Боковым зрением он следил за Юрием: тот ждал ответа, прислонившись к стене за спиной Фридриха. Наконец он снизошел:

– В принципе, можно, но для этой игры нас слишком много.

– А во что вы режетесь? В дурня?

– Да. – Беркут положил на пол семерку треф. – Только начали.

– А в бридж – не? – предложил Юрий.

– Я не умею, – честно признался Яр.

– А я не люблю. – Леший отбился и походил под Фридриха двумя шестерками. – Подожди, пока мы закончим, и присоединяйся.

Беркут подвинулся, и Юрий сел так, что ему стало не видно Яра. Он воспользовался этим, вытащил записку и, сделав вид, что чешет зад, сунул ее под простыню.

Посидев немного, Юрий поднялся, обошел игроков, заглянул каждому в карты, похлопал Яра по плечу и вернулся на место.

Выиграл Яр. Леший остался в дураках. Получив карты, Юрий заерзал и принялся источать остроты и делиться опытом, вспоминать старое время. Фридрих его поддержал, и в течение пятнадцати минут электромех не затыкался, у Яра от него даже голова разболелась.

Потом он сослался на занятость и удалился. Немного подождав, Фридрих сказал:

– Обещаю съесть мутанта, если кто-нибудь покажет мне человека с именем Юрий, который хозяин своего слова и не балабол. То ли мне так с ними везло, то ли это имя-проклятье.

– Да, невольно начинаешь верить в глупости, – кивнул Яр, достал помятую записку и скомандовал: – Беркут, ты дурак, ты и раздавай.

«Начинаем завтра, когда построимся, но еще не будет команды бросать тротил. Леший уронит мне на ногу мачете, я дам ему подзатыльник. Это сигнал открывать огонь на поражение. Наши бронежилеты пуленепробиваемые, их – нет».

– Что-то наши друзья хреново со щитами работали, – поделился впечатлениями Беркут.

– Согласен, – кивнул Фридрих. – Надо их поднатаскать. Леший, займешься этим.

Леший мотнул головой, отчего коса описала полукруг:

– Без толку, они уже старые.

– Ты дурак или как? – делано возмутился Беркут.

Леший закрыл рот рукой:

– Ой, извини, Учитель.

Беседа получилась естественной и непринужденной. Засланный казачок убедился, что новые конфедераты – ребята послушные и положительные. На построении все будут вооружены и раньше сигнала ничего не заподозрят.

После того как все ознакомились с посланием, Снег шумно зевнул, сжевал записку:

– Что-то мне надоело. Давайте спать, что ли? Который час?

– Над тобой часы, – сказал Беркут, снимая штаны. – Одиннадцать ночи.

Когда вырубили свет, Яр отправился на палубу смотреть на звезды. Подумать только! До них миллиарды километров! Такая красота, такой простор, что голова кругом. Если добыть антивирус, то чистые тоже смогут смотреть на звезды. Какое же это счастье!

Вдалеке засвистел, застонал кит. Вживую Яр ни разу их не видел, но читал, что они огромны, как этот корабль. Зевнув, он отправился в каюту. Завтра они снова станут командой и отправятся на север, к мечте.

* * *

Ни спать, ни завтракать Яр не мог – думал о предстоящем, готовился. Глядя на лица пожилых людей, он пытался угадать, кого убьет именно он. Другого выхода нет, они узурпировали право на долгую жизнь, не хотят экспериментировать и никого слушать.

Если разобраться, чем плохо предложение Фридриха? Рожать двоих до шестнадцати, потом делать себе укол и становиться бесплодным. Дети подрастут, родят двоих до шестнадцати и тоже станут бесплодными. И дети будут появляться, и опыт успеет накопиться. Почему бы не попробовать?

Да потому что они старые пни, которые не хотят шевелиться, им плевать на все, кроме своих сморщенных задниц!

Сделав обход машинного отделения, Яр поднялся на палубу и уставился на гряду скал. Надо держать себя в руках. Успокоиться. Он и раньше убивал, ничего с тех пор не изменилось, все у него получится.

До часа икс оставалось сто двадцать минут.

Когда Яр спускался в трюм – вооружаться и проверять автомат, когда снаряжал магазин, не мог отделаться от мысли, что Биться Сердце уже знает об их задумке. Вот он сейчас ступит на палубу, и пара стволов посмотрит ему в глаза.

Но ничего не случилось. Солдаты в шлемах с поднятыми забралами занимали свои места. Переговаривались, шутили. Биться Сердце стоял, заведя руки за спину.

Раз, два, три… Все тут, только четверых не хватает. Тьфу ты, двое умерло. Значит, нет электромеха и еще кого-то. Похоже, их и не будет, потому что капитан направился, чтобы встать напротив строя.

Фридрих и офицеры на этот раз стояли в строю вместе со всеми, иммунный был с краю строя, Леший – рядом с ним. Беркут – в середине, Снег – с другого краю. Яр подумал, что ему правильнее пока не показываться, и он скользнул вдоль борта к пулемету.

– Где еще двое шляются? – взревел капитан. – Биться сердце перестало, вздерну!

В этот момент Леший дернул рукой, и мачете в ножнах упало на ногу Фридриха, тот выругался и замахнулся на Лешего, тот отскочил в сторону. Капитана Яр видел сбоку: он выпучил глаза, разинул рот, но в этот момент заговорщики схватились за автоматы и открыли огонь. Яр спрятался за пулемет, выставил режим стрельбы одиночными и снял солдата, рыбкой нырнувшего за лебедку, которую не успели демонтировать.

Он не видел поля боя целиком. Фридрих залег в укрытие, Леший рванул к Яру, прищелкнул новый магазин:

– Всех покосили. Электромеха нет и Ганса. Даже пикнуть не успели…

Только он проговорил, как из трюма выбежал Ганс и сразу же получил пулю в грудь.

– Остался электромех, – сказал Яр, выглянул из укрытия на палубу, залитую кровью, где валялись тела конфедератов.

Биться Сердце лежал на спине, стиснув челюсти, и сучил ногами в агонии, шлепал ладонью по железу так, будто просил остановить боль.

Леший рванул к трапу, ведущему в кормовые кубрики, нос к носу столкнулся с электромехом, но Яр успел его пристрелить, объявляя:

– Последний. Дело сделано.

Электромеха выстрелом толкнуло в грудь, и он повалился на спину недалеко от входа в кормовые кубрики. Фридрих подошел к нему и Лешему, окинул взглядом палубу и проговорил:

– Покойтесь с миром, воины.

Он сместился чуть вбок, опустил автоматный ствол. Леший стоял спиной к корме. Беркут и Снег наклонялись над телами и, если надо, делали контрольный выстрел.

Яр, касающийся плечом Фридриха, чуть повернул голову назад и увидел бледного электромеха, целящегося во Фридриха. Яр одновременно выстрелил и сместился вбок, толкая иммунного с линии огня.

Сначала Яра ударило в висок, потом он вдалеке услышал выстрел и почувствовал, что ноги не слушаются, он слаб и легок. Вроде его держали под руки. Вроде рядом были синие глаза, яркие, как небо в сентябре. А потом осталось только небо и осознание, что он все сделал правильно.