по спутниковому, на «Исток» тоже напали, почти одновременно с нами. Высадили десант с моря. Тимур и команда вычислили, что это вооруженные члены общин под командованием нуклиевцев.

— Да пофиг, враг он и в Африке враг, не важно за что он воюет. Их никто со стволом у затылка в бой не ведет, сами бегут. — Воеводов перевел дыхание и вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб. — Что там в «Истоке».

— Устояли.

— Снесли ракетами?

— Нет они всех в плен взяли. Пожалели.

— Всех? Наивные идиоты. Думают открыть им глаза? Напрасно. Как они умудрились?

— Да, всех. Влепили химоружием и нейтрализовали. Оказались намного сообразительнее, чем я думал. Корабли уничтожили. Что они собираются с ними делать, в душе не знаю. Больше переживаю, как вас оттуда вытащить?

— Я тебе уже сказал, чтобы ты забыл об этом. Мы еще держим внешний периметр. Три волны отбили и изрядно потрепали атакующих. Уже минут пять тишина. Сейчас должны подкрепление подтянуть из тех что берега водохранилища контролируют. Надеюсь всех стянут и бросят в бой. Когда отступим до штаба, тогда и отдам приказ. — Воеводов откинулся к стене спиной, снял с плеча трубку гидратора и сделал несколько глотков.

— А если тебя раньше убьют? — Спросил Краснов.

Во-первых, не убьют. Во-вторых, я перестраховался. В штабе, среди моих бойцов, есть человек, который знает про запасной план. Я каждые пять минут выхожу с ним на связь. Если я не вышел, он свяжется с Серго.

— Ко всему подготовился. — Краснов усмехнулся.

— Как видим, не ко всему.

Тебе реально все равно, что ты уничтожишь не только нуклиевцев, а еще кучу простых гражданских, которых ложью заставили пойти против тебя?

— Мы с тобой это уже обсуждали — сопутствующие потери. Если атакующие выполнят задачу и уничтожат нас, то Нуклий пойдет дальше, и на волне успеха поднимет в штыки намного больше народа. Они сами будут в бой рваться. Куда их отправят, долго гадать не надо — на «Исток». Тимур, конечно, молодец, но вода камень точит и рано или поздно они падут. Нуклий преподнесет все, как победу над теми, кто устроил «Пурпурный» и уже ничего не сломит веру в святость и безгрешность общин. А если все атакующие здесь сгорят в ядерном огне, то ты фиг кого еще заставишь взять в руки оружие и воевать.

— Есть зерно рациональности в твоих словах, но если по-людски, то убить столько человек… Блин, даже мне не по себе.

— А я тебя и не прошу этим заниматься, оставим это на моей совести. — Воеводов поднялся, вытащил магазин из автомата, и проверил его на вес — две трети, с привычного счета сделанных выстрелов сбился во время перебежек. — Ладно, заболтался я с тобой. Пойду позиции проверю. Отбой.

По лестнице поднялся Максим и прислонился к стене плечом, тяжело дыша.

— Ты как тут, командир?

— Нормально. Как наши?

— Хреново. Человек сорок потеряли. Даже считать не успеваем. — Макс прокашлялся. — Зеленые они слишком, навыков не хватает. В пылу боя забывают менять позицию, а за всеми не уследишь в суматохе.

— Командир? Прием. — Прозвучало из рации.

— Воеводов слушает.

— К штурмующим движется подмога, еще две колонны, только машин намного больше. Человек восемьсот. Еле успел засечь с дрона, потом его снесли.

— Принял. Готовимся к новой атаке. — Вадим повернулся к Максиму. — Двигай к своим на позиции. Проверь амуницию, приободри людей.

— Да как их приободришь, многие уже ни на что не надеются. — Непривычно поникшим голосом ответил Макс. — Ладно. Я пошел.

Воеводов проводил взглядом спину подчиненного и вернулся на свое место. Время потянулось мучительно медленно. Больше всего он ненавидел сидеть и ждать. В бою время несется как угорелое, а когда вот так, прозябаешь в ожидании момента атаки, то каждая секунда кажется минутой. Чтобы чем-то занят себя, проверил автомат, батарейки в прицеле, гранаты, пистолет.

За стеной забора зашевелились. Со стороны поселков донеслось гудение десятков моторов. Замельтешили едва различимые силуэты людей в редких сполохах света фонарей. Через три минуты, атакующие ударили с новой силой. По уже почти разрушенному фасаду здания выстрелила крупнокалиберная пушка, обрушив пролеты нескольких этажей. Следом за ней застрекотали пулеметы, не давая даже головы поднять. Нуклиевцы, пользуясь огневым прикрытием, пошли в атаку, вливаясь на территорию базы сплошным потоком. Со стороны штаба захлопали минометы и гранатомёты, пытаясь подавить тяжелую технику противника, но на прицеливание времени не было и били наугад.

Воеводов, пригибаясь от свистящих пуль, почти ползком добрался до лестницы.

— Всем! Отступаем к штабу! Идем через восточный лестничный пролет. Убедившись, что за вами никого, минируем лестницы и проходы. — Отдал приказ, спускаясь по лестнице. — Катя, ты как?

— Зацепило меня… — Голос девушки прозвучал сдавленно. — Нормально так… зацепило.

— Ты где?

— Второй этаж… третья дверь на лево.

Выпрямившись, Вадим побежал вниз, перепрыгивая через ступени. Быстро повернул по коридору, нашел нужную дверь и уже было сунулся в нее, как пришлось упасть на пол от ударившей прямо над головой пулеметной очереди. Засыпало крошкой штукатурки. Через пыль увидел Катю, лежащую возле стены со снайперской винтовкой в руках. Подполз ближе. Девушка чуть улыбнулась уголками рта. Грудь прострелена справа ниже ключицы, уже весь камуфляж пропитался кровью, при дыхании из отверстия идет алая пена. Катя попыталась, что-то сказать, но Вадим ее сразу остановил. Приподнявшись, он разорвал куртку на девушке. Никаких шансов. Крупный калибр, скорее всего двенадцать и семь миллиметров. Пуля прошла навылет, раздробив ребро на мелкие осколки, которые превратили легкое в кашу. Начался пневмоторакс. Жить ей осталось меньше минуты. Глаза Кати начали закрываться, от недостатка кислорода в мозгу девушка теряла сознание. Уже ничем не поможешь. Рванув обратно к лестнице, Воеводов столкнулся с отступающими. У некоторых на лице читается откровенный страх. Стены здания дрожат от постоянных взрывов. Сверху и снизу доносятся крики раненых, выносить их уже нет времени. Проводив последнего спускающегося взглядом, Вадим поставил на лестнице растяжку и побежал вниз. Возле выхода на площадку перед штабом собралось человек двадцать, не больше. У двери стоит Макс, сжимая в руках «Печенег».

— Это все? — Спросил Воеводов отдышавшись.

— Все, кто мог идти сам. Как там Катя?

— Двухсотая.

Лицо Максима перекосило от боли. Он отвернулся и что-то прошептал сам себе.

— Оставшимся в штабе, мы отступаем. Выходим через восточную дверь, прикройте нас максимально плотным огнем. — Скомандовал Вадим в рацию, жестами показав стоящим рядом бойцам разделиться на две группы. Первая выдвинулась вперед, заняла позиции на площади за подбитой техникой и обломками стен и развернулась для прикрытия остальных отступающих.

— Ну пошли, чего стоим? — Закричал Воеводов, четко слыша крики Нуклиевцев ворвавшихся в задние с другой стороны. Он развернулся, направив в дверной проем коридора ствол автомата, готовый в любую секунду открыть огонь.

Крайний боец покинул здание. Можно уходить. Сорвав с груди гранату, Вадим выкинул ее в коридор и выбежал наружу. Из штаба ведется непрерывный огонь всеми калибрами по покинутому зданию. Со спины еще не стреляли, не успели понять, что противник отступил. Донеслись взрывы растяжек и мин. «Зеленые» гражданские не обучены смотреть под ноги, тем более в темноте. Воеводов пробежал двадцать метров и, укрывшись за корпусом подбитого БТР, отдал приказ первой группе прорываться к штабу. До Нуклиевцев дошло, что противник отступает и они начали рассредоточиваться по окнам. Затрещали автоматы. Пули зарикошетили от асфальта, выбивая искры. За лежавшим рядом обломком бетона упал боец, схлопотав свинца в голову. Первая группа достигла штаба и тут же распределилась по окнам, усилив прикрывающий огонь и заставив анклавовцев прятаться за подоконниками. Есть момент для прорыва. Махнув рукой, Вадим поднял оставшихся в бросок до спасительных стен. Тридцать метров. Пригнув голову, и постоянно меняя траекторию, он побежал. Рядом упал еще один боец, забыв о том, что бежать по прямой — верная смерть. Плечо больно обожгло, Воеводов сжал зубы, не снижая темпа. Пальцы не разжались, рука не повисла, значит мышцы и кости целые, а обращать внимание на царапины нет времени.

Забежал в штаб. Тяжелую стальную дверь за ним сразу же захлопнули, задвинув массивный замок и для верности поставив растяжку. Ощупал рану на плече — точно царапина, миллиметров пять в глубину.

«Уже не важно, кровью не истеку, совсем немного осталось. Затянуть их побольше сюда и отдать приказ