При 18-градусном морозе и чудесной зимней погоде прибыли командующий корпусом генерал-майор Раей, начальники оперативных отделов штаба 110-й пехотной дивизии, из дивизии «Великая Германия», 86-й пехотной дивизии и 12-й танковой дивизии. Должно было быть намечено время наступления, имевшего целью окончательно спрямить линию фронта с русскими в том месте, где они продвинулись вперед. Мне намеревались придать 12-ю танковую дивизию, принимая во внимание мои успешные действия 6 декабря и знание местности. С этим решением я согласен не был.

Я мог принять участие в боевых действиях, командуя только наскоро собранными батальонами различных дивизий, в то время как окончательно сформированная 12-я танковая дивизия должна была атаковать. Вести наступление было делом командира дивизии. Иначе говоря, генерал-лейтенанту армии Веселю подчинялись все подразделения на этом участке фронта.

В воскресенье 20 декабря я нанес прощальный визит Хильперту и Хуху. Прибыл генерал-майор Кребс, начальник штаба 9-й армии, и передал мне похвальный отзыв командующего 9-й армией генерал-полковника Моделя. Он спросил меня, что нужно сделать для этого. Рецепта на это не было.

Мы наблюдали за наступлением 12-й танковой дивизии 21 декабря. Оно развивалось планомерно только вначале, затем столкнулось с контратакой русских и замерло, не достигнув своих целей. На следующий день появился сам недовольный Модель. Хильперт предложил поставить меня во главе боевой группы, но Модель решил, что после этих гастролей мне пора возвращаться в мою дивизию.

Из блиндажа в Кострицах я переехал на удобную квартиру в Подсосонье. Генерал Вайс потребовал от меня, так долго занимавшегося делами тыла, снова быть в Ржеве. Речь уже больше не шла об объединении сил с 6-й дивизией, что Модель однажды намеревался сделать. Было бы неверно лишать дивизию командира. В нем нуждались, потому что через него можно было повлиять на боевой потенциал дивизии. В результате объединения всех родов войск в дивизии, до тыловых служб включительно, теперь ее можно было использовать как самостоятельное тактическое подразделение.

Рождественские праздники предоставили возможность собраться вместе всем офицерам штаба дивизии. Мазиус использовал свои прежние связи, чтобы улучшить до того хромавшую моторизацию штаба.

24 декабря 1942 г. перед моей квартирой стоял шестиколесный «Хорьх», однотонная машина взвода, один «Фольксваген», двухместный «Опель-Адмирал», на котором до сих пор разъезжал генерал-квартирмейстер. Для ближних поездок в коллекцию средств передвижения входили сани с двумя тощими лошаденками. На «Хорьхе» я поехал в первый праздничный день в Ржев, чтобы пожелать счастливых праздников генерал-лейтенанту Гроссману и моим командирам.

Затем я, по желанию своих командиров, наконец-то познакомился с тыловыми службами. Из-за боевых действий у меня не было раньше на это времени. Всего было шестнадцать различных подразделений: ветеринарная рота, которая лечила раненых и больных лошадей; рота забойщиков скота, забивавшая худую скотину до того, как она нагуляет достаточно мяса и жира; рота пекарей, выпекавших свежий хлеб; авторемонтная рота; полевой госпиталь; санитарная рота; конные и моторизованные колонны; продовольственное управление; полевая почта и пункт боепитания. Командиры и начальники, соответственно складу их характера, были и дисциплинированные, и требующие внушения.

Поездки в тыловой район я использовал для того, чтобы посетить штаб 9-й армии и попытаться уговорить перейти в дивизию военного судью, врача, обер-квартирмейстера, начальника связи армии, полковника Кляйншрота и адъютанта майора Альборна.

В 39-м танковом корпусе мне встретился подполковник Штах, командир батальона связи корпуса, знакомый по Безансону. Из корпуса я позвонил в мой старый 38-й батальон связи 5-й танковой дивизии, которым командовал теперь капитан Штойер.

В Андреевском я встретил командира 78-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Фёлькерса, который рассказал, что его дивизия была преобразована в «штурмовую дивизию». В месте вклинения противника под Осугой ему был подчинен расположенный южнее 5-й танковой дивизии разведбатальон 129-й пехотной дивизии. Во время контратаки на открытой местности его командир майор Вольфарт был тяжело ранен. Он потерял ногу, оба командира рот были убиты.

Обстановка позволяла встретить Новый год вместе со штабом в Подсосонье. 1 января 1943 г. перед нами выступала скрипачка Эрна Хабни в сопровождении капеллы музыкантов. Она давала концерты целую неделю в одном подвальном помещении в Ржеве. До передовой было всего лишь полчаса ходьбы пешком. Дирижер Хапке добился прекрасного звучания оркестра в малом составе. Возможно, для людей, которые не могли уехать в отпуск, это было небольшим, но радостным событием.

15 января 1943 г. получил и я, спустя 11 месяцев, короткий отпуск. Я просил о нем еще раньше, собираясь побывать на золотой свадьбе моих родителей 2 января 1943 г., но не получил разрешения в штабе группы армий «Центр». Я смог бы навестить семью и увидеться с моим младшим братом перед его смертью.

30 января 1943 г. выступал по радио Геринг. Это было потрясающее прощание с храбрыми защитниками Сталинграда. 2 февраля, после нескольких дней отпуска, мне в Вену пришла срочная телеграмма: «Командующий 9-й армией приказывает немедленно прервать отпуск и прибыть в расположение дивизии. Штаб 27-го армейского корпуса». У меня не получилось успокоить домашних. 8 февраля Модель сообщил мне о своем намерении отвести продвинувшиеся основные части 9-й армии от Волги в район, примыкающий к шоссе Вязьма – Ярцево. Вечером собралась веселая компания – пришли офицеры штаба 9-й армии и десять испанских офицеров во главе с генералом Кастехоном. Вначале, когда звучали торжественные речи, требовался переводчик, потом, в частных беседах немного говорили по-французски. Пели немецкие и испанские песни. Модель, казалось, был очень весел, испанский генерал был серьезен и молчалив.

11 февраля гости посетили мою 129-ю дивизию. Они хотели увидеть Волгу и Ржев, но не с передовой. Еще в Вене ходили слухи, что русские давно отбили город. На ледяном ветру в 20-градусный мороз южные гости страшно замерзли. С пожарной каланчи они наблюдали за впечатляющим представлением. Им было наглядно продемонстрировано, что такое сосредоточенный огонь: с каждой из 62 батарей был произведен один выстрел по одной вражеской цели. Следующую цель было предоставлено выбрать испанскому генералу. Как и при первом залпе, все 62 батареи через полторы минуты доложили о своей готовности на открытие огня. После проведенной корректировки подлетного времени все снаряды кучно и одновременно накрыли цель. Зрители были восхищены точностью попаданий. В бетонированном подвале в Ржеве для них специально был организован концерт военного оркестра. В завершение посещения был короткий завтрак с командирами дивизии.

Затем снова были льстивые речи и подношение испанцам казацких сабель из зимних трофеев.

18 февраля Модель приехал в Ржев и долго обсуждал со мной вопросы эвакуации. Волга была скована толстым слоем льда, но он не надеялся, что лед выдержит тяжесть штурмовых орудий, которые я намеревался поставить в арьергарде в качестве