Громыхнула близкая очередь, над ухом мерзко взвизгнуло, и полетели каменные брызги. Понеслось. Ну, мля, куда ещё веселее?

– На землю! – рявкнул я и дёрнул ближайшую из спутниц за руку. – Ложись!

Вовремя, мать мою! Палили со всех сторон, и рикошетящие пули визжали, точно бешеные свиньи, научившиеся летать. На голову летели куски битого камня, и мелкое крошево оседало на волосах. За ближайшим камнем кто-то кровожадно заурчал и вновь принялся за кройку и шитьё. Кажется, он кроил совсем не ткань одежды. Одежда не умеет так вопить.

– Ползём! – Я злобно ткнул кулаком чей-то зад. – Ползём, мать твою! Быстрее жопой шевелите!

Ещё пара одиночных выстрелов – и стрельба прекратилась. Только откуда-то справа слышалось урчание и чавканье. Катя повернула ко мне бледную маску лица, и я показал ей: поднимайся. Она бешено замотала головой, и пришлось, натурально, тащить дуру за волосы. Остальные вскочили сами, и я прижал палец к губам. Никто не пытался задавать вопросы или возражать, так что дальше мы шли молча, тихо, на цыпочках…

Ровно до того момента, пока Маруся не наступила на чей-то обезглавленный труп с кровавой дырой посередине груди. Девица тотчас заверещала, и некто, злобно рычащий, заинтересовался источником звука. В тумане вспыхнули четыре жёлтых маячка и начали быстро приближаться.

– Ну, …дь же! – в отчаянии выпалил я и рванул вперёд. – Бегите, идиотки!

Как всё-таки Бездна меняет людей. Совсем недавно вся эта братия начала бы спрашивать: зачем, куда? Сейчас же все трое побежали, подобно табуну молоденьких кобыл, спасающихся от стаи волков. Ну, если бы кобылы умели матерно завывать о помощи.

Страх усиливает концентрацию: больше никто не спотыкался и не тыкался физиономией в смутные тени камней… Смутные? Как бы не так! Туман торопливо исчезал, растворялся, утекал в крохотные каверны под ногами. Теперь мы бежали по гигантскому чёрному монолиту к тёмному зеву пещеры впереди.

Около входа стоял кто-то, плохо различимый сквозь потоки солёного пота, застилающего глаза. Этот некто махал рукой и тревожно смотрел куда-то за наши спины. Не знаю, что он там видел, но обернувшаяся Катя заверещала, словно рождественский поросёнок, и легко обогнала всех остальных.

– Быстрее! – орал Лис, продолжая махать. – Поднажмите!

Мы поднажали, хоть ноги и клялись, что это самый последний раз в этой долбаной жизни. Мне просто не хватало времени объяснить, что раз может, действительно, стать последним.

Бегущую впереди Марусю я мощным пинком отправил в дыру, получил такой же ускоритель от смуглого бойца и растянулся на чём-то мягком, то ли красной ковровой дорожке, то просто подстилке из мха. Рядом облегчённо сопели чьи-то носы и хрипели осипшие глотки. Очень медленно я повернул голову и осмотрел тех, кто прошёл в следующий тур.

Кто бы сомневался! Диана Станиславовна тут как тут, на полу рядом со мной. Всё такая же, разве что без куска материи на филейной части одежды. Можно оценить цвет нижнего белья, осознать, что трусы из одного комплекта с бюстгальтером, и внимательно изучить свежую царапину рядом с татуировкой переплетённых роз. Кроме ненаглядной, присутствовали мои верные кобылки и ещё пара бойцов. Череп и Лис не в счёт.

Смуглый боец произнёс длинную непонятную фразу, явно из лексикона Джамшуда, и, судя по тону, я слышал не благодарственную молитву. Диана перевернулась на бок и посмотрела на меня. Я увидел слёзы в её глазах – небывалое дело!

– Иногда я думаю, – тихо сказала она. – лучше бы Петя меня убил…

– Так в чём дело? – сказал я. – Попроси пристрелить – и дело в шляпе.

Нервно хихикая, я начал подниматься.

И так, куда нас занёс очередной виток сюжета? В этот раз никакого эрзаца солнечных лучей и предательских озёр. Небольшая пещера, по размерам чуть больше трамвайного вагона, а по форме почти такая же. На полу – мягкая трава, действительно напоминающая мох. Стены слабо светились зелёным, и в их рассеянном сиянии я видел, как с потолка в дальнем углу льётся струйка чего-то водоподобного. Я больше не был так уверен, как прежде.

В стене, рядом с ручейком, зияла рваная дыра, которую закрывал несимметричный кусок серого камня, отдалённо напоминающий человеческую голову. Заинтересовавшись, я наклонил свою и понял, что не ошибся: реально, каменная голова с тусклым сколом в области шеи. Очевидно, верхняя часть какой-то исполинской статуи, которую кто-то решил использовать в качестве затычки. Откуда тут взялся Колосс Родосский и кто его соорудил – вопросы соответственно сто десятый и две тысячи четырнадцатый.

Низкий потолок демонстрировал то ли работы художников-футуристов, то ли простые разводы светящегося мха. В любом случае смотрелось неплохо. Пахло свежестью и чем-то кисло-сладким. Тоже ничего. Гораздо лучше, чем вонь дохлятины, которой, казалось, пропиталась вся одежда.

Череп и Лис успели добраться до большого плоского камня, куда стекала жидкость с потолка, и стали спорить, кто станет дегустатором. Насколько я понял по их разговору, кто-то из упокоившихся бойцов пытался хлебать из озера с модифицированным пожирателем, после чего здорово проблевался. Естественно, победила глупость, и воду попробовали оба одновременно. Именно воду, ибо жидкость оказалась-таки водой.

Откуда у выживших и силы-то взялись?! Все мигом рванули в угол с поилкой. Камень, куда стекал ручеёк, был выдолблен изнутри, так что получился своего рода бассейн, полный прозрачной влаги.

И какой у неё вкус!

Честно говоря, у меня просто нет слов, чтобы должным образом его описать. Но холодная сладковатая жидкость снимала усталость, напряжение и, кажется, даже голод. Вспомнился Казимир, поивший Теодора некой водой из загадочного источника с невероятным вкусом. Может, именно его мы и нашли?

– Продавать бы её… – мечтательно протянула Маруся и блаженно отрыгнула. – На этом такие деньги поднять можно…

– Займись, – без тени улыбки посоветовала Валентина. – Организуй лечебные туры. Для выживших – скидки.

– Экономия, как есть, – согласился я и вдруг ощутил подступающую сонливость невероятной силы. – Всё. Я устал, я мухожук.

В одно мгновение мне стало глубоко побоку, сожрут меня или нет. Пусть хоть сотни тварей врываются в пещеру со своими зловещими намерениями, вплоть до сексуального насилия. Я хочу спать. Посему отправился в угол потемнее, нашёл там обросший мхом камень и уложил сверху свою многострадальную голову. Кто-то, сидящий за пультом, поднял вверх большой палец, щёлкнул рубильником, и свет погас.

Однако тут же что-то вспомнил и включил снова. Но за мгновение темноты картина пещеры успела конкретно измениться. То есть только что все стояли на ногах и вот уже неподвижно лежат, подобно мертвецам. Поначалу я даже подумал, что случилось нечто ужасное, но тут же услышал сопение, хрюканье и храп. Все спали. В том числе и Череп, которого, видимо, поставили часовым у отломанной каменной башки. Боец попирал оную своей и громко высвистывал носом марш спящих часовых.