люблю об этом говорить. Люблю сочинять риффы. Но не люблю их разжевывать. А еще люблю коллекционировать реликвии Второй мировой войны».

Следующим на сцену поднялся Брайан Слэгел, руководитель первой звукозаписывающей компании, увидевшей в группе потенциал. Брайан с Джеффом оставались друзьями. И Слэгел был одним из немногих, с кем Ханнеман продолжал общаться уже после травмы руки. Оба были хоккейными болельщиками, и Ханнеман с удовольствием сходил на матчи «Кингз» во время триумфального финала Кубка Стэнли в прошлом году. Слэгел вспоминал Ханнемана как застенчивого, одаренного парнишку, выросшего в потрясающего, невероятно талантливого музыканта.

«Для меня было огромной честью работать с этими парнями и видеть, как они играют и Джефф сочиняет свой невероятный тяжелый материал, – вспоминал Слэгел. – Некоторые его песни изменили курс металлической музыки».

После Слэгела вышел руководитель еще одного лейбла: генеральный менеджер American Recordings и давний сотрудник Slayer Дино Паредес. Несколько раз Паредес не смог совладать с эмоциями, вспоминая трогательные моменты в работе с Ханнеманом и Slayer. Он сказал, что их многолетняя дружба была трудной и забавной – зачастую одновременно.

«Джефф всегда находил способ отпустить шуточку, вероятно, не в самое подходящее время, – сказал Паредес. – Джефф все делал по-своему, несмотря на обстоятельства. Что в личной жизни, что в студии, он делал лишь то, что хотел. И очень немногие артисты делают только то, во что верят. Таким парнем был Джефф. Это расстраивало, но я все равно уважаю такое поведение… Сегодня увидеть такое – большая редкость… Мне всегда было с ним весело, даже когда он действовал мне на нервы».

Паредес вспомнил, как часами зависал с группой в студии, иногда работая, а иногда просто ждал. Они часто сталкивались лбами, но на выходе всегда получался достойный продукт.

«Я всегда получал истинное удовольствие, – сказал Паредес. – Даже в самые тяжелые и непростые моменты мы знали, над чем работаем, – это важно, и оно того стоит. И мы одна большая семья, мы со всем справимся».

В ответ оголтелая толпа помогла превратить мероприятие в нечто вроде возрождения, культа и сплочения армии перед войной. Все старались не думать о грустном, публика тут же прерывала особенно эмоциональные моменты криками «Ханнеман! Ханн-е-ман!», затем «Керр-и Кинг! Керр-и Кинг».

После Паредеса на сцену вышел Кинг. Так же, как и на церемонии Golden Gods, на нем были темные очки и стопка Егермейстера в руке. Читая текст с айфона, Кинг выдавал импровизированные воспоминания о падшем товарище: запрет Slayer выступать в зале, в котором Керри сейчас говорил.

Знакомство с Ханнеманом и причина, побудившая придумать искаженный гитарный стиль.

Также Керри рассказал о том, как раньше Ханнемана регулярно штрафовали за вождение в нетрезвом состоянии, и Джефф потом и вовсе решил отказаться от водительских прав – из-за чего Керри с Томом пришлось регулярно возить своего друга с репетиций и обратно.

Увлекшись панком, Джефф побрился наголо – и Кинг очень переживал, что теперь от группы отвернется патлатая публика.

Кинг чуть не заблевал Ханнемана. Но Джеффу показалось это ужасно смешным и забавным.

Кинг и Ханнеман дипломатично соглашаются посещать деловые встречи и ужины с главами лейблов и промоутерами. Но этот тупой и скучный аспект корпорации Slayer часто изводил их, и два гитариста были вынуждены развлекать себя, бросались едой, швыряли горох в соседние напитки, швыряли мокрые салфетки в Рика Сейлза.

«Я это все к тому, – подытожил Кинг, – что Джефф был интересным персонажем… Он терпеть не мог быть знаменитым. Ему нравилось находиться на сцене. Он, возможно, ворчал на этот счет, но, если его попросить автограф или фото, он ведь никогда вам, ребята, не отказывал. Оставлю вам свои истории… Очень грустный конец замечательной истории. Не забывайте моего брата!»

После Кинга на сцене появилось еще больше элитных представителей жанра: барабанщик Metallica Роб Трухильо; бывший басист Suicidal Tendencies улыбался, вспоминая, как над ним издевались Ханнеман и Роки Джордж: звонили ему рано утром и шипели в трубку «Ящщщерица!». Несмотря на стеб, Трухильо вспоминал Ханнемана как «одного из милейших парней, которых я встречал».

Затем Трухильо, один из элитных клиентов Рика Рубина, прочитал письмо от продюсера: «Возможно, Джефф и был самым тихим и незаметным в группе, – писал Рубин. – В музыкальном плане он был душой и телом Slayer. Он был новатором, самородком и невероятно мощной творческой силой, и нам будет его очень не хватать. К счастью, он оставил после себя записи, которые мы можем послушать в любое время и ощутить его присутствие».

Далее Баукотт представил седовласого джентльмена Гэри Калера, изобретателя «квакушки», благодаря которой многие соло Ханнемана обрели узнаваемое вопящее звучание. Калер был краток: «Спасибо тебе, Джефф Ханнеман, что играл на моем барахле».

Шаво Одаджян, гитарист System of a Down и коллега Ханнемана по лейблу, вышел на сцену следующим, назвав Джеффа хорошим парнем и человеком, оказавшим огромное влияние. Затем к микрофону подошли представители менеджмента Slayer.

Сейлз вспоминал Ханнемана очень закрытым человеком, он даже однажды поменял свой домашний телефон на номер вне списка – и не давал его ни помощникам, ни коллегам по группе. Когда он наконец настроил линии коммуникаций, то смеялся, какой же классный это был прикол.

Между гастролями, говорил Сейлз, Ханнеман на целые недели, а то и месяцы выпадал из поля зрения и с ним невозможно было связаться. Он отвечал лишь на голосовые сообщения, если они не были слишком банальными и скучными.

«Джефф научил меня следовать своей страсти, да наверное, и многих здесь присутствующих, – сказал Сейлз. – Slayer были для него священными. Он всегда следовал своей музыкальной страсти и никогда не шел на компромиссы. Он всегда держал слово, а не просто болтал языком… Его вклад в мир музыки поистине бесконечен. Джефф изменил жизнь миллионов людей. Пусть земля будет ему пухом».

Кристен Мулдериг из компании Рика Сейлза (теперь она была менеджмент-компанией Slayer, Ghost и Mastodon) прочитала письмо от вдовы Ханнемана, Кэтрин. Миссис Ханнеман поблагодарила команду единомышленников и представителей музыкальных компаний за то, что работали с мужем, помогли сбыться его мечтам, а ей пережить столь непростое время.

А завершила свое выступление Кэтрин личным обращением к покойному мужу: «Очень сильно тебя люблю, и мне тебя не хватает. Покойся с миром!»

После чего толпа скандировала: «ХАНН-Е-МАН! ХАНН-Е-МАН!»

Затем Стюарт устроил слайд-шоу, разбитое на две песни: «Fade to Black» Metallica и Slayer «South of Heaven». Одна картинка сменяла другую, начиная с детских фотографий Джеффа (иногда радостного, иногда угрюмого) до взрослых (часто радостного, часто угрюмого). У многих начали накатывать слезы. Затем, когда заканчивалась «South