Крыников вздыхает и целует ее в лоб.

Некоторое время назад Иван Цехмистро попросил Риеку вернуть ему свободу. На политическом диспуте он встретил необыкновенную женщину, журналистку, влюбился и…

– Она поразительно умная женщина, – рассказывает он Риеке, – мы с ней проговорили целую ночь!

– А мама знает? – спрашивает Риека.

– При чем тут мама? – обижается Иван. – Мои личные дела я привык решать сам!

…Риека и Крыников поженятся, и брак их будет удачным. Оба – люди зрелые и деловые, лишенные иллюзий реалисты, не ожидающие милостей от судьбы, а берущие ее за шиворот и твердой рукой отнимающие у нее сладкий пряник.

* * *

Прекрасный летний день клонится к закату. Старая дача… Снова старая дача. На веранде накрыт стол, вокруг знакомые лица: Глеб в любимой голубой джинсовой рубашке, загорелая Оля в ситцевом сарафанчике, Таиса Леонидовна с шестимесячным Ежиком на коленях, Кирюша, который, несмотря на строгий приказ не кормить собак во время обеда, то и дело сует им куски под стол.

– А что это за чуче… за странная дама? – шепотом спрашивает Борис у брата. Он приехал не один – с ним юная и серьезная девушка-регистратор, твердо решившая выйти замуж за шефа.

– Это Старая Юля, – так же шепотом отвечает Глеб, – тетя Оли. Я тебе рассказывал. Циркачка в прошлом.

– Клоунесса?

– Нет, выступала с танцующими собачками.

Борис исподтишка рассматривает Старую Юлю, нарядную, в кружевах, с черным бантом на макушке и неровно нанесенным на лицо гримом, переводит взгляд на перепачканную манной кашей Таису Леонидовну с безумно-озабоченным лицом, которая поминутно обращается к Оле, называя ее Марточкой, с легкой брезгливостью холостяка смотрит на детей – хулигана Кирюшу и пускающего пузыри из манной каши Сережу, на собак…

Спетая собачья компания – Цезарь, Тинка, Дэзи и новый член коллектива, вертлявый йоркширский терьер Боник – сидит на теплом дощатом полу веранды и внимательно наблюдает за людьми.

«Ни за что не останусь ночевать в этом бедламе, – думает Борис. – Продержусь еще пару часиков, подхвачу Ирку и привет!»

А поздний обед продолжается, плавно переходя в ужин. Текут разговоры обо всем и ни о чем. Старая Юля дребезжащим голоском зачитывает гороскопы всех членов семьи, включая младенца Ежика, которому завтра «предстоит принятие важного финансового решения» и регистратора Ирочки, которая уже почти своя. Озабоченная Оля рассказывает о подруге Риеке с семьей, которую ожидают завтра, и намерение Бориса удрать крепнет с каждой минутой…

Темнеет. Делается прохладнее. На небе проклюнулись крупные и яркие деревенские звезды. Оля приносит свечи, ставит на стол. Глеб чиркает спичкой. Борис с легким чувством зависти отмечает, как они смотрят друг на друга…

Потом молодежь идет на реку купаться. Они идут через луг, ярко освещенный луной. Оглушительно звенят цикады… иногда вскрикивает потревоженная Цезарем спящая птица – и все! Ни звука, ни движения в мире, залитом лунным сиянием! Вода как парное молоко… голоса их гулко разносятся над речной гладью.

Они плавают как странные речные жители, дробя на мелкие осколки отражение громадной оранжевой луны…

Потом еще долго сидят за столом… Старые дамы и дети давно спят. Собаки дремлют рядом.

«Останусь, пожалуй, еще на денек», – думает Борис, зевая…