— Вы умираете, — прошептала она.

Гонинан кивнул.

— О, простите! Я… — Девушка покраснела.

— Все в порядке, — улыбнулся Гонинан. — Я прожил долгую интересную жизнь и уже побывал там, куда мне вскоре предстоит отправиться. Я сожалею лишь о том, что мне так и не удалось сделать этот мир лучше.

В течение нескольких минут все молчали. Наконец Джейни шевельнулась, оторвала взгляд от маленькой птички, перепрыгивающей с ветку на ветку, и снова повернулась к Гонинану.

— Хелен… она ваша сиделка?

— Внучатая племянница. Человек редкой души. И тонкого ума. Я многому успел научить ее, пока она ухаживала за мной.

— Вы не можете стать хранителем „Маленькой страны“ из-за болезни,…

— Точно.

Джейни задумалась.

— Я все-таки не понимаю. Мы ведь ничего не делали с книгой — ну, не произносили никаких слов, не зажигали вокруг свечи. Мы просто читали ее.

— Но этого достаточно для ее пробуждения.

— Тогда я спрячу роман, — заявила Джейни. — Пусть никто и никогда не найдет его.

— Если только вам удастся отыскать подходящее место…

— И я больше ни слова из него не прочту.

Гонинан решительно покачал головой:

— Нет, вы должны дочитать книгу до конца. В противном случае она будет оставаться как бы открытой — может, не в полной мере, но этого хватит для того, чтобы кто-нибудь вроде Мэддена смог выследить, ее.

— Почему Билли не предупредил обо всем этом Дедушку?

— Полагаю, он и сам не отдавал себе отчета в том, что натворил.

— А вы? Вам же с самого начала было известно о силе „Маленькой страны“.

— Я размышлял об этом недавно, — кивнул Гонинан. — После того, как вновь услышал ее зов… Я не заговаривал о ней раньше, потому что ждал этого момента.

— О… — Джейни потеребила джинсы на колене и вздохнула. — И как нам теперь быть?

— Дочитайте книгу, — повторил Гонинан. — Ваше подсознание уже понимает, как поступить. А сами вы должны обнаружить подсказку где-то в тексте.

— Ну почему вы не можете просто дать ее нам?

— Потому что я этого не знаю.

Гонинан медленно поднялся на ноги.

— Мне пора возвращаться. Хелен рассердится, если я вовремя не приму лекарства.

Джейни и Клэр тоже встали.

— Кстати, по какой причине вы не захотели беседовать с нами дома? — спросила Клэр Гонинана, когда они побрели обратно к его коттеджу.

— Подобно тому, как птицы являются моим тотемом, тотемы Мэддена прячутся в тенях — тенях, отбрасываемых любыми предметами, сделанными человеком. Он может видеть через них, слышать через них, говорить через них… Вероятно, даже перемещаться с их помощью. Они поддерживают его здоровье и подпитывают его магию.

— А разве ваши птицы не способны помочь вам? — удивилась Джейни.

— В чем именно?

— Ну, вылечиться…

— А зачем? Смерть — это всего лишь часть жизни. Если бы я препятствовал естественному ходу событий, устраивал его в соответствии со своими желаниями, то перестал бы быть собой.

— Звучит так безысходно… — вздохнула Джейни и тут же смутилась. — Простите, — потупилась она. — Я…

— Я понимаю, о чем вы, — мягко перебил ее Гонинан. — Вам кажется, что такое видение мира отрицает наличие человеческой воли.

— Да…

— Но вы забываете о том, что я сам выбрал свой путь.

Джейни не нашлась, что на это возразить. На пороге дома их встретила Хелен — хмурая и обеспокоенная.

— Спасибо, что уделили нам время, — поблагодарила Гонинана Клэр.

— И за все остальное спасибо, — добавила Джейни.

Гонинан улыбнулся:

— Я рад, что познакомился с вами обеими.

— Питер, — окликнула его Хелен. — Пора домой.

Он весело подмигнул гостьям:

— Она всегда такая строгая.

— Не смеем вас больше задерживать, — кивнула Джейни, однако Гонинан вдруг взял ее за руку.

— Есть еще кое-что. Мэдден здесь. Я чувствую, как он ступает по этой земле.

— Мы будем осторожны, — пообещала Джейни.

— Очень на это надеюсь. И не обсуждайте своих планов там, где вас могут подслушать тени. Удачи, и храни вас Бог.

Джейни с нежностью посмотрела на Гонинана и только теперь заметила признаки тяжелой болезни на его худом птичьем лице.

— И все-таки вам удалось изменить мир к лучшему, — сказала она и, прежде чем он успел что-либо ответить, развернулась и быстро зашагала прочь. Клэр поковыляла за ней.

— Тебе, наверное, не терпится узнать, как я тебя выследил, — ухмыльнулся Бетт, разглядывая Дэй-ви Роу.

Этот огромный человек застыл перед ним, словно камень, и молча смотрел на наведенное на него оружие.

„Боже, до чего же уродливый, — изумился Бетт. — Убить его — значит сделать одолжение окружающим“.

— Я… — начал было Дэйви.

Но Бетт не нуждался в его объяснениях — находясь на грани, он видел душу своей жертвы насквозь и чувствовал сотрясающий ее страх. Он знал, что в его лице не было и намека на жалость и что презрительная улыбка, скривившая его губы, казалась сейчас Дэйви оскалом самой смерти.

Бетт пожал плечами.

— Сожалею, но тебе придется размышлять над этим в могиле, — процедил он и нажал на курок.

Звук выстрела пронзил неподвижный воздух. Пуля впилась Дэйви в грудь. Он пошатнулся и рухнул в густые заросли. Бетт сделал шаг вперед, собираясь выстрелить во второй раз.

— Эй! — послышалось вдруг.

Бетт развернулся так резко, будто кто-то ударил его: со стороны прибрежной дороги к ним быстро приближался молодой светловолосый мужчина в джинсах и ветровке. За плечами у него болтался небольшой рюкзачок.

„Проклятие! — выругался про себя Бетт. — Только тебя тут не хватало, турист чертов“. Он отпрыгнул в кусты и пригнулся. — Эй, что случилось? — донесся до него голос незнакомца.

„Немец, — догадался Бетт по акценту. — Надо же, какой горластый“.

Мужчина остановился, поравнявшись с похожим на каменное кресло выступом в скале, и принялся всматриваться в заросли, где мгновение назад исчез Бетт. Однако последний, пользуясь тем, что густой кустарник надежно скрывал его от глаз туриста, уже успел отползти и теперь находился над прибрежной дорогой чуть позади жертвы. Майкл злорадно улыбался: незнакомец был настроен весьма решительно, и все же у него не было ни малейшего шанса — ведь он не умел ходить по краю…