— Можно и так сказать. — Помолчав, она кашлянула. — Я встретилась с Донованом.

— С кем?

— С типом из «Хонды». Его фамилия Донован. Он журналист.

— Твою мать!

— Ему известно о двенадцати победителях лотереи.

— Как он это узнал?

— Долгая история. В общих чертах, потому что никто из нас не обанкротился. Больше того, все мы стали значительно богаче благодаря продуманным инвестиционным программам. Я так понимаю, для победителей в лотерею это нечто из ряда вон выходящее.

— Проклятье! Похоже, Джексон не такой уж непогрешимый.

— Эта мысль утешает. Мне пора идти. Дай мне свой телефон.

Чарли продиктовал ей номер.

— Еще я захватил с собой сотовый телефон, Лу-Энн. Номер у тебя есть, правильно?

— Запомнила наизусть.

— Мне не нравится, что тебе приходится заниматься всем этим в одиночку. Совсем не нравится.

— Я держусь. Просто мне нужно все обдумать. Когда Джексон появится снова, я должна быть готова.

— По-моему, это невозможно. У него сверхчеловеческие возможности.

Повесив трубку, Лу-Энн вернулась к машине. Стараясь не привлекать к себе внимания, она осмотрела стоянку в поисках чего-либо хотя бы отдаленно подозрительного. Однако в этом-то и была проблема: Джексон никогда не выглядел подозрительно.

* * *

Положив трубку, Чарли проверил, как дела у Лизы, после чего подошел к окну номера на первом этаже. Здание мотеля имело форму подковы, поэтому ему была видна не только стоянка, но и корпус напротив. У него вошло в привычку проверять стоянку каждые полчаса, чтобы знать, кто приехал следом за ним. Он выбирал относительно уединенные места, чтобы было легче обнаружить слежку. И все-таки Чарли не смог рассмотреть бинокль, направленный на него из глубины номера прямо напротив. Машины этого человека не было на стоянке, потому что он не остановился в мотеле. Он проник в номер, когда Чарли и Лиза отправились перекусить. Отложив бинокль, мужчина черкнул несколько слов в блокноте, после чего снова занял свой наблюдательный пост.

«БМВ» подъехал к крыльцу. Не выходя из машины, Лу-Энн окинула взглядом здание. Она приехала не к себе домой. Поколесив немного, молодая женщина решила направиться сюда. «Чероки» был на месте, значит, хозяин тоже должен быть дома. Выйдя из машины, Лу-Энн поднялась по широким ступеням здания викторианской эпохи.

Риггс услышал, как она приехала. Он только что закончил говорить по телефону, лист бумаги перед ним был исписан пометками. Информации оказалось слишком много. От одной мысли об этом у Мэтта защемило в груди.

Услышав стук, он открыл дверь. Лу-Энн вошла в дом, даже не взглянув на него.

— Как все прошло? — спросил Риггс.

Пройдясь по комнате, она села на диван и, подняв на него взгляд, пожала плечами.

— Если честно, не слишком хорошо. — Голос у нее был безжизненным.

Протерев глаза, Мэтт уселся в кресле напротив.

— Расскажи мне всё.

— Зачем? Зачем, черт возьми, мне втягивать тебя в это?

Риггс молчал, быстро соображая, что ему сказать. Можно просто умыть руки. Лу-Энн определенно предоставляет ему сейчас такую возможность. Можно просто сказать: «Ты права», проводить ее до двери и вычеркнуть из своей жизни. Глядя на нее, измученную, одинокую, мужчина произнес негромким и отчетливым голосом:

— Я хочу тебе помочь.

— Это очень мило, но я, право, даже не знаю, с чего начать.

— Попробуй начать с того, что произошло десять лет назад в Джорджии, когда ты бежала от полиции и убийства, которое не совершала.

Лу-Энн уставилась на него, кусая губы. Ей отчаянно хотелось довериться этому человеку; потребность была чуть ли не физической. И в то же время, взглянув в сторону коридора, ведущего в кабинет Риггса, она вспомнила, что видела там сведения о себе, которые Мэтт добыл так легко, так быстро… На нее снова нахлынули сомнения. Джексон отнесся к этому человеку с подозрением. Кто он такой? Откуда? Чем занимался в прошлом?

Снова подняв взгляд на Риггса, Лу-Энн обнаружила, что тот пристально наблюдает за ней. Он прочитал ее неуверенность, ее подозрения.

— Лу-Энн, понимаю, что на самом деле ты меня не знаешь. Пока что. Но ты можешь мне довериться.

— Я хочу, Мэтью. Очень хочу. Просто… — Встав, она приступила к ритуалу расхаживания по комнате. — Просто десять лет назад я взяла в привычку никогда никому не доверять. Никому, кроме Чарли.

— Что ж, Чарли здесь нет, и, судя по всему, в одиночку ты не справишься.

Услышав его последние слова, Лу-Энн напряглась.

— Ты удивишься, узнав, сколько у меня сил!

— Не сомневаюсь в этом. Нисколько не сомневаюсь, — искренним, хотя и несколько обезоруживающим тоном произнес Риггс.

— А если я впутаю тебя в свои проблемы, в конечном счете это будет означать, что я подвергну тебя смертельной опасности. Мне не нужен такой груз на моей совести.

— Ну, ты удивишься, узнав, что мне не привыкать к опасности. И к опасным людям.

Лу-Энн посмотрела ему в лицо, и у нее на губах мелькнула тень улыбки. Взгляд ее темно-ореховых глаз пьянил Риггса, воскрешая в памяти мгновения интимной близости.

— Я все равно не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— В таком случае зачем ты приехала сюда? Несмотря на то волшебство, которое было у нас сегодня утром, вряд ли ты пришла за продолжением. Я вижу, что мысли у тебя заняты другим.

Снова опустившись на диван, Лу-Энн сплела руки. Подумав минуту, она начала возбужденно говорить:

— Этого человека зовут Томас Донован. Он журналист. Ведет репортерское расследование, связанное со мной.

— Почему? Почему именно ты? Из-за убийства?

Лу-Энн ответила не сразу.

— Это только часть дела.

— Ну, а остальное?

Она промолчала, уставившись в пол. Все ее нутро было против того, чтобы делиться столь сокровенной информацией с кем-либо, помимо Чарли.

— Это как-то связано с лотереей? — наконец рискнул Риггс.

Женщина медленно подняла взгляд, у нее на лице появилось бесконечное изумление.

— Я узнал твое настоящее имя; у меня в памяти что-то щелкнуло. Десять лет назад ты выиграла в лотерею сто миллионов долларов, о тебе тогда много писали. Затем ты исчезла.

Лу-Энн с опаской смотрела на него; в ее сознании звучали тревожные колокола. Однако лицо Риггса было абсолютно искренним, и в конце концов именно это выражение подавило ее сомнения — по крайней мере, на какое-то время.

— Да. Я выиграла главный приз.