- Несчастный эльф, - произнес Аэтернус. – Я отнесу тебя туда, где тебе либо вернут разум, либо упокоят окончательно.

Титан поднял Хасталладара, спустился со скалы в воду и зашагал. С каждым шагом он рос, пока Хасталладар не потерялся на его ладони, пока не коснулись облаков черные волосы. Океан стал Аэтернусу по пояс, но титан шел плавно, не поднимая волн и не сотрясая дна.

Этот мир наполовину мертв, но кое-где еще теплится жизнь. Он окажет ей злую услугу, если обрушит на побережья цунами.

Менее чем за сутки Аэтернус достиг крохотного облачка тумана, что парило над как будто случайной волной. Однако волна оставалась все на одном месте, и туман над ней не рассеивался, сколько ни дул ветер. Титан вскинул руку, глубоко вздохнул и стал ждать.

Он ждал несколько часов, пока его заметили и впустили. Облачко распахнулось, и быстро уменьшающийся Аэтернус сбросил Хасталладара на нежную изумрудную траву.

Из огромных цветов уже поднимались фигурки с прозрачными и разноцветными крылышками.

- Мир тебе, Аэтернус, - подлетела к нему одна из них – чуть крупнее остальных, во всем фиолетовом.

- Мир и тебе, Фиолорен, - ответил титан. – Я снова пришел за помощью.

Царица фей повисла над изломанным телом. Ее невольно отшатнуло, передернуло. Эти крошечные небожительницы настолько не переносят насилия, что одной его тени бывает довольно, чтобы им стало дурно. Лишь злые феи способны не только смотреть, но и сами творить насилие – однако злые феи рождаются одна на десять тысяч.

- Я не знаю, - чуть промедлив, сказала Фиолорен. – Этот бессмертный сильно искалечен.

- Он не оставил мне выбора, - произнес Аэтернус.

- О, я не про это. Ты всего лишь повредил его плоть. Но его разум... он искалечен гораздо сильнее. Я не уверена, что мои чары преодолеют чары Бычьеголового.

- У него нет лучших вариантов. Попытайся. Если не выйдет – сегодня он умрет окончательно.

- Только не убивай его у нас на острове, - попросила Фиолорен. – Это пятно будет сложно стереть.

Аэтернус склонил голову. Он знал, насколько хрупки и чувствительны феи. Даже просто разговоры о смерти им неприятны. Даже намеки на бренность и эфемерность сущего они предпочитают не замечать.

Но мало кто сравнится с этими крошками в искусстве чародейства. Царица Фиолорен была чуть больше ладони Аэтернуса, но когда ее крылышки затрепетали, вовне изошла такая мощь, что у титана захватило дух. Волшебный ветер захлестнул окрестности, омыл Аэтернуса, деревья вокруг, траву и утесы, окружаюшие скрытый Туманом остров. Ласковым, освежающим бризом.

Но в первую очередь – Хасталладара. Эльф будто сам засветился изнутри, когда его окутало этим сиянием. Его кости стали вставать на место, а тело покрылось новой кожей.

И когда его глаза распахнулись, они не были пустыми. В них появилось чувство – пусть и было это в основном страдание.

- Поднимайся, Хасталладар Стегтаниарс, - подал ему руку Аэтернус. – Когда-то ты пытался освободить меня и весь мир. Попробуешь еще раз?

Принц эльфов молча ухватился за его запястье. Той самой ладонью, что скрывала адамантовый коготь. Но Аэтернус не ослабил хватки, а взгляд его даже не дрогнул.

Поднявшись на ноги, Хасталладар с болью глянул на Аэтернуса, на Фиолорен. Перевел взгляд на цветущие луга. Отошел к краю воды, встал так, что волны захлестнули его ступни. Поднял к глазам свои руки – полуметаллические, с посеревшей кожей.

По его щекам потекли слезы. Хасталладар бы закричал – да не мог раскрыть рта. Он смотрел на изуродованные руки, смотрел на скрытый в Тумане горизонт – но видел только погибших эльфов. Видел, как они умирают в битве, как корчатся в пыточных.

Видел свои бесчисленные вины и неудачи.

Видел Заринию, которую Таштарагис на его глазах изувечил и убил.

Зариния. Перламутровая стрекоза садится на механическую кисть Хасталладара, а затем снова уносится, потревоженная порывом ветра.

Зариния. Волны прилива омывают механические стопы... лодыжки... голени...

Зариния. Она оборачивается, мягко и печально улыбаясь.

Но ее больше нет.

Хасталладар упал на колени, судорожно прижав ладони к застывшему лицу.

Его мука была так велика, что Фиолорен тоже сжалась, будто ее ударили. Она вскинула искрящуюся палочку – но Аэтернус покачал головой.

Хасталладар смутно помнил века, прошедшие с тех пор, как в голове что-то потухло. Он не контролировал себя и плохо осознавал. Но самые яркие сцены теперь всплывали перед его глазами – в основном то, как он кого-то убивает. В том числе бывших друзей, союзников. Они узнавали его, называли по имени... Хасталладар не слышал их слов.

Он слышал только ледяной голос Таштарагиса. Только его приказы.

Теперь душу Хасталладара опустошало бесконечное горе. Но вместе с ним из самых глубин поднялась бесконечная ненависть.

Ненависть и решимость. Он больше ни для чего не годен. Ему больше не для чего жить. Само его тело теперь пригодно только для убийств.

И это даже хорошо. Таштарагис в полной мере хлебнет собственного варева.

И все, кто ему помогает.

Хасталладар обернулся к Аэтернусу. Он не мог ничего сказать – но здесь хватило и взгляда. Ладони эльфа и титана снова сомкнулись – и так родилась их дружба.

- Аж скулы от пафоса свело, - заметил Бельзедор, когда Янгфанхофен замолчал.

- Титаны – они такие, - ответил демон. – Привыкай.

- Да уж, с головой у них проблемы, - отхлебнул кагора Бельзедор. – Я с ними сражался несколько раз. Знаю, о чем говорю.

- Но ты же сам...

- Я Темный Властелин. Персонифицированное Зло. Остальное неважно.

Дегатти не встревал. Он терпеливо ждал, пока Янгфанхофен возобновит рассказ. Но тот все не возобновлял и не возобновлял, а потом вовсе принялся мешать что-то в огромной кастрюле, мурлыча себе под нос мелодию.

- Я не понял паузы, - недоуменно сказал Дегатти. – Это что, все?

- А?.. ну да, все, - кивнул Янгфанхофен. – Это история Хасталладара. Его бунта, его падения, его возрождения. Начала его дружбы с Аэтернусом.

- То есть как?.. Ты что, не расскажешь про то, как они потом мутузили всех остальных? Как они нагнули Всерушителей и прогнали Таштарагиса в Паргорон?

- Но ты же это все и так знаешь, - развел руками Янгфанхофен.

- Да, но не в такой интересной форме, как рассказываешь ты.

- Спасибо, - расплылся в улыбке старый демон. – Но это уже будет совсем другая история. Дальнейшие события – это целые десятилетия войн, и это никак не впихнуть в один рассказ. Сбор союзников, череда неудачных решений Таштарагиса, множество сражений и стычек... Я, конечно, гохеррим, и люблю рассказывать про битвы, но ты же не захочешь слушать меня несколько дней?