руководство. Из подчинения 9-й армии мы переходили под командование генерал-полковника Хейнрици, возглавлявшего 4-ю армию. Дивизия привыкла к энергичному поведению Моделя. Те, кого он одарил своим доверием, могли без всякого напоминания самостоятельно исполнить свой тяжелый долг. Теперь нам, прошедшим через бои ветеранам, приходилось сталкиваться с недоверием. Притом что в дивизии были старательные бойцы, которые отрывали надежные окопы и траншеи и профессионально обращались с оружием. Все началось с конфликта с армейским командованием.

В дивизии было три полка с двумя батальонами в каждом. В 4-й армии дивизии имели по два полка с тремя батальонами в каждом. Можно было командовать и воевать с тем и другим составом. Я приложил все силы для того, чтобы избежать конфликта с командованием и тем самым не дать возникнуть недоразумениям, которые могли привести к снижению боеспособности и переменам. Мой третий дважды понесший значительные потери 430-й полк был укреплен и доведен до нужной численности. Я предложил сохранить три полковых штаба вместо двух в условиях постоянно менявшихся боевых задач. Ничего не помогло. Надо было исполнять письменный приказ по армии о переформировании части. Штаб 439-го полка был расформирован, командир полка полковник Циквольф должен был явиться в распоряжение отдела кадров. Командиром 427-го полка стал Веше, 428-го – Маттиус. Из подразделений полка и оставшихся частей разведбатальона был сформирован 7-й пехотный батальон во главе с заслуженным капитаном Гроссом, до того бывшим командиром 2-го батальона 427-го полка.

Под командованием австрийца генерала Мартинека, командующего 39-м танковым корпусом, выдающегося военного практика и гениального артиллериста, в дивизии наступил порядок, и в новом составе она вскоре получила известность. Появились возможности для дальнейшего совершенствования подготовки ее личного состава, сражавшегося непрерывно вот уже два года.

Большая часть солдат давно заслужила свой отпуск. В дивизии имелся также дом отдыха, образцово организованный продовольственным управлением во главе с замечательным обер-штабс-интендантом доктором Залендером. В покинутой деревне в чистых деревянных избах отдыхало одновременно 50 солдат в течение 10 дней. В каждой избе на полевых кроватях со сменой белья отдыхало от 6 до 8 солдат. На столах, накрытых белыми скатертями, стояли букеты цветов и фарфоровая посуда. Для освещения служили керосиновые лампы; были тазы для умывания и полотенца для рук. В столовой было радио. Предоставлялось «диетическое питание», в «ресторане» с небольшими столиками подавали кофе и пиво, различную маркитантскую снедь. В одной избе была прачечная и починка одежды. Средняя прибавка в весе за 10 дней отдыха составляла 4 фунта; некоторые поправлялись на 10 фунтов.

Организация «Сила через радость» курировала в войсках различные мероприятия. Их организацией занимался, выказав в этом большое понимание, обер-лейтенант Берниус, офицер информационно-разведывательной службы. Мы построили кинотеатр на 120 мест в песчаной яме, отлично замаскированный, за 3 км от линии фронта. Каждый боец мог посетить один из двух ежедневных сеансов. Ближе к фронту, защищенная от попадания снарядов, находилась сцена для выступлений. Во время больших представлений играли военные музыканты.

В корпусе мы наблюдали за подвижной игрой, которая прижилась в доме отдыха и в дивизионном штабе. Даже я играл ежедневно по полчаса. На верхнем конце четырехметрового столба крепилась веревка, к которой был привязан небольшой кожаный мяч. Два человека становились напротив друг друга и били по очереди, мяч закручивался вокруг столба. Тот, кто закрутит его на самом высоком положении, выигрывал.

Вручение Немецкого креста в золоте 7 февраля 1943 г. предшествовало повышению в звании. 1 февраля 1943 г. я стал генерал-лейтенантом после того, как пробыл всего полгода генерал-майором.

Генерал артиллерии Мартинек появлялся на фронте каждый день. В течение всего дня он посещал вместе со мной каждую огневую позицию артиллерийского полка, заглядывал в жерло каждого орудия, проверял все расчетные данные и готовность к ведению заградительного огня. На внешнем склоне холма мы стояли на наблюдательном пункте, имея на руках панорамный чертеж всех находившихся перед нами целей. Первыми открывали огонь находившиеся на рубеже обороны тяжелые батареи, которые создавали перед батареями легких орудий зону сплошного огня. Затем в дело вступали орудия пехоты, наконец – станковые и ручные пулеметы. Снаряды с ревом проносились над нашими головами. Мне было продемонстрировано, как можно повысить эффективность военной техники.

Майор Веше получил Рыцарский крест, который я вручил ему перед строем солдат. Музыканты дивизии стояли на правом фланге, затем части прошли перед Веше парадным маршем. Полковник Вюстенхаген уже успел получить Рыцарский крест в мое отсутствие. За нашими передовыми позициями 36-я моторизованная дивизия обустроила свои позиции вблизи командного пункта дивизии. При проведении земляных работ она укрепила рыхлую почву фашинами. Когда генерал-полковник Хейнрици увидел эти фашины, он велел их убрать, потому что при попадании снаряда в окоп они превращались в крошево. Он отдал распоряжение обеспечить возможность разворота всех орудий на 360 градусов, чтобы они могли противостоять внезапно прорвавшимся танкам противника. Хейнрици остался доволен действиями батареи, которая продемонстрировала это нововведение на практике. Наши отношения постепенно налаживались. Была отражена не одна атака русских. При этом наши потери были небольшими. Для укрепления обороны Мартинек потребовал запрудить проходивший параллельно передовой линии обороны (в 2 км позади нее) ручей. Саперный батальон вдохновенно взялся за выполнение нового задания. Скоро образовались два искусственных пруда. Затем разразилась гроза с внезапным ливнем, и все построенное было смыто. На просьбу повторить попытку был получен отказ.

Управление кадров направило нам майора кавалерии на должность батальонного командира. Странным было то, что аттестация на него, прежде служившего на островах в Ла-Манше, пришла гораздо позже его прибытия. Я поставил его командовать батальоном, на что он оказался неспособен. Затем я узнал из пришедших на него документов, что он страдал алкогольной зависимостью. Две недели спустя я побывал в штабе: более 600 гренадеров батальона сочли его плохим командиром.

Почти одновременно прибыл подполковник-артиллерист на место командира полка. Я поинтересовался, чем он занимался ранее. Его наградили иностранным орденом за работу в управлении кадров. На прощание ему сказали, что командовать артиллерийским полком может каждый. Это было не так. В 1918 г. он, лейтенант, командовал батареей, а теперь посещал курсы в Йютербоге. То, что его опыт и знания недостаточны, он понял довольно скоро, и его уход никто не заметил.

В условиях приостановки боевых действий появилась возможность отводить батальоны в порядке очередности в резерв и заниматься их подготовкой уже после того, как военнослужащие окончили курсы младших офицеров и командиров взводов. Внимание уделялось не только отдыху и пополнению, но и военным тренировкам, стрельбе из всех видов оружия. Командиры, часто приезжавшие с проверкой, были довольны. Визит фон Клюге, командующего группы армий