— Добиться успеха, — пробормотал он. — Как я могу его добиться? С чем? — Хэл хлопнул рукой по столу. — Я рискнул жизнью, и своим кораблем, и вообще всем, что у меня было, ради этой экспедиции. И богатство уже было у меня в кулаке! — Он посмотрел на меня. От виски лицо его сделалось размякшим и неприятным. — Но между мной и им встал ты. Возвращайся в свою Академию, Круз. Ты не многого достигнешь в жизни. У тебя мозгов маловато. Чертежи пропали — и обещанного вами золота тоже нет и в помине!

— О, вот золото там как раз было, — огрызнулся я. Я не собирался никому об этом говорить, но был уже сыт по горло его дурацкими упреками и оскорблениями.

— Что? — Хэл, прищурившись, воззрился на меня.

— Тонны золота, — продолжал я. — За стеной потайного хода. Вот куда Грюнель его запрятал.

— Ты просто хочешь подразнить меня, — сказал Хэл.

— Нет. Ящиков двадцать, наверное. Я обнаружил их, когда возвращался за Кейт.

— Это правда? — спросила Надира.

Я кивнул, и мне вдруг стало стыдно за свою вспышку. Я-то хотел просто отомстить Хэлу, но теперь понял, какую боль причинили мои слова ей. Она ничего не сказала, но в глазах её заблестели слёзы.

Хэл тяжело дышал. На мгновение я подумал, что он сейчас перепрыгнет через стол и задушит меня. Потом ярость вдруг разом покинула его.

— Ты же был там! Почему ты не взял хоть сколько-нибудь?

— Золото тяжелое.

— Всего двадцать слитков позволили бы мне выкупить корабль и развязаться с долгами!

— Я спасал Кейт, — ответил я. — У меня не было времени.

Надира кивнула головой в знак одобрения.

— Ты всё сделал правильно, — сказала она.

Хэл фыркнул:

— О да, ты у нас герой. Но позволь мне высказать своё мнение. Как мужчина мужчине, ты понимаешь. Я думаю, ты скоро поймешь, что Кейт де Ври восхищалась бы тобой куда сильнее, будь у тебя золото.

Я отыскал Кейт в грузовом отсеке. Она сидела в кабине орнитоптера Грюнеля и изучала приборную панель.

— О, привет. — Она повернулась и взглянула на меня сверху. — Знаешь, это в самом деле удивительная машина. Не думаю, что Хэл сможет оценить её. Он вполне способен продать кому-нибудь её идею.

— Я не думаю, что идея педального орнитоптера кого-нибудь привлечет, — ответил я. — Удерживать его в воздухе было нелегко.

— Да, тяжеловато, — признала она. — Но если он согласится, я бы хотела купить её. Я дам ему отличную цену, и тогда у него, по крайней мере, будет хоть что-то, чтобы разделить на всех.

— Я уверен, что он сумеет оценить это. Очень великодушно с твоей стороны.

— Вовсе нет. Я чувствую, что привязалась к этой машине.

— Она спасла нам жизнь, — сказал я. — С твоей помощью, конечно.

— Всё то, что Хэл говорил тебе, — ерунда, не слушай его. Это было просто отвратительно.

— Если бы это был мой корабль, я бы, наверно, тоже напился.

— Ты утром задал мне один вопрос, — сказала она.

Я вспоминал недолго.

— А, лучше ли я богатый? Думаю, на него уже можно не отвечать.

— А мне кажется, что это важно.

— И у тебя есть ответ? — спросил я.

— Да. Точнее, нет. Потому что это зависит только от тебя.

— Вот как? Представь, что ты должна выбрать. Богатый или бедный Мэтт Круз.

Она улыбнулась:

— Для меня это не имеет ни малейшего значения. И никогда не имело.

— Правда? — Но, просто взглянув на неё, я уже знал, что она говорит правду. — Зато это имеет значение для других. Для меня. Причем большее, чем я бы хотел признать.

— Буду знать, — усмехнулась она.

— Хэл считает, что мне суждено всю жизнь быть наемным пилотом. Тебя это не пугает?

— Вот уж нет, — заявила она. — Всегда ведь лучше сидеть за рулем, разве не так?

Я рассмеялся.

— Хотя сейчас, — заметила она, — похоже, за ним сижу я.

— Это точно.

— Залезай, — предложила она, — и командуй, куда тебя везти.

Я улыбнулся. Мы были совсем одни в этом ангаре. Я увидел сбоку орнитоптера подножку, взобрался на неё и начал переваливаться в кабину. Но под моей ногой что-то с треском отвалилось, и я соскользнул обратно на пол.

— Ты цел? — поинтересовалась Кейт, глядя вниз.

— Тут что-то вроде грузового люка, — отозвался я, вглядываясь в небольшой отсек, который нечаянно открыл. Внутри лежали два белых мешка, я вытащил их по очереди, потому что они оказались тяжелыми.

— Это же наволочки.

— А что в них? — спросила Кейт.

Я развязал одну наволочку и, не веря своим глазам, уставился внутрь.

— Золото, — ответил я.

— Нет, ну правда. Что там?

Я ухмыльнулся и отогнул край, чтобы ей было видно, как сверкают гладкие слитки.

— О боже! — вскрикнула она. — Неудивительно, что орнитоптер летел так тяжело!

— Хендриксон, — понял я, — тот самый вороватый тип! Слуга Грюнеля стянул немножко золота и собирался смыться с ним!

— Где же он его взял? — недоумевала Кейт.

Я ещё не говорил ей о тайнике с золотом, и, пока она выбиралась из кабины, я наскоро рассказал о нем.

— Сколько же здесь слитков? — спросила она.

Мы высыпали их на пол и пересчитали. Сорок.

Я посчитал в уме.

— Это значит, тридцать два Хэлу и по четыре Надире и мне. — Сердце у меня зачастило. — Хэлу этого хватит, чтобы сохранить «Сагу» и расплатиться с долгами.

— И очень неплохой неожиданный подарок тебе и Надире, — добавила Кейт. — Ты будешь не самым богатым молодым человеком в Париже, но, уж конечно, и не самым бедным.

— Теперь меня это совсем не волнует, — сказал я.

Мы с Кейт посмотрели друг на друга. Блеск золота не мог сравниться с сиянием её лица. Я взял её ладонь в свою и снова почувствовал, что вернулся домой. Мне хотелось крепко обнять и поцеловать её, но тогда я не смог бы видеть её глаза. А пока наши взгляды были устремлены друг на друга, между нами словно бежал электрический ток. Той энергии, что бушевала сейчас вокруг нас, хватило бы на целый воздушный город. И я почувствовал, что моё гималайское сердце стало огромным, как само небо, и таким же сильным.