– Пошли, – сказала астробиолог.

Она протянула руку, и АРОК взбежал ей на плечо, словно обезьянка. Она отладила фонарь так, чтобы его луч был направлен вперед. Тут оказалось три ряда зубов – точно так же, как у червей, – расположенных кругами. Ее тело было настолько легким, что можно было просто перепрыгнуть на второй ряд, а потом на третий. И там, в центре третьего ряда, находился шлюз южного полюса. Он выглядел очень похоже на северный – тот, через который они зашли в 2I – только был меньшего размера. Диаметр основания купола составлял не больше двадцати метров.

Рао вспомнила все, что Дженсен говорила ей про управление этими шлюзами. Любое давление на купол заставляет его развернуться внутрь. Она шлепнула рукой по куполу – и ладонью почувствовала, как он начал вращаться. Поворот начался почти мгновенно. Вскоре появилось неровное отверстие, заскользившее к ней. Оно развернулось точно внутрь – и остановилось. Астробиолог забралась внутрь – и луч ее фонаря расплескался по идеально сферической поверхности.

Ее вдруг быстро закрутило. Нет. Она вращалась все то время, пока находилась в барабане. Это вращение придало ей угловой момент движения. А вот шлюз, наоборот, не вращался вообще. Рао дотронулась до стенки и позволила трению замедлить ее вращение, прекратить его. Позади она услышала несколько громких ударов. Она догадалась, что это звук ломающихся опор – колонн, удерживавших костяную клетку, служившую черепом 2I.

Астробиолог подошла к отверстию и заглянула внутрь, пытаясь увидеть, действительно ли клетка уже рухнула и черви ли заставили ее упасть? Однако не успела ничего увидеть: шлюз повернулся снова, полностью отрезав ее от внутренней полости 2I. Собственное дыхание в шлеме почти оглушало. Она испытала странную клаустрофобию – даже в этом большом пустом помещении.

– Доктор Рао, – сказал робот, – меня немного тревожат ваши жизненные показатели. Частота сердечных сокращений и дыхания указывают на чрезвычайно сильный стресс.

– Угу, – отозвалась она. – Еще бы.

Шлюз остановился. За отверстием оказался не открытый космос, а сплошной камень, окрашенный в темно-красный цвет космическими лучами. По камню проходил рубец шириной десять метров: Рао помнила, как он выглядел снаружи. Она нажала на него. Шлепнула обеими руками. Он оказался плотно закрытым. Когда именно 2I закрыл свой рот? Сколько тысяч лет тому назад? У астробиолога не было никаких инструментов. Не было возможности открыть его силой. Рао прикусила нижнюю губу. Широко распахнув глаза, она обдумывала эту новую проблему – нечто новое, что готово ее убить. Если она не заставит этот рубец раскрыться…

Астробиолог услышала, как камень трещит и расходится, услышала, как воздух приходит в движение, шевеля ткань ее скафандра. Рот открылся – и за ним она увидела звезды. Они были в точности похожи на вспышки воображаемого света, которые она видела, когда выключила фонари скафандра внутри 2I. Рао не могла доверять им – этим далеким огонькам. Посмотрев на приборную панель скафандра, она убедилась, что находится в почти полном вакууме. Потянувшись к пульту на рукаве, включила двигатели скафандра. Без сопротивления воздуха их мощности хватило, чтобы вытолкнуть астронавта наружу, через открытый рот, в космос.

Почти тут же звезды погасли, исчезли с небосвода, оставив перед астробиологом только черную пустоту. Рао заплакала. Все было бы слишком просто, не могла она так легко выбраться! А потом ее взгляд за что-то зацепился. Скосив глаза, последний астронавт «Ориона-7» увидела пятно белого света – изогнутый полумесяц невероятно яркого сияния позади суперструктур корпуса 2I, настолько яркого, что шипастые башни превращались в плоские силуэты. Рао плакала так сильно, что слезы скапливались перед глазами, так что она могла видеть только свет – свет Солнца, встающего из-за корпуса.

– Пасадена, это «Орион». Это… это Парминдер Рао. Я вышла. Вышла.

Рой Макаллистер сидел, пряча лицо в ладонях. Он посмотрел сквозь пальцы на большой экран. Он вернулся в центр управления, сидел в окружении своих людей. Шарлотта Хэрриуэлл устроилась рядом с ним на вращающемся кресле. Она шумно втянула в себя воздух. Макаллистер понял, что тоже не дышал.

– Слышу вас, «Орион», – сказал он. – Рао. Ты одна?

Нейтринный телескоп перестал получать сигнал из 2I. Нейтринная пушка была закреплена у Дженсен на поясе, и когда она вошла в мозг, передача прекратилась. С тех пор с Макаллистером не связывался никто из его астронавтов. Он почти забыл, как долго приходится говорить с «Орионом». Ответ замдиректора получил только через пятнадцать секунд.

– Подверждаю, Пасадена.

На экране была картинка с камеры на шлеме у Рао. Он увидел, как под ней проплывают суперструктуры 2I, а впереди парит «Орион». Уже близко. Его устройство возле уха завибрировало. Прикоснувшись к нему, Макаллистер увидел, что пришло сообщение от Калицакиса.

ОЖИДАНИЕ/ПУСК???

Замдиректора воззрился на послание, зависшее на краю поля зрения. Кажется, с момента первого запроса генерала прошла вечность – но на самом деле всего несколько минут. Он не стал отвечать сразу же.

– Доктор Рао, – проговорил он, – Дженсен установила контакт?

Ответ пришлось ждать целую вечность.

– Не могу утверждать, но… по-моему, да, – откликнулась астробиолог.

Макаллистер опустил голову. Хотелось плакать.

– Сэр? – окликнула его Рао. – Сэр, аккумуляторы моего скафандра почти на нуле.

Он готов был отвесить себе оплеуху.

– Понял, доктор Рао. Возвращайтесь на «Орион» и готовьтесь к возвращению на Землю.

На большом экране ничего не изменилось. Вообще ничего. Он щелкнул по устройству и установил связь с Калицакисом. Он начал набирать сообщение: «ЗАПУСК ПО ГОТОВНОСТИ». Однако он чуть помедлил с отправкой ответа. Перед ним открылся экран поменьше – с изображением магнитного поля 2I. Оно увеличивалось.

– Нгуен? – окликнул он.

Физик выпрыгнула из кресла.

– Что это значит? – спросил он.

– Он… он расправляет крылья, – ответила она ему. – Разгоняется.

Нгуен наклонилась к своему пульту, проверяя что-то. Макаллистер скрипнул зубами. Как только физик проверила то, что хотела, она распрямилась и почти шепотом сообщила:

– Он уходит от Земли, – сказала она. – При текущем курсе он пройдет на расстоянии как минимум миллион километров.

Зал разразился радостными криками. Макаллистер стер сообщение, которое собирался отправить и написал новое. «ОЖИДАНИЕ В СОСТОЯНИИ ГОТОВНОСТИ». Однако оставался вопрос, который будет тревожить его все те дни, пока они будут наблюдать, как 2I минует Землю и летит дальше.

Куда он, к дьяволу, летит?

ПАРМИНДЕР РАО. Когда мы… когда я вернулась, в НАСА решили снять секретность с нашего полета – и весь мир узнал про 2I. Не могу судить, как эта информация изменит человечество или как люди истолкуют то, что мы делали и видели. Я видела популярный отчет о происшедшем – онлайн-книгу под названием «Последний астронавт», и она меня не впечатлила. Даже в удачных частях, основанных на тех данных, которые мы записывали, много допущений. Иначе и не могло быть, конечно. Никто не может знать, что Дженсен делала, что чувствовала в те последние мгновения. Как ученый, я не люблю полагаться на одни лишь догадки. Автор книги связался со мной после того, как я дала отрицательный отзыв, который вроде бы распространился очень широко. Он спросил, нельзя ли ему поговорить со мной и выяснить, в чем именно он ошибался. Ему хотелось написать новый вариант текста на основе более точных сведений. Надеюсь, что этот разговор внесет некую ясность. Если я что-то и хочу увидеть в его книге, это одно: Салли Дженсен – герой. Она не убивала Блейна Уилсона. Она спасала трех членов команды «Ориона-6» единственным доступным способом. Она не убивала Санни Стивенса. Она не могла знать, что представляет собой 2I – во всяком случае, во время первой вылазки внутрь. И в итоге Дженсен спасла мир. Я хочу, чтобы автор рассказал ее историю правильно: всю ее историю, даже ту боль, которую она от всех скрывала, ее ощущение провала. Но пусть изволит постараться, чтобы она выглядела хорошо.