Энандиэр Ламиталарс сидел на лошади с эльфьим седлом справа от Наэварры. Командир группы носил высокие облегающие остроносые сапоги с мыском, окованным сталью. Куртка какого-то невиданного кроя, с кучей застежек и ремешков, была чем-то вроде бригантины, но не такой тяжелой и неповоротливой, металлические пластины в ней заменились кольчужными вставками. Браги подумал, что все дело в мифриле, способном выдержать любую стрелу и любой меч. Асимметричный воротник-стойка, дорогое шитье на плечах, канты из тисненной орнаментом черной кожи, шейный платок, способный легко превратиться в маску, скрывающую лицо, длинные перчатки – типичный облик фрилака, кичливый, подчеркнуто вызывающий своим зловещим эстетизмом. За одним исключением: никто не носил головных уборов. Берет с пером цапли был только у эльфийки с правого края. А еще маска из прочной кожи на нижней части лица, снабженная отверстиями для вентиляции. Браги пригляделся к всаднице. Над маской горели желтые злые глаза, в руке у нее был лук, правда, без стрелы. Фантастический прикид эльфийки заставил бы, наверное, позеленеть от зависти даже самых искушенных франтих Арвендии и Нельбодена. Эльфы любили нетривиально одеваться и считались среди людей негласными законодателями моды, однако лорансальские мятежники, безусловно, давали фору своим собратьям в других частях мира. Имело ли это отношение к идеям Возрождения, Страшила не знал. Вызов. Вероятно, своей манерой одеваться они подчеркивали отличие от людей.

Браги перевел взгляд на остальных фрилаков. Они были похожи на главаря, но в то же время каждый чем-то отличался. Лишь один-единственный аксессуар встречался у всех – бутоньерка из листьев и маленьких черных цветков. Страшила не мог решить, что это. Название вертелось на языке, но он не мог вспомнить.

– Оружие, – пробормотал Зирвент позади. – На маленькую армию.

Поняв, что его слышат все, студиозус замолк. Он уставился на Ламиталарса. Эльф улыбался. Смущение ваганта ему польстило, а еще больше пришелся по вкусу испуганный вид Зирвента. Так самодовольно ухмыляется только самый сильный и хулиганистый мальчишка в компании, знающий, какое впечатление на более слабых производят его рост и мускулы. На Браги ничего из этого впечатления не произвело. Оружие – его было много. У каждого эльфа традиционный гвианнекс[5]со звездообразной или ромбической гардой. Спаты, притороченные к седлам. По два кинжала. Плетеные треххвостые нагайки, луки и небольшие арбалеты. Наэварра тоже успел вооружиться. Свой меч он закинул на спину на широкой кожаной перевязи.

Вридаль взял на себя труд представить знаменитого Рыцаря Железного Кулака и его оруженосца. Эльфы Ламиталарса проявили презрительную сдержанность. Чужак оставался чужаком, даже если по глупости спас жизнь самому Наэварре.

Эльфы не представились. Видимо, из соображений конспирации.

«Оруженосец» Страшилы расфыркался, будто строптивая лошадь. Только что копытом не бил.

– Уважаемый эльф ошибся, – чванливо произнес он. – Я не оруженосец этого, безусловно, достойнейшего из огров, я свободный человек, постигающий науки…

Фрилаки смотрели на него соответствующе. Мечтая прикончить. Сообразив, чем дело пахнет, Зирвент икнул.

– Я… прошу относиться ко мне с уважением… – промямлил он.

– Перестань, школяр, – сказала ему чародейка. – Твои потуги повысить перед ними свой статус бесполезны. В конце концов, они ценят лишь дела, а не слова.

– Кстати, о делах, – прогудел Браги. – Может быть, продолжим нашу прогулку?

Наэварра сделал знак своим и развернул лошадь. Фрилаки последовали его примеру. Теперь группа двигалась на север по руслу ручья. Два эльфа отстали и пристроились в арьергарде, позади ваганта. Зирвент занервничал. Одной из замыкающих была лучница с желтыми глазами.

– Чего пялишься? – прошипела она, когда ей надоело чрезмерное внимание вертлявого студиозуса. Лук эльфийка пристроила у седла, однако это ничуть Зирвента не успокаивало. Оставались меч, кинжалы и неизвестно какие еще смертоносные приспособления, спрятанные в рукавах.

– Так… интересно, – пробормотал вагант.

– Если бы не твой огр, я бы всадила в тебя пару стрел – с удовольствием. В зенки твои поганые, – заявила всадница под маской.

«Тирада, достойная Таэмитиэн», – подумал студиозус.

Второй замыкающий колонну эльф не проявлял никакого интереса к разговору. Или делал вид, что не проявлял.

– Ну так что тебе мешает? – спросил Зирвент. – Страшилу испугалась? Всади, если тебе станет от этого легче.

– Какой смелый выискался, – прошелестела лучница.

– Какой есть. Я к вам в гости не набивался. Мне накласть на вашу возню.

– Показала бы я тебе возню, человек…

Она сделала жест рукой, будто перерезая себе горло. Но имелось в виду горло студиозуса.

– А чего ты еще можешь, красна девица? – спросил Зирвент. – Выращивать цветы? Убираться по дому, нянчить детей? А целоваться под омелой? А вышивать гобелены? Писать стихи? Я знаю, что бывали в Лорансале женщины-трубадуры, и даже две из них твоего племени. Исследователи единодушно утверждают, что они весьма обогатили поэтическую культуру юга. Может быть, тебе взять в руки лютню взамен лука?

Эльфийка молчала, но по глазам было видно, что она думает. Лучница едва сдерживалась.

– Я сделала свой выбор, человек.

– Вот это меня и печалит. Впрочем, даже палаческий топор имеет свое очарование, если смотреть под определенным углом.

Лучница встрепенулась.

– Из-за таких, как ты…

– Что? – резко бросил Зирвент. – Ну что, из-за таких, как я… Может, тебе заткнуться?

– Сайлэ, отстань от него! – бросил эльфийке второй фрилак.

– Ты все слышал – он меня оскорбил! Велел заткнуться! – обратилась лучница к Энандиэру.

– Я тоже велю. Разговор начала ты сама – с угрозы. Это наш гость, он друг того, кто вытащил Вридаля, не забывай. Наэварра ручается за него, а значит, твое дело выполнять приказ!

Эльфийка ничего не сказала в ответ, но Зирвент чувствовал на своей спине ее взгляд. По ощущениям – будто несешь большой каменный блок.

Зирвент посмотрел на бутоньерку на груди эльфа, осадившего лучницу.

«Черные ландыши, – подумал студиозус. – Черные. Никогда таких не видел».

Пока ехали, Энандиэр Ламиталарс рассказывал о положении на фронтах. Браги подумал, что эльфы, невзирая на театрально-агрессивное поведение, позерство и маскарадные тряпки, воспринимают свою подпольную деятельность более чем серьезно. Для них это самая настоящая война. Без дураков. Как много они знали о военном искусстве, другой вопрос, сумели бы в случае необходимости выйти в чистое поле против регулярной, хорошо вооруженной тяжелой конницы, неизвестно, но решимости им было не занимать. С другой стороны, для чего выходить в чисто поле, если нынешняя тактика вполне себя оправдывает? Зачем рисковать, когда движение еще только набирается сил? На сегодняшнем этапе эльфам не требуется поднимать знамена в открытую. Они партизаны, фрилаки, вольные стрелки. Пока. Их задача – навести ужас, посеять панику, нанося системе королевской власти уколы в наиболее болезненные места. В лесах и горах они как дома. Большая армия не двинется в труднопроходимые и малоизведанные углы, где не будет иметь преимущества. Но именно там, в глуши, еще живет древний Шелианд. На свидание с ним и приходят время от времени они, дети старины, считающие себя борцами за свободу. Шелианд. Королевство-мираж. Оно дает фрилакам веру и силы сражаться, насыщает уверенностью. Утоляет жажду и пьянит образами иного будущего. Энандиэр говорил так, словно не сегодня завтра король Родерлик откажется от престола, распустит Совет и сбежит за тридевять земель. Словно Сальдегора уже открыла повстанцам-эльфам ворота, а Ушедшие показали свои паруса в дельте Сельвины. Словно сопредельные королевства уже подписали с ними необходимые договоры о сотрудничестве…