русскую народность, Владимир Ольгердович усердно заботился о благосостоянии православной церкви в своей области и стремился даже восстановить митрополичью кафедру в Киеве; почему он поддерживал митрополита Киприана в то время, когда этот последний не был принят в Москве Димитрием Донским и проживал на митрополичьем дворе у Киевской Софии. Известно, что Витовт, утвердясь на великокняжеском литовском престоле, изгнал из Киева Владимира Ольгердовича и посадил его в ничтожном Копыльском уделе, а киевский стол отдал Скиргеллу Ольгердовичу (1392). Тщетно Владимир ездил в Москву просить помощи великого князя Василия Дмитриевича; последние годы своей жизни он провел в Копыле; но останки его были погребены в Киево-Печерской лавре. Скиргелло был вполне русский по своему воспитанию и привычкам и ревностный поборник православия; но его княжение в Киеве продолжалось только четыре года. Однажды после пира у митрополичьего наместника он отправился на охоту за Днепр, тут заболел и вскоре скончался. Молва приписала его смерть отраве.

После того Витовт, пользовавшийся всяким случаем подорвать удельную систему в Литве и Западной Руси и водворить в них свое единодержавие, не отдал Киевской области в удел никому из литовских или русских князей, а держал ее посредством своих наместников или воевод; первым из них был его доверенный вельможа Иоанн Ольгимунтович князь Ольшанский. В начале великого княжения Свидригайлова киевским воеводой мы видим его храброго сподвижника Юршу или Юрия. Изгнанный из Литвы и Северо-Западной Руси Сигизмундом Кейстутьевичем, Свидригайло со своими приверженцами нашел убежище в Киеве, и последний вновь сделался средоточием довольно обширного русского удела. Этот князь, как известно, несмотря на перемену веры, до конца остался преданным и русской народности, и православию, подобно своим старшим братьям Владимиру и Скиргеллу. Выше было сказано, что когда престол великокняжеский перешел к Казимиру Ягайловичу, а Свидригайло получил удел Луцко-Волынский, то руководитель юного Казимира Ян Гаштольд счел нужным сделать уступку русской княжеско-боярской партии и отдать Киевскую область на правах вотчинного княжества сыну Владимира Ольгердовича копыльскому князю Александру, прозванием Олельку. Будучи внуком Ольгерда, Александр и по жене своей занимал высокое положение: он был женат на дочери Василия Дмитриевича Московского Анастасии, которая по матери была внучкой Витовта. По смерти этого последнего русская партия даже предлагала выбрать Олелька на литовский великокняжеский престол. Поэтому Сигизмунд Кейстутьевич схватил его как своего опасного соперника и заключил в темницу вместе с женой и двумя сыновьями, где он просидел целых пять лет, то есть до самой смерти Сигизмунда.

Пятнадцать лет Олелько управлял Киевской областью в духе своего отца Владимира. Он скончался в 1455 году, приняв перед смертью монашество, и был погребен в той же Киево-Печерской лавре. Два его сына, Симеон и Михаил, вздумали было разделить между собой Киевскую область на правах вотчины и дедины; но Казимир не признал этих прав; он отвечал им: «Дед ваш, князь Владимир, бегал на Москву и тем пробегал отчину свою Киев». Однако великий князь отдал Киев как пожизненный лен старшему, Симеону; а младшему Михаилу предоставил в качестве вотчины Копыль и Слуцк. Симеон Олелькович также до самой своей смерти (до 1471 г.) оставался киевским князем. Он был искусный, храбрый военачальник и успешно отражал нападения Крымской орды на киевские пределы. Верный преданиям своей семьи, он много заботился о восстановлении и украшении церквей, разрушенных татарами. Киев особенно пострадал в 1416 году, когда он был взят Эдигеем и вновь разорен: причем Киево-Печерская лавра, уже претерпевшая погром Батыев, теперь была обращена в развалины. Симеон Олелькович восстановил обитель и почти заново выстроил ее знаменитый Успенский храм, вновь украсил его иконным расписанием и снабдил церковной утварью. В этой же Киево-Печерской обители он нашел успокоение по смерти, подобно своему деду и отцу. После него права на Киевское княжение перешли к его брату Михаилу и сыну Василию.

Но теперь польско-литовский король уже настолько чувствовал упроченной свою власть в Западной Руси, что решил нанести удар русской партии и покончить существование особого Киевского удела. Казимир не забыл того, что литовско-русское боярство не один раз требовало от него, чтобы он или жил постоянно в Великом княжестве Литовском, или назначил сюда особого наместника; причем прямо указывал на киевского князя Симеона Олельковича. Казимир не только отказался вновь отдать Киев кому-либо из Олельковичей, но назначил туда своим воеводой даже не православного вельможу, а католика, сына Гаштольдова Мартына. Киевляне попробовали было не пускать этого воеводу; но Мартын пришел с литовским войском, взял Киев приступом и водворился в так называемом Литовском замке, который был выстроен между Верхним Киевом и Подолом на особом возвышении (гора Киселевка).

Михаил Олелькович в то время находился в Новгороде Великом, куда был призван в качестве Казимирова наместника партией Борецких. Узнав о смерти брата Симеона, он покинул Новгород и отправился в Киев; но нашел его в руках Мартына Гаштольдовича и принужден был довольствоваться своим Копыльским уделом. Однако лишение наследственного киевского стола глубоко его оскорбило. Удельные князья Юго-Западной Руси явно видели, как Казимир IV шел здесь по стопам Витовта, заменяя этих князей своими наместниками и воеводами, и, конечно, не хотели безропотно уступать место единодержавному порядку. Составился какой-то заговор, во главе которого стали тот же Михаил Олелькович, его двоюродный брат Федор Иванович Вельский (также внук Владимира Ольгердовича) и один из князей Ольшанских, родственник Казимира по матери последнего. Планы и намерения заговорщиков остались для нас не вполне разъясненными. По одним источникам, они хотели захватить Казимира в свои руки, низложить его или даже убить и возвести на литовский великокняжеский престол Михаила Олельковича; а по другим известиям, они задумали овладеть некоторыми восточными областями и вместе с ними перейти под державу великого князя Московского, о чем заранее вошли в переговоры с сим последним. Федор Вельский воспользовался своею свадьбой с дочерью Александра Чарторыйского и пригласил короля на празднество. Король действительно прибыл на свадьбу. Но тут заговор случайно был открыт, и слуги Вельского под пыткой выдали тайну своих господ. Вельский узнал о том ночью; он вскочил с постели, полуодетый бросился на коня, ускакал за московскую границу и вступил в службу Ивана Васильевича. (Молодую жену его Казимир держал в Литве, и Вельский потом женился в Москве на другой.) Товарищи его Михаил Олелькович и князь Ольшанский были схвачены и преданы суду, который приговорил их к смертной казни. Казимир утвердил приговор, и он был приведен в исполнение в августе 1482 года в Киеве перед воротами Литовского замка. Но как мы сказали, суть этого дела пока покрыта