— Где можно ополоснуть руки? — спросила девушка.

— Я проводить, — Дин поднялся было со стула, но Тина решительно мотнула головой, напомнив:

— Я мальчик.

Бонг, бросив взгляд на двоих мужчин, взял девушку за руку и потянул обратно на стул.

— Лучше это сделать позже, — сказал он.

— Почему? — спросила Тина, жадно глядя на колдуна.

— Нехорошие, — непонятно ответил Бонг.

— Почему нехорошие? — не пожелала довольствоваться таким ответом мадемуазель Лоет.

— Не нравятся, — пожал плечами лекарь. — Чувствую.

Если Бонг думал, что этого объяснения достаточно, то плохо знал Адамантину Лоет. Его недомолвки только разожгли интерес юного создания. Сообразив, что объяснять ей все равно ничего не будут, Тина без всякого выражения спросила:

— Насколько позже я смогу помыть руки?

— Когда они уйдут, — ответил Бонг и поднял взгляд на девушку. — Я знаю, что они скоро уйдут, вижу. Но не могу понять, что мне в них не нравится, лучше подождать.

Ага, подождать! А когда эти двое уйдут, она умрет от любопытства и досады, что даже не попыталась рассмотреть парочку подозрительных типов? Тина решительно поднялась со своего места.

— У меня липкие руки, и я хочу скорей избавиться от гадкого ощущения. Разговаривать с этими господами я не намереваюсь. Скоро вернусь. — И, пока ее никто не усадил обратно, поспешила в ту сторону, откуда пришел Бонг, скосив глаза на подозрительную парочку.

Что Бонгу могло показаться в них нехорошего, Тина не поняла, потому что оба господина были опрятно одеты, гладко выбриты, вели себя прилично, не повышая голосов и не сквернословя. Вполне себе благообразные мужчины, которые зашли не в кабак, между прочим, а в чайную. Они не обращали внимания на остальных посетителей, коих на этот момент и было-то всего пять человек, включая их самих, только периодически посматривали в окно, но и это нельзя назвать подозрительным, ведь они расположились рядом с ним, так почему бы и не выглянуть на улицу? Недоумевающая девушка бросила взгляд туда, где остались ее спутники, заметила, что Бонг опять глядит на пару мужчин. Дин же наблюдал за самой Тиной, и на лице его было такое выражение, словно мысли молодого человека сейчас находятся далеко отсюда.

Свернув за угол, мадемуазель Лоет увидела узкий полутемный коридор. Не найдя иного пути, она направилась по нему и увидела приоткрытую дверь, за которой на табурете стоял таз. Над ним возвышалось устройство, которое наполняла водой девушка-служанка. Она повернулась на звук открываемой двери, сурово сдвинула брови и что-то сказала на родном языке.

— Не понимаю, — покачала головой Тина.

Служанка опустила ведро и указала взглядом на дверь, затем на себя, на Тину и отрицательно покачала головой.

— Дьявол тебя дери, — вздохнула мадемуазель Лоет. — Ни черта я не понимаю из твоей пантомимы.

Служанка тоже вздохнула, взяла Тину за руку и вывела в коридор, затем проводила до конца коридора, толкнула другую дверь и указала жестом войти. Мадемуазель Лоет послушно вошла, дверь за ней закрылась, и Тина огляделась. Здесь стоял такой же таз, над ним — такое же устройство для мытья рук. Девушка видела подобные бачки с носиком, но в доме у них был водопровод, они могли себе позволить это удовольствие, для многих остававшееся все еще недоступным. Однако принцип работы данного устройства мадемуазель знала.

Она подошла к рукомойнику и только собралась взять в руки кусочек мыла, как открылась не замеченная ею ранее дверь и оттуда вышел дородный господин в белом переднике, оправляя на ходу одежду. Господин сопел, хмурил густые лохматые брови и всем своим видом показывал, что мальчишка ему мешает. А мальчишка стоял и густо краснел, потому что вдруг осознал, что скрывается за той дверью и что ему, то есть ей, пыталась сказать служанка. Здесь была уборная для мужчин.

Господин что-то сипло буркнул и оттеснил девушку бедром в сторону, занимая место у рукомойника. Тина охнула, срываясь с места, но в панике перепутала двери и влетела в следующее помещение, оказавшееся той самой уборной. Неприятный запах нечистот ударил в нос, окончательно приведя Тину в смятение. Однако выйти она теперь не решилась. Стараясь глубоко не вдыхать, девушка пыталась прийти в себя, чтобы вернуться к рукомойнику с невозмутимым видом, как и полагается юноше из уборной для мужчин.

Постепенно сердце перестало грохотать в ушах, кровь отлила от лица, и дыхание выровнялось, насколько это было возможно в смрадном воздухе. Тина даже собиралась рискнуть и выйти, когда услышала, как негромко хлопнула дверь в уборную, и к тому месту, где она пряталась, приблизились чьи-то шаги. Девушка в панике посмотрела на дверь и только сейчас заметила крючок, который тут же накинула в скобу. Дверь дернулась, затем открылась соседняя. Мадемуазель Лоет облегченно выдохнула.

— Дерк так и не явился, — услышала она говор на балорском.

— Мы не одни, — предостерегающе ответил второй мужчина.

— В этой дыре языков не знают, — ответил приглушенный голос первого. — Эй, кто там? Приятель, у тебя есть бумага?

Тина стиснула зубы и застыла, не издав ни звука.

— Вот видишь, — снова заговорил приглушенный дверями голос, который девушка узнала. Это был тот самый любезный господин. — А может, там и вовсе никого нет, а дверь закрыта хозяином. Так что будем делать?

— То, что и собирались, — донеслось из-за стены. Это был второй тип, его голос звучал громче, словно он находился с Тиной в одной уборной. — Ничего не меняется. Заберем девчонку и исчезнем из города. Затем отправим ее папаше письмо с суммой, которую хотим за его чадо. Через два часа он уедет, а девчонку повезут гулять в местное подобие парка, там и возьмем ее.

— Но Дерк…

— Дерк слишком много знает, за эти два часа его нужно найти и закрыть ему рот. Если он испугался, то оставлять за спиной его нельзя.

— Согласен, — ответил любезный господин. — А что насчет узкоглазых? Мы можем на них заработать…

— Нет, — ответил тот, кто находился за стенкой, — не гневи дьявола, Ольсен. Даже он не любит жадных. Берем девчонку, как хотели, а эти пусть отправляются хоть в преисподнюю, хоть к своему богу, нам до них дела нет.

— Жаль, они нынче в цене, — вздохнул с сожалением любезный господин.

Тина сжала кулаки, едва удерживаясь от желания высказать негодяям все, что думает о них, но благоразумие победило гнев.

— Гольдардт точно уберется из города? — снова заговорил «любезный».

— Точней не бывает, — усмехнулся его товарищ. — Дуреха, которую я водил за нос все эти дни, не могла ошибиться, она уверена, что я приду к ней, когда хозяин уедет.

— Любят тебя бабы, — рассмеялся «любезный».

Потом их голоса стихли, дверь хлопнула снова, и Тина опрометью выскочила из уборной. Она ожесточенно мыла руки, словно пытаясь смыть грязь прошедших мгновений, покоробивших девушку больше зловония уборной. Ах, вот, значит, как бывает: с виду такие приличные и милые люди, а внутри — гнилые потроха. Насколько же могут обмануть внешность и поступки. Помог разобраться, улыбался, а сам прикидывал, какой барыш слупит за горастанцев?! Вот же… мразь!