– посетить следующую дискотеку. Душа не просила, а требовала взрыва, хотя достаточно просто позвонить по номеру телефона, и скучающие знакомые «феи», представляющие Украину, Белоруссию, Молдавию, осветили бы собой любой выбор.

Следующая дискотека повторила героизм поглощения алкоголя, но, кажется, я покинул своих друзей ближе к полуночи в сопровождении двух ярких и молодых представительниц Голландии с явно выигрышными и более стройными формами, которые среди местных представительниц выделялись своими светлыми волосами, высоким ростом и более спортивными формами тела. Обнаружил я себя на другой день непонятно в какой стороне Афин, спящий один на огромной кровати. Как ни странно, голова не болела, да и вообще ничего не испытывало неудобств. Поискав глазами, вещи обнаружить не удалось, зато явно слышалось шуршание душа. Шум утих, и мой взгляд наткнулся на вошедшую молодую особу, сверкающую капельками ещё не высохшей воды на плотно сбитом стройном теле, очень привлекательную во всех отношениях. Она начала очень экспрессивно говорить, улыбаясь и ластясь. Я ничего не понимал, не зная языка, и помнил всё происходящее ночью лишь урывками, но, судя по всему, вёл себя очень даже прилично.

Размышляя, в какую историю я влип, приготовил похмельный коктейль из томатного сока, водки и яичного желтка, посыпав солью и перцем, предложил ей и выпил сам. Одежда моя нашлась там, где я ее и оставил, мысли собрались в стройную цепочку. Зажав в руке протянутый ею номер телефона и, наверное, адрес, я отказался от ключа к входной двери и мы вышли на улицу, о чём-то увлечённо беседуя – она говорила, я молча, не понимая ни слова, допивая свой коктейль. Очаровательная девушка, чарующая ночь и успокоенная ненадолго жажда…

Саня смеялся и говорил, что я могу неплохо заработать со своей внешностью, кто-то третий, зная о его похождениях, предложил нам обоим, шутки ради, прикинуться «жигало». Это, наверное, было бы весело, но невозможно. На предложение я ответил, что, может, проще было бы позвонить на оставленный номер телефона и договориться о новой встрече – зачем «жигалить», когда можно «зажечь»?

Я стоял на Акрополе и смотрел на открывающийся вид, лежащий у стоп древнего памятника. Нравилось всё – и остатки разрушенного зодчества, и маленькие домики с терракотовыми крышами, и заросшие холмы, спускающиеся к морю. Представляя себя на спине большой черепахи, медленно двигающейся за этими возвышенностями, здесь хотелось остаться надолго, может навсегда. На моей памяти было всего ещё два таких места – наверное, немного, но тем они и ценнее.

Второе я посетил через несколько месяцев – вулканическое плато перед самым пиком заснувшего вулкана Тейда на острове Санта Круз де Тенерифе. С одной стороны оно окружено стеной зубцов, забравшись на которые можно обозреть всю безграничность океана, если, конечно, взгляд не упрётся в плывущие у самых ног облака.

Третьим местом станет приобретённая земля в местечке Спас-Дёминск под постройку деревянного дома и маленькую усадебку в Калужской губернии. Оно находилось на высоченном холме, даже выше верхушек здоровенных елей в лесу, начинающемся у среднего размера пруда, который появился впоследствии и моими стараниями в том числе. С большого балкона открывался вид на небо до самого горизонта, так что можно было встречать просыпающееся солнце.

В подобных местах ощутимо, до мурашек, осознаешь мощь и совершенство природы и её Создателя, ни разу нигде не повторяющегося ни красками, ни видом, ни бесконечностью замыслов, творящего, кажется, лишь для того, чтоб показать безграничность своих возможностей, а часто и отрезвить возомнившего о себе, как о венце сущности, человека.

Здесь не только заметно течение времени, но и его «временность», как категории непостоянной и имеющей значение лишь для всего, что имеет начало, а значит – и конец.

* * *

Мне полюбилось сюда приезжать, и два или три раза в неделю, покупая билет и кивая уже узнающему меня греку-контролёру, я весело и восторженно, будто в ожидании чего-то детского, взбирался по длиннющей мраморной лестнице, знавшей стопы стольких великих людей, по сравнению с которыми современность меркнет.

Стоило подняться наверх, и мысли уносились вслед за облаками, спешащими за мягким морским ветром. Вся окружающая меня суета казалась малозначительной и ненужной, я понимал свою ничтожность и сиюминутность в масштабе вечности, задумываясь над тем, что останется после, если останется вообще.

Задавая сам себе вопрос: «Кто ты «Солдат»?», – ничего не находил в ответ, кроме как – «Солдат!»

Что я сделал в своей жизни из того, что будет заметно отсюда? Ничего. А что смогу сделать? Всё казалось никчёмным, и никому, кроме меня, а зачастую и мне, не нужным. Но потому и тянуло сюда, чтобы увидеть и рассмотреть, чтобы переоценить и запомнить. Смысл появлялся, и жизнь ценилась ещё больше, но «дыша» по-другому, не через раз, не по чьей-то прихоти или указке, но полной грудью и на полном ходу. Я уходил с избытком в лёгких воздуха истории, тщательно рассматривая каждый кусочек попадающегося камня, удивляясь восторженно, заряженный уверенностью в том, что когда-нибудь жизнь откроет перед мною ворота другой, какой-то новой жизни, пусть и будет это не сейчас, и дорога к ней, скорее всего, станет длинной и нелёгкой.

Сейчас, уже после того, как всё поменялось, и не один раз, я пишу эти строки в надежде поставить точку на прошлом и попытаться создать надёжный плацдарм для грядущего, основывая его не как раньше, на лжи себе о самом себе, прошлом, и необоснованных надеждах на будущее, но на правде, какая бы печальная, горькая и страшная она ни была…

Не в первый раз всё начинается с белого листа. Сегодня из заключения я наблюдаю течение времени, ведущего к окончанию существования каждого из нас, из места, где никто не спешит, хотя бы по той причине, что эти часы, дни, минуты и годы вырваны из жизни каждого, здесь находящегося, и редкий разумный пытается употребить их с пользой, чтобы они не пропали зря. Стоя у решётчатого окна и глядя сквозь него, не хочется вспоминать прошлое, каким бы оно ни было, ни хорошее, ни плохое. Будущее призрачно, хотя и существует понимание его благополучия, все силы устремляешь на день сегодняшний ради завтрашнего, но всё же учитывая, что прошлое – лучший подарок будущему.

* * *

Уже началась зима. Ради развлечения, хотя это осталось известно только двоим, к «Осе» прилетел человек, ни мне, ни Саше не знакомый – полковник ФСБ, который привёз в подарок Сергею женщину явно самой древней профессии, и не подумайте, что журналиста. Правда, несколько на свой экстравагантный вкус – с горящими глазами, всегда