– Превосходная, превосходная…

Билли поднял тату-пистолет и включил его, коснулся устройством ее кожи. Сперва ей стало щекотно. Потом больно.

Цель террористической акции Первого совета американских семей теперь стала ясна. Среди документов в карманах мертвого Икса Сакс помимо названия отеля Стэнтонов нашла в спешке написанное письмо. Оно напомнило Райму манифест Унабомбера – обвинение современному обществу. Разница заключалась в том, что в писанине Икса не было расистских и фундаменталистских взглядов ПСАС; собственно говоря, совсем наоборот. После отравления, жертвой которого стал бы весь город, полиция должна была найти этот документ, якобы написанный врагами – какой-то неназванной коалицией негритянских и южноамериканских активистов, объединенной с мусульманскими фундаменталистами. Все они брали на себя ответственность за это преступление, посредством которого сводили счеты с белыми угнетателями-капиталистами. В этом заявлении содержался призыв к восстанию и утверждалось, что отравление – только начало.

Предложить такую версию было довольно умно, решил Райм. Это сняло бы подозрение с ПСАС и возбудило бы враждебные чувства к врагам Совета. А также нанесло непоправимый ущерб средоточию пороков Нью-Йорку – оплоту глобализации, расового смешения и либерализма.

Однако Райм подозревал, что целью было не только это.

– Силовые игры внутри движения «ополченцев»? Если бы стало известно, что эту операцию провела ПСАС, их акции взлетели бы до небес.

Позвонили из Федерального агентства на Манхэттене.

– Линкольн, Стэнтоны засунули языки в задницу, – сообщил Фред Деллрэй, агент ФБР, ведущий расследование попытки теракта.

Супружеская пара с сыном находилась у федералов, но, как следовало из слов Деллрэя, отказывалась от сотрудничества.

– Что ж, Фред, допроси их с пристрастием. Я хочу знать, кем, черт возьми, был наш Икс. Отпечатков его пальцев в картотеке нет, ДНК в базе данных отсутствует.

– Я видел фотографии вашего парня в туннеле после столкновения со струей воды. Жуть! Что говорят водопроводчики, вода уйдет скоро?

Телефон был включен на громкую связь, и Сакс крикнула от стола с уликами:

– Они не знают, Фред, но после того, как струя разрезала его надвое и пробила бетонную стену и паровую трубу на другой стороне туннеля, мне пришлось уносить оттуда ноги, пока не обварилась.

– Нашла в туннеле что-нибудь полезное?

– Почти ничего. Там было сыро и душно.

Сакс рассказала ему о письме, которое должно было послужить толчком к беспорядкам на почве расовой ненависти.

Агент вздохнул.

– Только начнешь думать, что мир меняется…

– Фред, мы обработаем улики и свяжемся с тобой.

– Большое спасибо.

Связь прекратилась, и Сакс вернулась помогать Мелу Куперу анализировать трасологические следы и проверять отпечатки пальцев из номера, где останавливались Стэнтоны. В картотеке нашелся только один комплект, но они уже знали имя преступника: Джошуа Стэнтон подвергался аресту в округе Клейтон за избиение гея. Преступление на почве ненависти.

Райм посмотрел на фотографии с места преступления – к ужасным картинам он был невосприимчив. Еще раз взглянул на зловещую татуировку – красную многоножку на левой руке. Глаза казались почти человеческими. Сакс сказала ему, что татуировка очень хорошо выполнена. «Он сам наколол ее? – подумал Райм. – Или друг? Возможно, сам. Это был предмет его гордости».

Сакс ответила на телефонный звонок.

– Нет, нет! – Ее громкий шепот привлек внимание всех находившихся в комнате. На лице Амелии отразился испуг.

«Что там еще?» – нахмурившись, подумал Райм.

Она положила трубку и обвела всех взглядом.

– Лону стало хуже. У него остановилось сердце. Его реанимировали, но положение неважно. Мне нужно побыть с Рейчел.

– Поезжай, Сакс. Мы здесь все сделаем сами. – Райм заколебался. Потом спросил: – Позвонишь Пам, узнаешь, захочет ли она поехать с тобой? Лон ей всегда нравился.

Снимая с вешалки куртку, Сакс помедлила. Наконец ответила:

– Нет. Честно говоря, не думаю, что смогу перенести еще один отказ.

Однако Билли как будто не собирался ее убивать. Во всяком случае, пока. Тату-пистолет он зарядил краской, а не ядом.

– Перестань дергаться, – приказал он, стоя на коленях перед диваном, на котором она лежала.

– Рукам больно, – проговорила Пам. – Прошу тебя, сними ленту. Пожалуйста.

– Нет.

– Тогда свяжи их впереди.

– Нет. Лежи тихо.

Он свирепо посмотрел на нее, и девушка перестала извиваться.

– Что, черт побери…

Еще одна сильная пощечина.

– Нам нужно сохранять имидж. Поняла? Никогда больше не чертыхайся и не говори таким тоном! – Билли схватил ее за волосы и затряс, как лисица добычу. – Отныне твоя роль – быть моей женщиной. Наши люди будут видеть тебя рядом со мной – верную жену. – Он продолжил наносить татуировку.

Пам хотелось закричать, но она была уверена, что тогда он точно изобьет ее до полусмерти. К тому же в здании никого не было. Одна квартира пустовала, другие жильцы отправились в круиз.

Билли рассеянно говорил ей:

– Нам потребуется на время уйти в глубокое подполье. Тетя с дядей меня не выдадут. Но кузен Джошуа? Его хитростью заставят сказать все, что он знает. Про меня в том числе. Это просто вопрос времени. Нам нельзя возвращаться в южный Иллинойс. Твой друг Линкольн заставит ФБР арестовать всю верхушку ПСАС. И снова заподозрит «ополченцев» из Ларчвуда, так что Миссури тоже исключается. Придется отправиться куда-то еще. Может, в «Ассамблею патриотов» на севере штата Нью-Йорк. Их сейчас не беспокоят. – Он повернулся к ней. – Или в Техас. Там есть люди, которые помнят моих родителей как мучеников борьбы за свободу. Мы сможем пожить у них.

– Но, Сет…

– Мы заляжем на дно на несколько лет. Назовешь меня еще раз Сетом – я тебя изобью. Я смогу зарабатывать деньги татуировкой. Ты будешь преподавать в воскресной школе. Мало-помалу мы поднимемся на поверхность. С новыми именами. С ПСАС теперь покончено, но, может, оно и к лучшему. Мы пойдем дальше, организуем новое движение. И сделаем куда лучшую работу. Так, как нужно. Определим наших женщин в школы – я имею в виду не церковные, а общественные и частные. Пусть рожают детей в юные годы. Приобщают их к делу. Мы, мужчины, будем выставлять свои кандидатуры на должности, пусть поначалу незначительные, в городах и округах. Потом станем подниматься выше. О, это будет совершенно новый мир. Ты сейчас так не думаешь, но со временем станешь гордиться тем, что ты его часть.