А Ельцин и сам уже видел, насколько разболталась страна в период его правления. Теперь ему открывались и обманы слепой «дружбы» с США. Требовалась новая политика, однако выработать ее Борис Николаевич был уже не в состоянии. Он подумывал о «твердой руке». Но в «мягкой перчатке». Чтобы был «демократом», не порушил его «наследие» (собственную роль в истории России Ельцин оценивал очень высоко). Рассматривалось несколько кандидатур. Одной был министр МЧС Шойгу — ему специально поручили организовывать «президентскую» партию, повращаться в общественно-политической сфере, проверить способности и авторитет. Другой фигурой стал бывший директор ФСБ и бывший министр внутренних дел Степашин. Поставив его премьер-министром, Ельцин присматривался к нему. Третьей был действующий директор ФСБ Путин. Молодой, энергичный, здоровый, умный. Доказавший свою верность в деле со Скуратовым. А подтолкнули выбор преемника события вокруг Чечни…

Предназначение Ичкерии как мины под Россию было очень трудно скрыть. Несмотря на это (а точнее, благодаря этому) Запад уделял ей повышенное внимание. Масхадов дважды побывал с визитами в США, побывал и в Англии. Его принимали американские конгрессмены, высокопоставленный сотрудник Госдепартамента США Стивен Сестанович (главный координатор по делам СНГ), видный британский политик лорд Алистер Мак-Альпин (советник нескольких премьер-министров), бывший премьер Маргарет Тэтчер [130]. В Вашингтоне Масхадов выступил на Международной конференции исламского единства (не правда ли, любопытное место для такой конференции?), предлагал вложить в Ичкерию 30 млрд долларов [84].

Но в действительности вкладывать их было некуда — кроме терроризма. Никакого «государства» в Чечне так и не возникло, восстановление экономики даже не начиналось, этим никто не занимался»! Огромные суммы, перекачиваемые сюда из России, просто «испарялись». А сам Масхадов на посту президента не был ни политическим, ни хозяйственным руководителем — оставался всего лишь самым сильным из полевых командиров. Под его началом в «вооруженных силах Ичкерии» состояло 7 тыс. боевиков, 60 единиц бронетехники. Но разные районы и селения контролировали еще три сотни отрядов (самые крупные — Радуева, 3 тыс. бандитов и 16 единиц бронетехники, примерно столько же у Басаева, 500 головорезов у Хаттаба). У них были свои штабы, базы, тюрьмы.

Однако эти отряды требовалось на что-то содержать. Одним из источников доходов стала «частная» добыча нефти в ямах и примитивных скважинах, изготовление и продажа «левого» бензина. Производились для сбыта наркотики, печатались фальшивые деньги. И все больший размах приобретала работорговля, похищения людей с требованием выкупа. Война и массовое бегство русского населения разрушили систему здравоохранения, образования. Нормальной работы в Чечне не было. Отсюда уезжали не только русские, но и чеченцы. Численность населения сократилась с 1,3 млн в 1989 г. до 400 тыс. в 1999 г. [76]. Мигрантов селили в разных регионах России. Но при этом повсюду возникали и чеченские преступные группировки, многие из них поддерживали связи с Ичкерией, участвовали в том же «бизнесе» наркоторговли, распространении фальшивых денег, похищении людей, становились базой для терроризма.

В Чечню прибывало все больше арабских, турецких, албанских, афганских боевиков «Аль-Каиды»: Усама бен Ладен и Хаттаб прекрасно знали друг друга с 1987 г. Из-за рубежа добавлялось и солидное финансирование. На эти деньги создавались лагеря, где чеченцев обучали иностранные инструкторы, обрабатывали проповедники-ваххабиты. Их программа была сугубо агрессивной — под это и выделялись деньги от «Аль-Каиды» и других заказчиков. Ваххабиты во главе с Мовлади Удуговым контролировали телевидение и радио Чечни, на телеканале «Кавказ» лейтмотивом звучало: «Нам равных нет. Мы все сметем. Держись, Россия — мы идем!». Звучал и призыв: «Будет наш Иерусалим!» [22].

Эта зараза стала распространяться и за пределы Ичкерии, чему немало способствовало попустительство российских властей. В ваххабизм обратились жители Кадарской долины Дагестана. В августе 1998 г. они взбунтовались, разгромили местную администрацию и правоохранительные органы, начальник милиции был убит, хватало и других пострадавших, а Кадарская зона объявила себя независимой. Правительство Дагестана умоляло Ельцина усмирить этот гнойник. Но Басаев пригрозил, что в случае силовых операций приведет туда свою бригаду. В Кремле испугались, что одновременно с финансовым и политическим кризисом возобновится война на Кавказе. Вместо воинских контингентов в Кадарское ущелье отправился министр внутренних дел Степашин. Разбираться с мятежом и убийствами своих сотрудников он как бы и не стал, спустил на тормозах. Сделал примирительные (а по сути капитулянтские) заявления: «Я бы предостерег всех от навешивания ярлыков „ваххабиты“, „экстремисты“. У нас свобода вероисповедания… все мирно будем вам помогать, я даю вам честное слово». С дагестанскими ваххабитами Степашин заключил «нейтралитет». Для них пошли денежные перечисления — замаскированный выкуп за «нейтралитет».

Гнезда ваххабитов появились и в Ингушетии, Карачаево-Черкесии, Осетии, эмиссары вербовали адептов в Татарстане, Башкирии. Хотя ваххабиты — это секта, враждебная ортодоксальному исламу. Еще в 1803 г. они, захватив Мекку, осквернили и разорили многие мусульманские святыни. Но после Первой мировой войны, при крушении Османской империи и переделе Ближнего Востока, британское правительство и спецслужбы сделали ставку именно на ваххабитов, помогли им утвердиться в Аравии. Поэтому даже муфтий Чечни Ахмат Кадыров выступил против сектантов, в 1998 г. собрал Конгресс мусульман Северного Кавказа, осудивший ваххабизм. Но поддержки президента Ичкерии он не получил.

Хотя вроде бы и сам Масхадов не был ваххабитом. Объявлял, что религиозный экстремизм «делает из нашей молодежи роботов, отравляет сознание», «эта идеология привносится искусственно, ее распространяют наши враги и евреи» [22]. Но он не боролся с разрушительным учением. Не пожелал сделать своей опорой те тейпы и группировки, которые сохраняли лояльность к России. А в результате ситуацией в республике Масхадов не владел. Лавировал, искал компромиссы. Басаева он поставил премьер-министром. Правда, осенью 1998 г. поссорился и отправил его правительство в отставку. Но после этого на большей части территории президент просто утратил власть, его перестали слушаться.

Между тем похищения людей не прекращались, становились все более наглыми. Уж на что во время первой войны превозносила чеченцев репортерша НТВ Елена Масюк! Брала интервью у Басаева, в воспоминаниях откровенничала об очень близких отношениях с ним. Но 10 мая 1997 г. ее похитили вместе со всей съемочной группой. Для освобождения Гусинский обратился к Березовскому, платили выкуп, и симпатий к боевикам Масюк больше не испытывала. Уж на что защищали террористов «правозащитники» «Яблока» — но и эта партия взвыла с трибуны Думы: почему творится такой беспредел? В январе 1998 г. во Владикавказе похитили представителя Верховного комиссара ООН по делам беженцев француза Коштеля — выкупили через 11 месяцев. А в октябре 1998 г. в Грозном похитили четырех сотрудников британской фирмы «Грейнджер Телеком», которых пригласило само правительство Чечни. Их не спасли, они были обезглавлены. Масхадов требовал прекратить позорный промысел — но при этом держал своим вице-президентом одного из главных работорговцев Ваху Арсанова.