Я пожимаю плечами - и сама не понимаю, как это получается, почему на лице появляется странная улыбка, стоит мне увидеть Дастина. Он хорош. В фильме совершенно не похож на самого себя, меняется так, словно потерял память и стал вдруг совершенно другим человеком. Его образ - дерзкий и яркий, болезненный и глубокий. Его голос - ниже, чем раньше, в нем появился бархат, от которого по рукам бегут мурашки. Его движения - резкие и немного развязные. Ничего общего с настоящим Дастином Лестерсом. Но он остается для меня все таким же притягательным.

- Дурацкий сюжет, - бормочет Уолтер, который недоволен всем на свете. - Но у нас должна быть крутая песня.

Нам показывают выступление группы главного героя - сцены идут вразнобой. Это настоящий стадионный рок-концерт: громкий, неистовый, эмоциональный, с заряженной публикой и огнем на сцене. Кадры невероятно хороши, операторская работа - на уровне, да и режиссер удивляет нестандартным подходом.

Прислушиваясь к музыке и мощному голосу, я широко открываю глаза.

- Это ведь не Дастин поет... - изумленно произношу я. - Это Гектор и его «Красные Лорды».

- Да, Ховард, точно. Ребятки сотрудничают с Лестерсом. Говорят, их барабанщик - дружок Лестерса, и он снялся в нескольких эпизодах, - кивает Уолтер. - Кстати, часть съемок проводили на их концерте. Их саунды - просто бомба, так что и мы должны хорошенько поработать.

Мы приступаем.

Но я не могу перестать думать о Дастине и о нашем расставании. Сидя в полутемном углу, я вспоминаю нашу единственную ночь. Я не жалею, что так поступила, и я навсегда сохраню в себе ту нежность, которую подарил мне Дастин. Его пальцы, волосы, губы, запах ментола, голос, взгляд голубых, словно весеннее небо, глаз. Я не знаю, были бы мы вместе, если бы с Мэг и Эштаном ничего не случилось. Но я знаю, что не забуду его.

И словно наяву я слышу его голос.

«Удивлен. Франки может быть девушкой. Красивой девушкой. Это слишком большое потрясение. Кажется, кружится голова...»

«Франки, ты такая глупая и так раздражаешь. Но сегодня слишком красивая, чтобы я на тебя злился».

«Ты сегодня мне снилась, Франки».

А спустя какое-то время слышу, как сквозь удары сердца тихо начинает играть Небесное радио - впервые за год. Я замираю - даже боюсь дышать, прислушиваюсь к нему и запоминаю. Потом спешно делаю наброски мелодии, используя чужую гитару, а затем показываю их Уолтеру и музыкантам Дианы - каждый, естественно, в курсе нашей тайны, и у каждого - договор с миссис Мунлайт. Других людей на этой уединенной студии просто нет. Моя мелодия нравится им, и начинается работа над созданием партий. Слова уже есть - их прислал автор текстов Алекс, с которым также сотрудничает Уолтер. Я давно не была «в деле», и все происходящее для меня словно глоток свежего воздуха. Я не замечаю, как бегут часы, как наступает ночь, утро, день, вечер. Для сна нет времени - я, как и все остальные члены команды, не уезжаю из особняка уже сутки, и мы все живем на кофе. Я так увлекаюсь, так сильно забываюсь в музыке, что следующим вечером называю басиста Четом - в какой-то момент мне чудится, что я снова в гараже Оливера, на нашей репетиционной базе.

- Я не Чет, - удивленно говорит бас-гитарист. - Санни, ты что-то перепутала.

- Извини, Майк, - касаюсь я его предплечья. - Случайно. Не спала больше суток.

Я одним глотком допиваю оставшийся кофе, а он задумчиво на меня смотрит.

- Ты ведь раньше где-то играла? - спрашивает вдруг Майк. Он - полная противоположность Чета. Светловолосый, сероглазый, с легкой щетиной, худой и всегда ходит в светлых рубашках навыпуск. Он очень техничен, такой же профи в своем деле, как и Уолтер - в своем, но, возможно, Майку не хватает задора.

- Конечно, - отвечаю я. - Почему ты спрашиваешь?

- Я не могу понять, почему ты согласилась на это, - медленно говорит басист. - Петь вместо дочери миллиардера. И оставаться в безызвестности.

- Потому что мне заплатили, - сдержанно отвечаю я. Ненавижу эту тему. - Разве не ясно, Майк?

- Не злись, Санни, - миролюбиво улыбается он. - Мне просто интересно. Ты шикарная вокалистка. Могла бы сделать головокружительную карьеру.

Я склоняю голову набок.

- А почему ты не играешь в какой-нибудь банде - сам ведь говорил, что мечтал об этом, - а остаешься музыкантом по найму? - спрашиваю я. - Тоже ведь из-за денег, верно?

- Верно, - легко соглашается Майк.

- Мы оба здесь из-за денег. Мы почти на равных условиях.

- Без твоего голоса Диана Мунлайт не стала бы такой популярной. А без моей басухи - вполне, - замечает Майк. - Мы не на равных условиях. Играю я здесь потому, что мне нужен стабильный доход - жена недавно родила дочь. Если бы не дочь - не пошел. А что случилось у тебя?

У нас с Майком хорошие приятельские отношения, и мне хочется вдруг все ему рассказать, однако я не успеваю. В студии появляется Диана. Без свиты из охраны и гримеров, ее сопровождает лишь менеджер.

За год Диана Мунлайт изменилась. Стала увереннее, ярче и холоднее. Ее волосы теперь белые, ярко подведенные глаза кажутся не уставшими, а насмешливыми, в каждом жесте - уверенность и женственность. Она сделала на предплечье татуировку в виде собственного символа - полумесяца, пронзенного тремя стрелами. И носит вызывающую одежду в стиле гранж, множество перстней, цепочек и серег, среди которых много лунных символов и знаков. Ей идет. И мой голос ей тоже идет. Хотя мне с трудом удалось убрать из него мои эмоции. Слишком яркие и солнечные, как сказал звукорежиссер. Диана должна петь более холодно и отстраненно. Это ее образ. Образ Луны - загадочной и далекой.

Поклонники называют Мунлайт Ледяной королевой, сотрудники лейбла - Королевой равнодушия, а те, кто знает о ее тайне, шутят, что Диана - Льдина. Она почти ни с кем не общается - только по работе. Она не показательно высокомерна - напротив, спокойна и вежлива, но люди чувствуют отстраненность и нежелание общаться с ними, а потому пытаются держать дистанцию.

Я тоже пытаюсь это делать. Первое время мне было сложно смотреть на Мунлайт и не винить в том, что я теперь стала Русалочкой, продавшей ее матери-колдунье свой голос. Но я раз за разом повторяла себе, что это мой выбор. Это стало моей мантрой, моим заклинанием, моей молитвой.

Мой выбор. Мой.

Однако я ни разу не сказала ей об этом. А потом и сама привыкла к ее вынужденному присутствию в своей жизни.

Диана приезжает на студию только для того, чтобы у следующих за ней папарацци сложилось впечатление, что она действительно записывает свои песни сама. Будет странно, если Мунлайт всю неделю прошатается по клубам, показам и вечеринкам, а потом вдруг появится ее саундтрек. Она соблюдает конспирацию.

Диана проходит мимо нас с Майком - ее длинный белый кардиган похож на крылья. Мы обмениваемся с ней взглядами: мой огонь против ее льда. И она идет дальше, вздернув подбородок. Уолтер спешит следом за ней и рассказывает о работе над саундтреком. С Дианой и ее матерью Уолтер ведет себя подобострастно, однако с остальными суров. Только что орал на ударника, потому что тот никак не мог сделать нужный рисунок - нужный Уолтеру, разумеется.