— В Караганде. Умники твои друзья, без шлемов катались: и водила, и пассажир, без прав и на недозволенной законом скорости.

— А в обезьянник их за что? — Не понял юмора Смерч. — За управление мотоциклом или перевозка на них пассажиров без мотошлемов, насколько я помню, полагается штраф.

Мотоцикла ему жалко не было, а вот с парнями дело обстояло по-другому.

— За оскорбления работников органов правопорядка при исполнении, а также за сопротивление при задержании. За это и сидят, голубчики, — услышав про штраф, отозвался милиционер.

— "Статья 192.1. Оскорбление работника милиции или народного дружинника…Оскорбление работника милиции или народного дружинника, а также военнослужащего в связи с исполнением этими лицами возложенных на них обязанностей по охране общественного порядка — наказывается лишением свободы на срок до шести месяцев, или исправительными работами на срок до одного года, или штрафом до одного минимального месячного размера оплаты труда", — тут же процитировал по памяти Смерчинский.

— Вот именно, исправительные работы…на год, — явно не так хорошо знал закон милиционер. — А ты… вы что, юрист?

— В душе всегда хотел стать адвокатом. Чтобы защищать невиновных. — Отозвался Дэн. Ему ничего не оставалось, как ехать и вызволять на волю ребят. — Назовите отделение и адрес, по которому располагаетесь. Я заплачу штраф.

Старший инспектор с неудовольствием подчинился. Почему-то он уверился в том, что человек, с которым он только что разговаривал по телефону — юрист. А "юрист", у которого все еще не прошла голова, и кружилась от поездки на авто еще сильнее, только тяжело вздохнул: Черри, дурной придурок, становился завсегдатаем разного рода "обезьянников" и отделений милиции. Теперь еще и Ланде с собой прихватил — теперь тот еще больше возненавидит панка. Смерчинский тяжело вздохнул: все шлонаперекосяк, а он привык, что жизнь была более гладкой и праздной.

— Шеф, можешь быстрее? — Спросил после разговора Денис у водителя. — Доплачу.

— Это мы могем, — тут же отозвался шофер, — не боись, парень, я тебя к сроку довезу. Видал, небось, кино французское — "Такси"? Так у меня не хуже. Я — асс, — гордо добавил он.

— Или даже кто-то лучше, — серьезно сказал Дэн. Мужчина прибавил газу и, чуть не врезавшись в микроавтобус, понесся по дороге вперед, обгоняя дорогущий быстрый джип — у его водителя только глаза на лоб полезли, когда он увидел, какая рухлядь его обгоняет. В другой раз Смерч обратил бы на это внимание, но теперь только с закрытыми глазами откинулся на твердое сидение, желая, чтобы поездка закончилась поскорее.

Неудивительно, что в университете молодой человек оказался гораздо раньше едущей на автобусе Марии. Только что прозвенел звонок, возвещающий о начале новой пары, а девушки все не было. Вокруг, на крыльце, около которого Дэн поджидал Машу, вообще почти никого не было — за исключением пялившихся на него первокурсниц все с того же Искусствоведения. Девчонки смотрели на Дэна, хихикали, а когда он привычно подмигнул одной из них, самой хорошенькой, миниатюрной блондинке, то все они замерли и зашушукались сильнее прежнего, только теперь блондинка смутилась и почти не поднимала на него больших красивых глаз. Парень же, внешне оставаясь спокойным и улыбчивым, впрочем, как и всегда, нервничал и торопился. Чипа все не было, зато ему перезвонил один из друзей, который тоже решил поискать Черри и сообщил, что теперь их общий приятель затеял драку с сокамерником.

Тетрадь и медведь жги Дэнву руки, к тому же он стал думать, что партнер могла поехать и домой — мало ли что взбрело в ее голову во время совместного сна. Поэтому когда на дороге он увидел смутно знакомую фигуру темноволосого парня-рекламщика, то обрадовался, тут же найдя выход.

— Одногруппник Марии! — Окликнул его Дэн громко. Дима, а это был именно он, опаздывающий, как и Маша, на английский, но все равно не шибко спешащий на пару, тут же повернулся и удивленно уставился на Смерчинского.

— О, здорово, парень Марии, — Чащин шутливо ткнул в Смерча пальцем, после чего они обменялись рукопожатиями.

— Отдай Маше тетрадь, — произнес Дэн и протянул ее вперед. — Кажется, сегодня она ей пригодится.

— Откуда она у тебя? — Взял в руки и полистал ее Дмитрий.

— Нашел.

— Где?

— В номере отеля.

— А что ты там делал? — продолжал допрос Машин сокурсник.

— Ночевал, — спокойно отозвался Дэн, с удивлением замечая, как широкая улыбка Димы становится все менее широкой.

— А Бурундукова что там забыла?

— Вобще-то, тоже ночевала. — Зевнул Смерч. — Черт, не выспался… Короче, отдай ей тетрадь, если она придет. Ей пригодится.

— Ага, пригодится. А вы что, вместе ночевали?

— Вместе, — подтвердил самым легкомысленным тоном Дэн. — Она ведь моя девушка.

— Я в курсе, — отозвался Чащин, поморщившись. — А не рано ли вы начали ночевать вместе?

— Какая тебе разница, приятель? — теперь настала очередь Денису шутливо толкнуть Диму в плечо.

— Я просто привык заботиться о своих друзьях, — изрек тот.

— Я тоже, — отвечал ему с улыбкой Дэн. — Скоро стану Заботливой Мамочкой. Как раз двое детишек дожидаются меня в одном незатейливом детском садике. Ладно, удачи, мне пора.

— Эй, Смерч! Постой. Хочу кое-что тебе сказать. — Негромко проговорил Машин сокурсник. Улыбка совсем покинула его лицо. Он чуть ближе подошел ко второму парню, и их глаза встретились.

— Что?

— Если что, не думай, что Машку защитить некому. — Произнес се тем же тоном молодой человек, прижимая тетрадь к себе. — Не обижай ее.

— Заметано. — Серьезно кивнул Дэнв, засунув руки в карманы. — Она тебе нравится?

— Нет, — твердо ответил Димка, а Дэн высоко поднял брови вверх, как будто бы услышал то ли непристойность, то ли необыкновенную шутку.

— Правильно Я тоже не люблю интересоваться чужими девушками, — рассмеялся он.

— Точно-точно. Сначала чужие девушки, потом чужие жены, — расхохотался Димка.

— И из-за этого у кого-то чужие дети, — скорбно покачав головой, сказал Дэн, уже спеша. — До скорого, одногруппник Чипа.

— И тебе не хворать, Парень Бурундуковой, — шутливо помахал свободной рукой Димка, вновь улыбаясь, как и прежде. И только тогда, когда молодой человек оказался в здании университета, он остановился и с неожиданной для самого себя злостью ударил по стене этой самой тетрадью, прошипев:

— Твоя мать, Смерчинский… твою мать, а…

Он так и стоял около прохладной стены, касаясь ее лбом и стараясь освободится от охватившее его злости, пока его вновь не окликнули.

— Эй, Чащин! — Услышал он позади себя звонкий голос Марии, добравшейся, наконец, на автобус к родной остановке — водитель решил сделать опаздывающим студентам в салоне подарок — поехал быстро. — Ты чего к стене прилепился, как улитка? Или ты в стенку втюрился и теперь обнимаешь? Думаешь, из нее вылезут руки и тебя в ответ обнимут? — Девушка подошла к Димке и со всей силы хлопнула его по спине. — Алло, Чащин! Подъем!