– Ну, это у всех бывает.

– Забавно, правда? Вот ты все время проводишь сам с собой – казалось бы, ты должен относиться к себе лучше других. Взять хоть тебя, Полл: ты хорошенькая, даже почти красивая, очень добрая и милая – и постоянно твердишь, что от тебя никакой пользы, что ты не знаешь, зачем живешь и всякое такое.

– Так и ты тоже так говоришь.

– Ну… У меня брови толстые, и ноги ужасные, не то что у тебя. И волосы тонкие, и нос мясистый, и характер противный, и еще клаустрофобия – ты сама говорила, не увиливай! Так что у меня все причины…

– Ну вот еще!

Позабыв Арчи Лестренджа, девочки ударились в восхитительное получасовое соревнование, выясняя, кто хуже, и оспаривая каждый пункт соперницы, пока Клэри не сморило сном: только что трещала, как из пулемета, и вдруг затихла на полуслове.

Утром Клэри сказала:

– Еще заметила одну вещь по поводу Арчи – он сам просил так себя называть? – он ужасно робок с тетей Рейчел.

– Она ведь не замужем. Наверное, он со всеми девушками робкий – после того, что случилось.

– Ах да! Бедняжка…

Август принес печальные вести: Анджела не собиралась выходить замуж и рожать ребенка. С треском провалился шанс Полли стать подружкой невесты, о чем она мечтала всю свою жизнь. Первую часть информации она получила в ответ на прямой вопрос: как тетя Вилли считает – позволит ей Анджела быть подружкой невесты? Нет, потому что она не выходит замуж. Вторую порцию они добыли опосредованно, от Луизы, которая получила письмо от Норы: та была шокирована тем, что у Анджелы не будет ребенка.

– Невероятно! – воскликнула Клэри. – Казалось бы, все должно быть наоборот.

Впрочем, Луиза не стала обсуждать с ними эту тему по самым скучным причинам: не их дело, и вообще слишком молоды.

– Как можно быть «слишком молодым»? – возмущалась Клэри. Ей было совсем неинтересно – ровно до тех пор, пока ей не запретили интересоваться, тем самым только возбудив любопытство и подозрения. – Все, с меня хватит! Луиза совсем уже зазналась!

Она спросила об этом Зоуи, и та ответила, что у Анджелы, должно быть, случился выкидыш.

– Все равно он женат, так что, в конце концов, все к лучшему.

Клэри пересказала разговор Полли.

– Что это вообще такое – «конец концов»? – передразнила она, и девочки покатились со смеху.

Странно, думала Полли, собирая фасоль для миссис Криппс: до чего же она легкомысленная! Шутит с Клэри, играет в дурацкие игры с Уиллсом, заботится о внешности – а ведь идет война, и не слишком успешно для союзников! Гитлер продолжает захватывать Россию – оттуда поступают все более тревожные донесения. Говорят, японцы стали вести себя ужасно высокомерно. Если они вступят в войну на стороне Гитлера, она либо затянется, либо, что еще хуже, он победит, и тогда будет как прошлым летом: угроза нападения и все такое.

В рамках принятого намерения облегчать жизнь людям она решила поговорить с матерью насчет ее переезда в Лондон, к отцу.

– Я ведь могу присмотреть за Уиллсом на неделе, а ты будешь приезжать каждые выходные. И Эллен поможет – я знаю, она не откажется. Почему бы тебе просто не сказать папе, что ты приезжаешь? Или еще лучше – поезжай сюрпризом! Он вернется из конторы, а ты дома – вот он обрадуется! Не хочу лезть не в свое дело, – добавила она ради приличия, хотя нисколько так не считала, – но я уверена – он по тебе ужасно соскучился, просто жертвует собой.

Мама пришивала ярлычки к серым носкам и платкам Саймона.

– Солнышко, я не могу уехать – у Саймона последняя неделя каникул. Ты же знаешь, как ему не хочется возвращаться в школу.

– Ладно, ты можешь поехать потом.

– Я подумаю.

Помолчав, она добавила с ноткой раздражения:

– Ну почему мы не можем жить все вместе! Саймон уезжает в школу, Уиллс слишком маленький, а Хью приходится оставаться в Лондоне! Все не так! Ты же знаешь, кухарка из меня неважная; вряд ли я смогу готовить ему то, что он любит.

– Мамочка, а ты делай как тетя Вилли, когда у миссис Криппс выходной. Она берет кулинарную книгу и просто выполняет все инструкции. Вспомни кроличье рагу на прошлой неделе!

– Ладно, моя хорошая, я все обдумаю, – сказала мама, тоном ясно давая понять, что не хочет больше об этом говорить.

Ну что ж, подумала Полли, я сделала все, что могла. Странно, конечно: когда скучаешь по мужу, казалось бы, при чем тут готовка?

Тедди и Саймон вернулись в школу. Папа забрал их вечером, в воскресенье, и отвез в свой клуб на ужин, а утром посадил на поезд. Тедди уехал спокойно: ему оставалось всего два семестра, а потом он планировал уйти в армию и научиться летать. А вот Саймона утром тошнило, он отказался от завтрака и весь день не отходил от мамы. Та играла с ним и в карты, и в шахматы, но даже легкая победа взбодрила его лишь ненадолго. Все старались его развеселить, как могли.

– Скоро будет Рождество, – напомнила ему Полли, – ты же так любишь праздники.

– У меня, наверное, зуб заболит, – объявил он за чаем. – Вот прямо чувствую – сейчас заболит. Обычно я в таких вещах не ошибаюсь.

Однако это ничего не изменило – и он все прекрасно понимал. Помахав им на прощанье, мать обернулась и медленно пошла к дому, а когда Полли отправили позвать ее к ужину, отказалась. Лицо у нее было заплаканное, она практически вытолкала Полли из комнаты и захлопнула дверь.

Учебный год начался и для нее, и для Клэри, и для Лидии с Невиллом. Последний, впрочем, вернулся в школу без особых проблем, поскольку научился пародировать Лорда Гав-Гав и ему не терпелось продемонстрировать свой талант.

Арчи Лестрендж гостил у них две недели. В следующий раз он приехал в сентябре. Клэри так разволновалась, что у Полли даже возникло подозрение: уж не влюбилась ли она? На это Клэри страшно рассердилась: что за бредовая мысль! Как такое вообще могло прийти в голову! Она хочет все испортить? Потом она надулась на целых два дня – и что хуже, – два напряженных, молчаливых вечера с ледяной вежливостью. В конце концов Полли смиренно извинилась, и Клэри, снова попеняв на идиотские домыслы, простила ее. Позднее, когда они по очереди принимали ванну, она сказала:

– Вообще-то я догадываюсь, почему тебе пришла в голову такая бредовая идея. На самом деле он мне ужасно нравится. Симпатичный, и умеет меня рассмешить – как папа. И еще я уважаю его за разные суждения.

– Какие?

– Да всякие. Конечно, мы не все успели обсудить, но он согласен с тем, что женщины могут строить карьеру, и что сочинять – важное, интересное занятие, и что когда говорят «люди хуже животных», имеют в виду, что животные очень славные. А еще он иногда рассказывает о маме – он ее немного знал. Помнишь, я тебе показывала открытку от нее? Так вот, он тогда был с ними и даже помнит, как она сказала: «Надо послать открытку малышке Клэри». Он мне рассказывал кучу всяких подробностей. Она часто носила голубой цвет и пила какой-то «Дюбонне», а еще не могла есть креветки и клубнику, но для них все равно был не сезон. И знаешь, что самое главное? Однажды вечером он спросил, счастлива ли она, и мама ответила: «Кажется, я самый счастливый человек на свете. Единственное, чего мне не хватает сейчас, – это Клэри». Наверное, она меня очень любила, раз так сказала, правда же?