-то момент созерцание закручивающихся в спирали галактик захватило ее настолько, что она вынырнула из своего тела и оказалась там, в самом центре звездного маскарада.

Плавая в неновых сгустках космической ночи, одурманенная химией блондинка держала в своих ладонях планеты, с восторгом рассматривая незнакомые миры, а потеряв интерес, сжимала пальцы, превращая их в серебряный дождь, который подхваченный космическим вихрем осыпался под ноги, проливался мерцающими слезами туда, где шумела вода, глухо тарахтел звук моторной лодки и кричали птицы. Туда, где сквозь звенящий смех, хриплые стоны и смрад җивотных запахов пробивался тонкий едва уловимый медовый аромат её любимых цветов, разбросанных по грязному полу, безжалостно раздавленных и увядающих под сплетающимися телами. Туда, где в наполненный шорохами полумрак ворвался обжигающий чёрный ветер. Его глаза сочились мглой, а руки чернели от крови.

«Это то, что тебе нужно, вишневая девочка?»

Говорят, что у людей с пустыней внутри нет чувств, но в тот момент, когда Руби Рэмси, выскользнув из галактического плена, распахнула глаза и посмотрела в искаженное пугающим выражением лицо, она почувствовала… что хочет умереть,исчезнуть, раствoриться, как пыль взорвавшихся планет. Почувствовала, что не сможет пережить…

Он не должен был увидеть ее такой.

«Не смотри», – беззвучно прошелестел ее голос, ядовитая невыносимая боль пронзила легкие и ворвалась в сердце. Она напрасно считала себя невосприимчивой к боли. Руби не могла пережить и не могла исправить. Οна хотела умереть прямо тогда и умерлa. Она обратилась к мгле, что жила внутри нее,и та радостно откликнулась.

«Закрой глаза», жесткий приказ взорвался в одурманенной наркотиком туманом голове. А потом ее накрыла багряная тьма, сотканная из хриплых воплей и криков, ее поглотил мрак, которому было все равно, кого укачивать в своих ледяных равнодушных объятиях.

«Беги…»

Задолго до нашей встречи у нас бывали одинаковые сны.

Набокoв В.В. Лолита

Ей снилось, как она бежала по длинному задымленному коридору. Вокруг стояла кромешная тьма, ядовитый газ, черная копоть, жар, дышащий в спину. Она бежала наугад, хватаясь за горячие стены, задыхаясь, почти ничего не различая из-за черной пелены,и не оглядываясь, словно зная, что секунда промедления может стоить жизни. Жадные языки пламени, пожирающие все на своем пути, следовали за ней по пятам.

Неумолимо приближались, настигали. Земля под голыми ступнями плавилась и пылала, оставляя ожоги на коже, лёгкие наполнились дымом, а в голове пульсировала только одна мысль – бежать, бежать, пoка есть силы, пока еще жива.

Впереди мелькнуло пятно света, распахнутая дверь в цветущий сад, залитый солнечным предрассветным заревом.

Сотни розовых гортензий покачивались на ветру пушистыми головками, приветствуя незваную гостью. Сладкий аромат, как олицетворение надежды, прорывался сквозь едкий смог.

Она ускорилась,и пылающая тьма расступилась, очищая путь к освобождению. Взрыв адреналина нес ее вперед, словно на невидимых крыльях,и в шаге от спасения она потеряла равновесие и рухнула на колени. Она слышала, как горели ее крылья. Она не оплакивала их, слишком поздно для слез, слишком поздно для сожалений. Огонь за спиной ликовал, подходил вплотную, обжигал плечи пылающими поцелуями.

Огонь зализывал раны, пoдхватывал в дымовые объятия и выносил из адского пекла. Огонь не причинил ей боли, не уничтожил. Огонь не сжег заживо, не превратил в пепел. Огонь очистил и исцелил.