– Боится? Кровь от моей крови, ни одно создание не испытывало такого страха, какой сейчас испытывает мой брат. И по праву. Он больше не бог. Без Потока он бессилен. И он знает, что пленен здесь. Ему никуда не деться без меня.

– И зачем же тогда он явился сюда?

– Все зависит от того, считаешь ли ты его храбрым или трусливым.

– Что ты имеешь в виду?

– Если он храбр, то пришел по своей воле. Народ, который он предал, снова на пути в Имланд. У нас есть союзники во всех областях. Даже в Маннфалле. Если он храбр, то он явился сюда, чтобы остановить меня.

– А если он трус?

– Значит, он слишком долго жил вороном. Он потерялся в разуме птицы и сохранил лишь смутное представление о том, кем он был. Если он трус, то это ворон привел его сюда.

Хирка вспомнила Куро и то, каким ворон был в Имланде. До того, как она попала сюда. До того, как он стал Наиэлем. Ворон и Всевидящий были как ночь и день.

– Он трус, – сказала она.

Грааль улыбнулся, подошел к окну и посмотрел на темные горы.

– Вопрос, который ты должна задать себе, Хирка, это почему мой брат захотел остановить войну, которой сам же руководил. Я понимаю, история тебе известна, но у меня есть причины полагать, что ты слишком умна, чтобы просто проглотить то, чем вас кормили на протяжении столетий. Что такого он нашел у имлингов, что решился рискнуть жизнью ради победы? Чем таким ценным вы обладали, ради чего он решил пожертвовать собственным народом? Нечто настолько могучее, что он уничтожил круги воронов, чтобы только он мог этим пользоваться? Чтобы только он мог жить, как бог?

Его слова проникли в голову Хирки и произвели там эффект разорвавшейся бомбы. Все, что она знала раньше, перевернулось с ног на голову. Казалось, Грааль открыл ей третий глаз. Вернул зрение. Сомнений в том, как ответить на его вопросы, не было.

– Поток…

Грааль повернулся к Хирке и развел руки в стороны.

– И он увидел, как прекрасен Имланд, – процитировал он Книгу Всевидящего, горестно усмехнувшись. – Так велико было сердце того, кто видел, что по милости своей вместило их всех. Так глубоко было горе по павшим, что его слезы смыли с них грехи. Безгрешными были они, когда встретились со своим пророком, и молвил он: «Вся власть земная отдана мне».

Он уселся на банкетку у фортепиано.

– Не стану утомлять тебя рассказами о том, что они сотворили со мной. Но ты должна знать, что созданное им древо сделано из крови тысяч мужчин и женщин, павших на полях сражений. Из испытывающей жажду земли. Из Потока. Он протянул его сквозь камень. Сквозь миры. Увеличил свою силу с помощью людей и имлингов. Вены потока пересохли. Треснули. И круги воронов умерли. Неплохо для одного дня, да?

Грааль склонился к инструменту и коснулся пальцем клавиши, не нажав ее, в ожидании звука, которому не суждено появиться.

Хирка подошла ближе.

– Он говорит, что это ты. Он говорит, это ты отравляешь мир, и из-за тебя он умирает. Но это все из-за Потока, да? Этот мир умирает, потому что в нем нет Потока? А Потока здесь нет, потому что это он уничтожил его! Потому что он разбил вены Потока? Он говорил, что это сделал ты, но это неправда.

Грааль нажал на клавишу. Раздался тихий звук и медленно смолк в разделявшем их пространстве.

– Я бы очень хотел сказать, что ты права, Хирка. Хотел бы завоевать твое доверие, предоставив ему сомнительную честь переворачивать миры. Да, я считаю, что он всех, кроме себя, приговорил к смерти, похитив Поток. Но правда заключается в том, что я не знаю наверняка. Возможно, все было бы иначе, если бы Поток по-прежнему был здесь. Возможно, у них был бы шанс. Но я живу среди людей уже тысячу лет и слишком хорошо изучил их. Им не требуется помощь моего брата, чтобы вызвать собственную гибель.

– Никто не может уничтожить целый мир, – сказала она, хотя ее грызло подозрение, что это не так.

Он пожал плечами:

– Говорят, ты лекарь, поэтому я понимаю, что это причиняет тебе боль. Но ты не можешь исцелить этот мир. Он погибнет. И я погибну вместе с ним.

Он начал играть. Музыка была мягкой, грустной, сложной.

– Значит, ты поэтому ненавидишь людей? Так ненавидишь, что позволяешь им гнить? – ей хотелось разозлиться, но слова прозвучали невыразительно. Грааль опустошил ее. Раскрыл ее. Она стала похожа на решето: чувства протекали через тело, но не задерживались в нем.

– Позволяю им гнить? Как я позволил Римеру принять клюв? Или позволил ему явиться сюда? Они не просто делают это по собственной доброй воле, они готовы идти по трупам, чтобы я сотворил с ними это. Те немногие, кому известна тайна, готовы обещать мне что угодно, а ведь речь идет о людях, у которых есть все, о чем только можно мечтать. Единственное, чего им не хватает, это нескольких лет жизни. Да, я дарую их некоторым из них. Зачем мне выбирать одиночество, если они желают пожертвовать всем, чтобы жить рядом со мной? Ты, должно быть, сама видела, на что они готовы?

Он перестал играть и встал.

– Хирка, меня никак нельзя назвать безвинным. Я совершал вещи, которые ты назвала бы ужасными. И я совершу еще несколько таких вещей. В этом я практически уверен. Но гниль к таким вещам я не отношу.

Она искала в себе ярость, Хирка знала, что она у нее есть, но ярость вытекала из нее. Все, что осталось в распоряжении Хирки, это пустые обвинения.

– Но это неправильно! Неестественно!

– Это не колдовство, Хирка. Мы больше, чем Умпири. Мы Дрейри, единственная выжившая родовая ветвь первых. Наша кровь имеет власть над человеческими телами. Она вытесняет другую кровь и заставляет организмы функционировать. Это не заразно, но сила ее постепенно слабеет. Некоторые из них со временем начинают делить кровь между собой. Они жаждут ее, как мы жаждем Потока. Кто-то берет ее силой. Убивает из-за нее, несмотря на то, что с каждым поколением сила ее слабеет. Да, это яд для них, но не тот яд, что убивает. Это яд, который позволяет им жить. В нашей крови есть сила. И ты одна из нас. Ты Дрейри. Ты кровь от моей крови.

Он приложил два пальца к горлу. Этот знак она сама использовала, чтобы сдержать слепых на Бромфьелле, хотя понятия не имела, что он означает.

– Не только от твоей, – сказала она. – Я настолько же человек. От кого же я родилась? Наверняка у меня была мать.

– Целых две. Одна зачала тебя, другая выносила.

– Слеповство?

– Наука. Если бы не человеческая потребность превзойти природу, тебя бы здесь не было.

Хирка сглотнула. Она боялась спросить, но это было необходимо.

– Что с ними произошло?

Грааль не ответил. Он стоял, положив руку на рояль. Тишина была понятным ответом. Что отняло их жизни? Болезнь? Или Вардары? Забытые? Они сгнили в одиночестве? Или это сделал Грааль? В состоянии ли он… Хирка подумала обо всем, что он сказал. Обо всем, во что он заставил ее поверить. Обо лжи. Его лжи. Лжи Аллегры. Та сказала, что Линдри мертв и что Ример убил Свартэльда. Что они с Сильей…