— Посмотрела бы я на тебя на моем месте, — сердито заметила она, отнимая руку и пряча ее за спину — Хорошо хихикать над чужой бедой, когда у самого все в порядке, а будь ты женщиной, и притом невестой такого типа, как Джозеф…

Как раз в этот момент тот решительно направился к ним, только что не расталкивая толпу.

— Черта только помяни!.. — пробормотала Тэра. Стоун обернулся вовремя. Судя по протянутой руке со скрюченными пальцами, его соперник собирался вцепиться Тэре в локоть и силой увлечь ее за собой. Легким толчком Стоун заставил девушку отступить. Инерция бросила Джозефа вперед, так что он повис животом на перилах. Вокруг как из-под земли выросли зеваки.

— Мистер Рутерфорд! — с неподдельной заботой в голосе воскликнул Стоун, помогая тому подняться и при этом так стискивая его предплечья, что они хрустнули. — У вас, как я погляжу, очередной приступ падучей! Не вызвать ли врача?

Красный туман застлал глаза Джозефа. По натуре не слишком большой храбрец и к тому же человек весьма осторожный в своих поступках, строго оцениваемых светом, он неожиданно для себя совершенно потерял голову и размахнулся. Но сжатый кулак не попал Стоуну в лицо. Почти неуловимым движением тот уклонился и при этом толкнул противника в грудь, ловко дернув па себя обе его ноги мыском своей. Впечатление было совершенно такое, что он вытянул руку, защищаясь от удара, но Джозеф каким-то чудом свалился через низкие перила, в недавно подстриженную, колючую от срезанных веточек живую изгородь.

— И в самом деле припадок! Настоящие конвульсии! — продолжал Стоун и с жалостью указал на соперника, который пытался вскарабкаться на перила среди треска ломающейся зелени. — Несчастный не сознает себя! Только бы он не потерял сознание и не прикусил себе язык!

И он бросился на помощь. Выдернув Джозефа из куста, как морковь с грядки, он притиснул его к перилам и начал шлепать по щекам короткими, но весьма ощутимыми ударами открытой ладони. Тот в унисон издавал похрюкивающие звуки. Опомнившись, Джозеф отскочил и ринулся на обидчика, как бык на матадора, пригнув голову и ревя что-то нечленораздельное. Стоун отступил со всей возможной элегантностью, и живой снаряд врезался в толпу зевак, опрокинув какого-то джентльмена и заставив дам с визгом броситься в стороны.

— Прошу прощения, — сказал Стоун и беспомощно развел руками. — Я сделал все, что мог. Этот человек явно нуждается во врачебной помощи. Прошу вас, господа, помогите мне, возьмем его под руки, чтобы он не натворил еще каких-нибудь дел. Эй, кто-нибудь! Скорее врача!

Когда Джозеф, растрепанный и едва узнаваемый, оказался с двух сторон крепко пригвожден к перилам, Райан решил, что настала пора вмешаться. По меньшей мере четверть всех гостей собралась на террасе и лично наблюдала за происходящим, остальные три четверти должны были в самом скором времени узнать все в подробностях. Предлагая Джозефу сквитаться со Стоуном за обиду, Райан и в мыслях не держал, что тот опозорит себя уличной дракой. Тем большее уважение вызвало у старика поведение Стоуна, сумевшего постоять за себя и при этом не опуститься до уровня своего соперника. Что за болван, раздраженно думал старик, меряя «жертву падучей» неодобрительным взглядом. Даже если бы драка на балу допускалась приличиями, только идиоту могло прийти в голову драться на кулаках с противником вдвое, если не втрое сильнее. И это банкир! Как только он преуспел в делах, если не способен применить хитрость, нащупать слабое место противника, высмеять его, не прибегая к открытому насилию.

Потом раздражение Райана обернулось на самого себя. Где были его глаза, когда он выбирал мужа для Тэры? А если ей вдруг вздумается отпустить шутку и тем самым задеть самолюбие Джозефа? Он и к ней применит физическую силу? А если? Тэра — не Прескотт, против Джозефа ей не устоять.

Однако нужно было спасать ситуацию, прежде чем тот окончательно уронит в глазах света и себя самого, и дом, в котором затеял драку. Райан пробился сквозь толпу и жестом привлек внимание Стоуна.

— Мистер Прескотт, прошу вас пройти со мной, нам нужно переговорить о делах. Благодарю вас за участие, проявленное к моему компаньону. .Господа, отведите мистера Рутерфорда в комнату отдыха и дайте ему прохладительного. Идемте, мистер Прескотт!

— Охотно, мистер О'Доннел.

Стоун безропотно выпустил руку Джозефа, которую тут же перехватил кто-то из гостей, и направился за Райаном, но лишь после того, как поклоном простился с Тэрой. Он выглядел столь же невозмутимым, как и до начала стычки, в отличие от совершенно невменяемого на вид Джозефа, которого под руки повели прочь. Лишь с большим трудом девушке удалось удержаться от смеха в полный голос.

— Для меня было несказанным удовольствием снова увидеться с вами, мисс Уинслоу, — внятно сказал Стоун, и от зевак, без сомнения, не ускользнуло словечко «снова», которое он намеренно употребил.

Оно никак не могло ускользнуть и от Райана, но тот как будто уже был в курсе их знакомства. Тэра задалась вопросом, что за интригу плетет Стоун на этот раз. Возможно, она поспешила обвинить его в стороннем наблюдении за ситуацией. Подождав, пока Райан отойдет на пару шагов, Стоун шепнул:

— До утра еще далеко, Тэра. Я найду способ увидеться с тобой наедине, если не как человек от мира сего, то как призрак.

Тэра улыбнулась шутке, но мысль о возможном свидании наедине заставила ее сердце неистово забиться. Сколько возможностей сулила встреча! Преисполненная надеждой, девушка не стала гадать, когда и как эта встреча произойдет, ей достаточно было обещания Стоуна, слово которого было крепче гранита. В определенном смысле он и должен был явиться к ней, как призрак во мраке ночи, потому что не имел возможности войти в дверь ее спальни открыто. Он что-то задумал, чтобы избавить ее от необходимости связать свою жизнь с Джозефом, а значит, можно было потерпеть общество жениха еще пару часов.

Толпа зевак мало-помалу рассосалась, чтобы довести волнующие детали стычки до сведения остальных, и Тэра осталась на балконе в одиночестве. Она замечталась, глядя на луну, и вздрогнула, когда пальцы грубо сжали локоть.

— Мне больно! — возмутилась она, когда Джозеф грубо дернул ее за руку.

— И поделом! — прорычал тот так злобно, что Тэра растерялась. — Кто-то должен заплатить за мое унижение? и если я не могу добраться до этого мерзавца, придется пострадать тебе, моя дорогая. Если бы не твое попустительство, ничего бы не случилось. Как моя невеста, ты должна проявить ко мне лояльность, а вместо этого пошла на поводу у этого широкоплечего красавчика! Ничего, у нас впереди вся супружеская жизнь, чтобы искупить свою вину!

До сих пор Тэра лишь презирала жениха, но в этот момент испытала страх перед ним — не мимолетный, а подлинный страх человека, загнанного в угол. Джозеф Рутерфорд имел свою ахиллесову пяту, а именно болезненное самолюбие. Задев его, Стоун тем самым вызвал ненависть не только к себе самому, но и к ней. Если бы, не дай Бог, Тэре все-таки пришлось стать женой Джозефа, тот сделал бы ее жертвой этой ненависти, и кто мог сказать, как далеко он зашел бы в этом? А ведь он еще ничего не знал о том, что берет в жены не девственницу! Это открытие должно было обойтись Тэре и того дороже, так как нетрудно было предположить, кому она отдала свою невинность. За ласки и поцелуи Стоуна, за упоительную близость с ним ей предстояло бы платить долгие годы, день за днем, ночь за ночью…