– Никто не работает. Фабрика сгорела.

– Послушайте, майн герр, я думаю, нам будет очень полезно переговорить – в любом месте, по вашему выбору. Хотя бы пять минут…

– Извините, нет. – И герр Альтфельд повесил трубку.

– Жаль, – произнесла Ожье, потирая лоб. – А я уже думала, что наметился прогресс. Он серьезно решил не разговаривать с нами.

– Не стоит останавливаться на этом, – посоветовал Флойд.

– Позвонить ему снова?

– Скорее всего, он не станет разговаривать. Но это не важно. Мы теперь знаем, где он живет.

Черный рокочущий «дюзенберг» остановился в конце густо обсаженной аллеи в Веддинге, в пяти километрах от центра Берлина. В длинной шеренге дешевых домов жили рабочие и служащие окрестных фабрик. Больше всего здешнего народа трудилось на заводе локомотивов «Борсиг», но неподалеку была фабрика «Сименс» и целая вереница других производств, включая, по-видимому, и «Каспар металз».

– Вон тот дом, на углу, – показала Верити.

– Передай водителю, пусть остановится за пару домов.

Она проговорила фразу по-немецки. Заурчав, такси покатилось вперед, свернуло к обочине и скользнуло в проем между припаркованными машинами.

– И что теперь? – спросила Ожье.

– Скажи ему, чтобы подождал, не выключая счетчика, пока мы проверим дом.

Ожье снова переговорила с водителем.

– Он сказал, если заплатим сейчас, он подождет десять минут.

– Так заплати.

Она успела поменять часть своих денег на дойчмарки и теперь протянула пару купюр водителю, повторив просьбу немного подождать. Таксист заглушил мотор. Флойд с Ожье вышли наружу.

– Восхищаюсь твоим немецким, – сказал Флойд, открывая садовую калитку и ступая на гравийную дорожку, ведущую к парадной двери. – Так сейчас учат всех симпатичных молодых шпионок?

– Учат тому, что может пригодиться при случае.

Флойд позвонил. За матовым стеклом возник силуэт, дверь со скрипом открылась. Стоящему в коридоре мужчине было под шестьдесят: рубашка и брюки с подтяжками, очочки с металлической оправой, аккуратно подстриженные усики. Он был ниже и субтильней Флойда, с изящными чертами лица. В тонких пальцах он держал ветошку и глиняный кувшин.

– Герр Альтфельд? – спросила Ожье и добавила фразу по-немецки, в которой Флойд различил слово «телефон».

Больше она ничего сказать не успела – мужчина закрыл дверь.

– Попробовать снова? – подумала Верити вслух.

– Не откроет. Он не хочет говорить с нами.

Она потянулась к звонку, нажала, но силуэт за дверью не появился.

– Думаешь, выходил он?

– Наверное. Телефон – по этому адресу.

– Интересно, почему он так боится?

– Могу предложить пару-тройку причин, – сказал Флойд.

Они прошли по дорожке и закрыли калитку за собой.

– И что нам делать дальше – конечно, не считая взлома, привязывания к стулу и допроса с пристрастием?

– Подождем в такси. Если ты уговоришь водителя, мы просто посидим, пока герр Альтфельд не попытается улизнуть из дому.

– С чего вдруг?

– Как только герр убедит себя, что нас нет поблизости, он захочет уйти. А если мы не надоедаем звонками в дверь, значит нас поблизости нет.

– Венделл, да ты специалист по отлову мирных горожан, как я погляжу.

– Да, я такой. Обычно худшее, чего следует ждать от мирного горожанина, – это хук в челюсть.

– А сейчас?

– Хук в челюсть – это просто конфетка по сравнению с тем, что нам грозит.

Ожье уговорила водителя объехать квартал – если герр Альтфельд подглядывает из-за занавесок, он решит, что такси уезжает. Когда вернулись на прежнюю улицу, водитель припарковал авто немного дальше прежнего, но с этого места дом был виден.

– Скажи водителю, ждать придется долго, но мы заплатим больше, чем он заработает на других поездках.

– Ему не слишком нравится, – сообщила Ожье, поговорив с шофером. – Говорит, его работа – возить пассажиров, а не играть в частного детектива.

– Дай ему еще.

Ожье открыла сумочку, обратилась к водителю. Тот пожал плечами, но взял предложенную купюру.

– И что он теперь говорит? – поинтересовался Флойд.

– Что привыкает к новой профессии.

Ждали долго. Водитель прочитал «Берлинер моргенпост» от начала до конца. Флойд уже начал сомневаться, но тут дверь дома отворилась, и вышел человек в дождевике и с пакетиком вощеной бумаги в руках. Альтфельд закрыл за собой калитку, прошел по улице и сел в припаркованное авто. Черный с белыми шинами «бугатти» пятидесятых годов зарокотал и резво покатил, подпрыгивая на ухабах.

Вопреки ожиданиям Флойда их шофер довольно неплохо преследовал Альтфельда. Лишь пару раз пришлось предупредить, чтобы не держался слишком близко. Такси сворачивало в проулки, петляло и выныривало за две-три машины от черного «бугатти». Альтфельд ехал приблизительно той же дорогой, что привела Флойда с Ожье в Веддинг: через Шпрее, огибая Тиргартен, огромные зеленые легкие Берлина. Близ его западной оконечности – не так уж далеко от «Хотеля ам Зоо» – «бугатти» зарулил на стоянку. Такси проехало мимо, остановилось сразу за углом. Ожье расплатилась с шофером, Флойд вышел наблюдать за «бугатти» – и вовремя, потому что герр Альтфельд уже отдалялся от своей машины, держа все тот же пакетик. Пара следила за ним до Слоновых ворот зоопарка, заметив издали, как он заплатил за вход и прошел внутрь. Флойд отлично знал зоопарк. Приезжая в Берлин, он гулял там допоздна с Гретой, если выдавался свободный вечер. Оба беззаботно шагали по дорожкам, пока не сгущался сумрак и не зажигались призывно неоновые огни.

Потемневшее небо сулило дождь, но никак не могло разродиться им – будто пес, назойливо лающий, но не решающийся укусить. Еще только миновал полдень, а зоопарк уже заполнился семьями с капризными детьми, истерично ревущими по малейшему поводу. Флойд с Ожье купили билеты и вошли, держась на приличном расстоянии от Альтфельда. Толпа посетителей была достаточно плотной, чтобы скрывать слежку, не мешая ей.

Альтфельд пошел к пингвиньему загону – опущенной намного ниже уровня земли площадке с бетонными имитациями скал, окружавших мелкое и донельзя грязное озеро; все это было обнесено железной решеткой с остриями наверху. Парень в шортах швырял толпе суетливых пингвинов рыбу. Альтфельд стоял у изгороди впереди кучки зрителей. Похоже, он так и не заметил слежки. Вскоре рабочий зоопарка подхватил ведро и ушел, и тогда Альтфельд, несомненно дожидавшийся момента, полез в пакет и принялся швырять птицам серебристые кусочки.

Флойд глянул на другую сторону загона: там стояла Ожье, как-то сумевшая протиснуться меж зевак и прижаться к решетке. Вместо того чтобы наблюдать за Альтфельдом, Ожье смотрела будто зачарованная на шумное сборище пингвинов с их аккуратными черными фраками, смешными маленькими ластами и выражением невозмутимого спокойствия в момент, когда птица шлепалась брюхом на воду или обрушивалась в нее спиной. Ожье что, ни разу в жизни пингвина не видела?