черной слизи. Мы в панике бежали наружу. Судя по датчикам, концентрация вируса достигала тут невероятных величин, и было неясно, почему зараженные люди не покинули лабораторию. Причина нам стала ясна, только когда мы добрались до верхнего уровня: автоматика наглухо блокировала двери, и не реагировала на попытки ее открыть или "уговорить". Мы думали, что это конец. Но один из наших сказал, что он когда-то дружил с девушкой из тех.персонала, и та показывала ему нижний, минус третий уровень базы. Так вот, там есть лифт на поверхность. Возможно, заблокирован и он, но не проверить мы не могли… Да и, в крайнем случае, оставалась сама лифтовая шахта, через которую можно выбраться.

Выхода не было, и мы двинулись. Самое неприятное было в том, что мы не знали, дает ли "advance" – так мы назвали сыворотку – защиту от вируса D. Вирус по идее был на базе черной оспы, так что не должен был проникнуть через гематоэнцефалический барьер эдванса, но стопроцентной уверенности не было. Пока, правда, и признаков болезни ни у кого не наблюдалось, а инкубационный период вируса D исчислялся часами, а не днями. Это немного поддерживало надежду…

Мы добрались до нижнего уровня пешком по лестницам. Тут трупов было меньше, видимо, те, кто учинил эту катастрофу, прорывались с второго уровня. За шесть лестничных пролетов всего три тела – по сравнению с тем, что мы уже видели, это была такая мелочь. Но, что странно, судя по всему, они не собирались никуда бежать. Рядом с трупами лежал планшет, на котором приклеена была бумажка с надписью “ВАЖНО” и три одноразовых шприца, явно уже использованные. Пароль планшета был отключен, на рабочем столе лежало видео… Один из трупов, что лежали рядом, еще будучи живым, оставил сообщение для тех, кто сумеет сюда добраться. Звали его доктор Гордон Мортимер Краск, известнейший энтомолог и биоинженер. Я не буду пересказывать все то, что он сказал, слишком сложная терминология… если кратко, он предупреждал о панцирниках и утверждал, что в течении двадцати лет максимум они выжрут тут все живое, если не остановить их. А дальше пойдут плодится вокруг, в итоге представляя собой одну из страшнейших угроз для той же Галеры.

Он помолчал, задумчиво покачивая чашку, потом добавил вполне по-деловому:

– Планшет этот до сих пор у меня. Сможешь сам все просмотреть в любом случае.

отхлебнул своего пойла и, снова перейдя по повествовательный тон, продолжил:

– Так вот, ученый на планшете требовал, чтобы группа, проникшая в лабораторию, не вскрывая помещений, взорвала реактор базы. На это мы пойти не могли – мало того, что многие рассчитывали на возобновление работы базы, так еще и реактор зацепил бы не только исследовательские помещения, но и всю округу. Подрыв гравитационного реактора всегда сопровождается мощным взрывом, и провалом почвы на пару километров вокруг. В местном общежитие были наши семьи, дети, вся жизнь. Поэтому мы просто направились к лифту, который, на нашу удачу, был как раз внизу, в начале всего этого ада. Естественно, он был заблокирован, но тут нам хватило инженерных навыков, чтобы активировать протокол безопасности для экстренного подъема платформы… В общем, мы оказались наверху.

Вот только выводил этот лифт в здание для содержания… хм… Образцов – так мы это называли. Тут были осужденные на расстрел преступники, тут были опасные мутанты, просто дикие животные. И те, кто уничтожил базу, напоследок освободили всех. Поднимающийся лифт был атакован еще в процессе подъема, какие-то безумцы в рыжих робах с кусками арматуры кинулись на нас. Мы защищались… и тут вскрылась вторая особенность эдванса. Он очень неплохо увеличил нашу реакцию. И частично – физическую силу, хоть и не у всех. В общем, мы отбились от первой волны, сумели пробиться к выходу, хоть и потеряли двоих. Дальше мы направились сюда, в общежитие – подавляющее большинство ученых жило здесь же, а остальным просто некуда было идти. А через несколько дней начались проблемы.

Во-первых, несмотря на все наши попытки обеззаразиться, мы вынесли вирус с базы. Дети, родственники – все заражались. Как ты, думаю, знаешь, действенной вакцины или лекарства от вируса D никто не придумал. Но нам казалось, что эдванс – это панацея. Мы, те, кто его принял, не только не болели. Наоборот. Мы чувствовали себя прекрасно, мышечная масса увеличилась у всех, как и реакция, скорость… Поэтому, вооружившись несколькими ружьями и каким-то самодельным холодным оружием, мы отправились в лаборатории еще раз. Нужно было запустить установку синтеза и добыть столько вакцины, сколько сможем. К этому моменту у нас на руках было больше ста человек, неизлечимо больных чумой, и это было их единственной надеждой.

А еще меня очень интересовал пищеблок – там должно было быть немало продуктов, которые у нас уже заканчивались. Покинуть территорию мы не могли: протоколы безопасности придумали еще до нас, и они были весьма категоричны – в случае серьезной аварии территорию покинуть не может никто. Без исключений. Так что автоматизированные защитные системы открывали огонь по любому объекту внутри без предупреждения. Снести их нам было просто нечем…

Итак, мы вроде бы подготовились и отправились в лаборатории. Попытка сунуться к главному входу оказалась безуспешной, входной блок был уничтожен. В общем, пришлось идти уже проторенным путем. В помещении, где находился лифт, не оказалось никого. Ни трупов, ни живых – просто никого. Мы удивились, но только порадовались – нам же лучше, чем позже начнутся проблемы, тем больше у нас шансов. Лифт мы перевели на ручной режим управления, чтобы не зависеть от автоматики, и отправились вниз.

Концентрация вируса так и не падала. Но самое неприятное, что мы заметили: дверь в тот самый блок для экспериментов с биологическим оружием была грубо вырвана изнутри. Вокруг нее виднелось множество обрывков оранжевой ткани, какого-то мелкого мусора и следов волочения тел. Складывалось ощущение, что кто-то вырвался оттуда, возможно, он же и зачистил верхний этаж. Но теперь вокруг стояла тишина, и мы рискнули отправиться по своим делам – времени было мало. Ох какая же это была ошибка…

До второго лабораторного уровня мы добрались, не наткнувшись ни на врагов, ни на тела. Только следы крови и выделений от человеческих тел напоминали, что две недели назад тут был филиал морга. Двери в нашу лабораторию так и оставались открытыми. А вот внутри... внутри был разгром. Брошенные под простынями тела кто-то растащил, часть лабораторного оборудования была переломана, все шкафы с реагентами вскрыты. И, что самое