Спустя три месяца Рой Макаллистер вышел из своего кабинета и перешел тенистую улицу, направляясь к другому зданию ЛРД: там раньше выставлялись значимые экспонаты, но теперь его перепрофилировали. У двери стоял скучающий охранник, который молча кивнул замдиректора, даже не потрудившись проверить у него пропуск. Макаллистер прошел в здание и оказался в дезактивационном шлюзе, полном давней пыли. За дальней частью шлюза находился небольшой вестибюль, который напомнил ему вход в нейтринный телескоп.

Дальняя стена вестибюля была из толстого стекла и выходила на сверкающую чистотой лабораторию. Ему пришлось надеть солнечные очки: стены, потолок и пол лаборатории были покрыты белоснежной блестящей эмалью, а свет внутри не выключался круглые сутки. В лаборатории был всего один человек. Парминдер Рао сидела перед большим белым рабочим столом. Перед ней висели десятки экранов, отражающих результаты медицинского сканирования. Сама она была одета тоже во все белое – и держала в руке стержень портативного МРТ. В этот момент она очень медленно вела им вдоль щеки – вдоль старого шрама, который почти зажил.

– Рой! Хорошо, что ты пришел! Умираю с голода.

Замдиректора улыбнулся и продемонстрировал пакет с принесенной едой. Вегетарианский ват и лепешки ынджера из лучшего эфиопского ресторана города. У нее в лаборатории была хорошая кухня и богатый выбор продуктов, но когда ей хотелось чего-нибудь особенного, он приносил ей это лично. В стеклянную стену был встроен еще один шлюз небольшого размера. Макаллистер поставил туда пакет и подождал, чтобы еда перешла на ее сторону. Рао схватила пакет и жадно принялась за содержимое. Однако стержень МРТ она не выпустила из руки ни на миг, и, пережевывая кусок лепешки, снова провела им по щеке.

– Я говорил с твоими врачами, – сказал замдиректора. – По их словам, нет никаких признаков некроза или инородных тел. – Он прижал ладонь к стеклу. – Они уверяют, что твой карантин можно закончить в любой момент, как ты почувствуешь готовность выйти.

Астробиолог посмотрела на него, не прекращая сканирования.

– Я контактировала с чужеродной средой. Рисковать нельзя. Если в мою рану попала хоть крошечная частица тех отростков…

– Знаю, знаю…

Макаллистер отнял руку от стекла.

– Специалист здесь я. Я единственный человек на Земле, который может определить, безопасно ли выпускать меня из этой комнаты.

– Знаю.

Рао перевела взгляд на один из экранов перед собой. В следующий раз она заговорила не скоро.

– Рой, я убила человека…

Замдиректора вздрогнул. Какое отношение это имеет к ее карантину? Однако он знал, что следует сказать в ответ. Это было достаточно просто.

– Большинство скажут, что у тебя не было выбора… Хокинс сошел с ума.

– Правда? – Она посмотрела ему в глаза. – Если бы Дженсен спасла Фостера и Чаннаронг… Если бы она попыталась вернуть их на Землю, даже после того, как они вот так контактировали с 2I, – ты ей позволил бы? И должен ли был позволить?

Макаллистер вздохнул. Он был очень рад, что тогда ему не пришлось отвечать на этот вопрос.

– Мне сказали, что темнота подействовала на вас всех, психологически. Стресс от задания, суровые условия…

– Я там была. Я это почувствовала.

– Он не выдержал. Сломался. А ты – нет… Парминдер… Очень многие хотели бы поблагодарить тебя. Пожать тебе руку… – Замдиректора заметил, как ее худенькая фигурка содрогнулась. – Сказать тебе, что это было не напрасно. Надеюсь… надеюсь, что скоро ты захочешь выйти отсюда и с ними встретиться.

Астробиолог кивнула и вернулась к работе. Если ей и было одиноко, она никогда и ничем этого не выдавала. У нее была масса дел. Она отслеживала свои медицинские данные, конечно, – но еще она составляла научный труд по 2I и его жизненному циклу. Что бы она ни написала, это автоматически станет самой значимой работой в области астробиологии – и обеспечит ей высочайшую репутацию в научном сообществе до конца ее дней. Она пообещала Макаллистеру, что он сможет прочесть ее труд, как только тот будет закончен. Как только она систематизирует и обобщит достаточное количество данных.

– У меня есть кое-что еще, – объявил замдиректора. – Данные с телескопа, которые, думаю, тебе будет интересно увидеть.

Он тронул свое устройство, отправляя ей видеофайл. Рао тут же загрузила его – и они стали смотреть его вместе. На видео был красный песок и коричневые скалы – пустынный ландшафт, полускрытый плывущей пылью. Небо на видео оказалось темно-желтым: съемку делали перед самыми сумерками.

– Что это? – удивилась Рао.

– 2I сел сегодня в начале суток, около двух часов ночи по местному времени. Вот что было потом. А что это значит… надеюсь, ты сможешь мне объяснить.

Камера прошлась по широкой долине, между краями двух кратеров. Сначала она показала разбросанные обломки: куски камня, окрашенные в более темный красный цвет, чем окружающая почва. Фрагменты сломанных суперструктур корпуса 2I. А потом в объективе оказалось нечто более крупное. Большая часть инопланетного звездного корабля уцелела при посадке, хотя теперь оказалась наполовину погруженной в тонкую пыль.

В корпусе была пробоина примерно в половину его длины: трещина, которая увеличивалась у них на глазах. Поток чего-то похожего на светлую жидкость сочился из отверстия. Сначала тонкой струйкой, потом – ровной рекой и, наконец, громадной волной, хлынувшей на поверхность планеты. Изображение увеличилось – и Рао ахнула, увидев, что это наводнение – вовсе не жидкость. Это был водопад из миллионов червей, вырывающихся из пробоины, наползающих друг на друга, спешащих покинуть труп своей матери. Они распространялись во все стороны от места крушения, многие уже начали зарываться в почву.

– Ого! – вырвалось у Рао. – Рой…

– Погоди, – сказал он. – И… э… держись.

Телескоп дал еще большее увеличение, фокусируясь на трещине в корпусе. Черви продолжали выбираться из темного нутра, но на картинке появилось нечто еще – нечто, что не было червем. Разглядеть было трудно: камера дошла до предельного разрешения – но это было похоже на фигуру человека в белом скафандре. Забрало шлема было разбито. Его куски скреплял толстый слой отростков, полностью закрывших лицо фигуры.

Рао ахнула. Рой Макаллистер уже один раз это видел. И все равно сердце у него в груди трепыхнулось. Фигура, похоже, внимательно осмотрелась – и начала спускаться по корпусу, к красной почве. Левая нога бесполезно болталась, однако двигалась фигура все равно ловко и грациозно. До того, как она успела добраться до поверхности планеты, видео закончилось: телескоп перестал видеть Красную планету.

Салли Дженсен всегда хотела попасть на Марс.

В этом романе НАСА и космические полеты человека в районе 2055 года преднамеренно описываются пессимистически – исключительно потому, что этого требовал сюжет. Я не претендую на роль провидца, и эту книгу не следует воспринимать как предсказание будущих событий.