От шерифа помощи ждать не приходилось – он отбыл еще пару часов назад, чтобы прочесать со своими помощниками местность в поисках Джесса и его шайки. «Твою же мать, этот сукин сын, должно быть, прямо сейчас разнюхивает, что случилось в гараже у Генерала». И как будто всего этого было мало, Дилларду нужно было еще успеть позаботиться о Линде и Эбигейл. «По крайней мере, они никуда не денутся… по крайней мере, я на это надеюсь, – он почувствовал, как у него что-то сжалось в груди. – Успокойся… Они никак не могли оттуда выбраться. Вот дерьмо, слишком много лишних концов… слишком много концов». Диллард себя знал, он редко бывал на высоте, когда что-то было не под контролем, а он и припомнить не мог, когда еще он настолько терял контроль над происходящим. Он снял шапку, потер висок. Пожалел, что не взял с собой побольше этих таблеток.

Подошел шеф пожарной бригады, Джон Аткинс.

– Ты как будто не в духе, Диллард. Что-то не так?

– Да… Чертова головная боль никак не отпускает.

Джон взглянул на ожог у Дилларда на лице.

– Тебе с этим надо бы показаться медикам.

– Покажусь.

– Похоже, зеваки уже все разошлись по домам, – сказал Джон. – Не вижу особых причин, чтобы ты стоял тут на морозе. Почему бы тебе не поехать домой и не поспать немного. По моему опыту, лучшего средства от головной боли не существует.

«Поспать, – подумал Диллард. – Этого в ближайшее время у меня точно не предвидится. По крайней мере, пока я не покончу с Линдой и Эбигейл».

– Что ж, ладно, если ты думаешь, что все под контролем.

– По мне, оно так и есть.

Диллард распрощался с пожарным, забрался в машину, завел мотор и принялся ждать, пока двигатель прогреется, грея пальцы над печкой. Потом включил передачу и отправился домой. «Надо управиться со всем поскорее – приехал и покончил с этим бардаком раз и навсегда».

* * *

Санта-Клаус выступил вперед.

– Крампус, я же предупреждал тебя. Сказал, что спрятаться тебе будет негде. Ты не послушал.

Голос у него был спокойный, почти грустный. Сокрушенный. Ни следа злости.

– Мертвецы не должны разговаривать, потому что у них воняет изо рта, – ответил Крампус.

Санта пожал плечами.

– Похоже, боги не желают видеть меня мертвым. Видно, судьба моя теперь подвластна их прихотям, и я навечно осужден играть свою роль.

– Не смей винить богов в собственных грехах. Ты продал свою душу. И задешево.

– Задешево? – ответил Санта грустно. – Цена была больше, чем кто-либо мог заплатить.

Крампус направил копье в грудь Санта-Клаусу.

– И сколько раз твой бог захочет воскрешать свою ученую собачку? Подойди поближе, мое копье не прочь это узнать.

– Нет, мой друг, не мне настала пора умирать сегодня. Бог этого не позволит. Быть может, однажды мое служение будет окончено, но до тех пор я жертвую всем во славу Ее.

– Хватит строить из себя мученика, это тебе не идет. Ты, Бальдр, именно ты злодей в этой истории. Ты совершал бесчестные поступки, крал то, что тебе не принадлежит… предал всех, кто помогал тебе. Судьба накажет тебя.

– Судьба? Бог? Какая разница? В любом случае, полагаю, я уже был достаточно наказан. Когда-то я был как ты – полагал, что смогу выстроить свое собственное царство. Выстроить его под самым носом богов. Вместо этого я выстроил себе тюрьму. Тюрьму, из которой нет спасенья… Даже в смерти.

Крампус фыркнул.

– Я что, должен прослезиться?

– Смерть научила меня многому. Но вот в чем истина, единственная, которая что-то значит. У Бога множество лиц… Множество обличий. Но какое бы обличье Она ни приняла, Она – всегда… Всегда до, всегда после, – Санта резко рассмеялся. – И в этом-то и шутка… Надо мной, над тобой, надо всем родом человеческим. Есть только один Бог, и всегда был только один Бог. Все божества, которые были, и которые есть, они все – одно, все – части Единого Бога. Мы все – лишь пешки в Ее великой игре. Мы все служим Ей… Даже ты. А кроме этого, нет никаких ответов… Потому что этот – единственный, который что-либо значит.

Крампус поразмыслил над услышанным, а потом громко сплюнул в снег.

– Какая ахинея, будто прямиком из ослиной задницы! На тебе плохо сказалась потеря головы. Давай, продолжай сочинять сказки, чтобы унять чувство вины, вот только не нужно пытаться скормить мне твои собственные фантазии. Единственная истина, которая что-то значит, – это то, что ты шут, недоумок, марионетка, вша на морщинистом лобке твоего бога, – Крампус захохотал. – Да как ты вообще можешь смотреть людям в глаза? Где твой стыд?

Санта вздохнул:

– Крампус, дорогой мой старый друг. Доводов рассудка для тебя не существует. И никогда не существовало. Твоя наглость, твое невообразимое упрямство сделали тебя слепым. Все мои усилия спасти тебя были тщетны, потому что ты не можешь расстаться с прошлым, и потому ты обречен. И даже сейчас, перед лицом всех твоих неудач, ты продолжаешь упрямствовать, не понимая, когда пора прикрывать лавочку.

– Я тебе не друг. И я не ищу себе оправданий, чтобы пресмыкаться, как ты. Я – Повелитель, и я ни перед кем не преклоняю коленей. А ты – всего лишь жалкая задница. Ты всегда был жалкой задницей, которая сосет божий хрен, словно придорожная шлюха. Я убью тебя столько раз, сколько понадобится, чтобы избавить мир от твоей вони. А теперь иди сюда. Я жажду твоей крови.

Санта раздраженно покачал головой.

– К сожалению, ты все так же не способен увидеть то, что у тебя под носом, – он кивнул ангелам. Они вытащили из ножен мечи – мерцающие клинки серебристого света – и шагнули к Крампусу. Волки, рявкнув, бросились вперед. Движения ангелов были быстрыми и точными, а мечи – будто серебряные ленты, прочерченные в воздухе. Клинки прошили волков насквозь; ни крови, ни ран – только громкий визг, и секунду спустя на земле лежали два мертвых зверя.

– Опять смерть, опять убийства! – вскрикнул Крампус. – Сколько еще крови нужно твоему богу, чтобы насытиться?

– Крампус? – позвала Изабель. Она стояла на крыльце, стиснув косяк, и глаза у нее были удивленные и испуганные. Позади нее из двери выглядывали Чет и Вернон. Послышался дикий вопль, и Випи с Нипи, протиснувшись мимо остальных, бросились на ангелов с поднятыми копьями.

Ангелы развернулись к Бельсникелям.

– Подождите! – крикнул Випи и Нипи Крампус, поднимая руку. – Отступите назад, – шауни остановились, свирепо глядя на ангелов. – Здесь вас не ждет ничего, кроме смерти.

Повелитель Йоля направил на Санту копье.

– Так, значит, сын великого Одина показал свое истинное лицо, прячась под юбками у ангелов. Иди сюда, трус. Сражайся со мной!

Крампус бросился на Санту, попытавшись проскользнуть мимо ангелов. Те перехватили его, очертив мечами в воздухе сияющие арки. Крампус сделал движение, чтобы сблокировать их копьем, но сияющие клинки прошли сквозь древко, сквозь его руку, сквозь туловище. Они не оставили за собой следа – ни на древке, ни на плоти, – лишь страшный, обжигающий холод, и все же он никогда не знал подобной боли. Крампус стиснул зубы и с яростью посмотрел на ангелов, полный решимости остаться на ногах. Ангелы обменялись недоуменными взглядами.