Однако, скажем так, "базовые настройки" Чаши остались неизменными: она по-прежнему собирала энергию, концентрировала её, копила, — а миру её доставалось все меньше. Энергии стало не хватать, манна падала с небес всё реже. И тогда одному из моих братьев было послано Пророчество.

С головы до пят покрытый белыми хлопьями, Грифон был похож на заснеженный монумент самому себе.

— В Пророчестве говорилось, что "если светлый человек нацепит ангельские крылья, Чаша будет разбита". Признаться, мы не сразу уловили истинный смысл. И лишь спустя долгое время поняли, что "светлый" — не цвет кожи и тем паче не свойство души, а всего лишь указание на имя. Точнее, на фамилию. Ведь своё имя, как мы знаем, он сменил, чтобы подставить Станиса.

— Белов, — прошептала Рита. — Его фамилия — Белов...

Грифон утвердительно кивнул.

— Мы долго разыскивали человека, который должен был исполнить эту роль и помочь свершиться пророчеству. Это было непросто, но мы справились. Помогли ему найти тропу в наш мир — а всё остальное он сделал сам.

А грифонам палец в рот не клади. Вот это многоходовочка! Земным интриганам ещё учиться и учиться.

— Он же чуть не разрушил всё... — ужаснулась Рита. — Ещё бы немного — и...

— Ошибаешься. Наш мир невозможно разрушить — как невозможно уничтожить отражение в воде, пока есть чему отражаться. Даже это здание, пострадавшее сильнее всего, постепенно восстановится — ибо оригинал, слава небесам, никуда не делся.

Приглядевшись, Рита заметила, что в воздухе будто бы проступают размытые контуры — стены, колонны, купола. Пока ещё неясные, неуверенные, как карандашный набросок, но уже вполне узнаваемые.

— Я думала, что Чашу нужно беречь, — призналась Рита. — Ведь когда её похитили и унесли в мир людей...

— Вместе с артефактом утянуло и привязанный к нему поток энергии, — терпеливо объяснил Грифон. — Это вызвало сильные искажения на всех уровнях и неизбежно закончилось бы очень плачевно. Впрочем, Серафиму не удалось воплотить задуманное.

— Выходит, творческая энергия больше не привязана к материальному носителю?

— Да. Она рассеется по всему инфрамиру и придёт к каждому, кто в ней нуждается, — только протяни руку. Так и должно быть. Мы победили.

— Мы... — Рита вдруг остро почувствовала, что ей не хватает чего-то важного. Вернее, кого-то.

— Тео!

Она вскочила на ноги, вскарабкалась на гранитный парапет, чтобы увеличить обзор, огляделась. Кроме Грифона, вокруг никого не было.

И тут она обратила внимание, что в позе Грифона есть что-то неестественное. Он распластал крылья, будто что-то пряча. Мгновенно всё поняв, девушка бросилась вперёд, но Грифон тут же скользнул ей навстречу, вставая у неё на пути.

— Ну-ка, посторонись, — Рита сама удивилась, сколько железа прозвучало сейчас в её голосе.

"Наследнику нельзя участвовать в поисках. В противном случае это почти наверняка приведет к его гибели".

— Только попробуй заявить, что Тео обязан был принести себя в жертву ради идиотских "высших целей"! — прорычала она. — Отойди!

— Тебе лучше отправиться обратно в мир людей.

— Я сказала, отойди в сторону, жалкая курица!

— Да-да, советую послушаться, — мурлыкнул Сфинкс, вырастая рядом. Максимилиан молча соскользнул с его спины — в разорванной рубашке и с длинной царапиной через всё лицо, но живой и здоровый.

— Она должна вернуться к себе, — Грифон не повысил голос ни на полтона, но все присутствующие невольно содрогнулись. — Остальное — наше дело. Дело инфрамира.

— Ты не можешь говорить от имени всего мира, — ещё один голос, смутно знакомый, как и человек, которому он принадлежал.

Фортучент опирался на плечо Станиса, но в остальном выглядел довольно бодрым, а главное — из его глаз исчезло пугающее холодное безразличие и гнетущая пустота пересохшего колодца. Теперь он гораздо сильнее, чем когда-либо, был похож на настоящего лидера — спокойного, уверенного и сильного. Коим он, собственно, и являлся.

Увидев фортучента, Грифон недовольно заворчал, но подчинился, нехотя складывая крылья за спиной и делая несколько шагов назад.

Тео лежал ничком, не подавая ни малейших признаков жизни.

— Тео...

Лишь сейчас она осознала, насколько он важен для неё. Как за столь короткое время этот человек сумел пробраться в её сердце? Она не знала. Да и не хотела знать.

Если это не любовь, то любви вообще не существует на свете: ни в материальных мирах, ни в тонких.

Рита опустилась на землю рядом с Тео. Взяла его руку в свои, переплела пальцы. Сфинкс хотел было к ней присоединиться, но фортучент властным жестом остановил его. Впрочем, Рита этого не видела.

— Не оставляй меня одну, — прошептала она. — Пожалуйста.

У него не наблюдалось никаких ран, по крайней мере, видимых, но в глазах не было жизни. Рита смутно припомнила инструктаж по оказанию первой помощи — искусственное дыхание там, непрямой массаж сердца и всё в таком духе — на первом курсе их всех заставляли сдавать зачёт.

Вот только она откуда-то знала: Тео это не поможет. В инфрафизическом мире другие законы природы.

Манна падала с неба прямо ему на лицо и на глаза, и Тео не делал попыток сморгнуть назойливые хлопья.

— Я была плохим курьером и неважной напарницей, — Рита не удержалась и всхлипнула. — Да и игрок в квесты из меня так себе. Но лучше бы мы с тобой вообще никогда не встретились, если наше знакомство непременно должно было закончиться так...

Вокруг было полно людей и иных существ, но Рите казалось, что она осталась одна на всем белом свете.

— Сто́ит ли спасения мир, обрекающий тебя стать жертвой во имя светлого будущего?.. — она прерывисто вздохнула.

Вопрос, конечно, был риторическим. Рита и так знала правильный ответ.

— Сто́ит. — Пальцы Тео, переплетённые с её собственными, внезапно дрогнули. — Определённо сто́ит. Я раньше этого тоже не понимал... — он попытался вздохнуть и закашлялся.

На заднем плане кто-то сдавленно вскрикнул и резко замолчал — так, будто ему поспешно заткнули рот рукой. Или лапой.

Рита стиснула пальцы Тео с такой силой, что он вскрикнул и выдернул руку.

— Ты хоть представляешь, как ты меня напугал?! — она отвесила ему хорошую затрещину, а потом ещё одну, обрушивая на него всю свою ярость. — Ты зачем притворялся мёртвым?

— Я не притворялся.

Она захлебнулась гневной тирадой, уже готовой сорваться с языка.

— Ты...

— Я действительно не притворялся. Но ты вернула меня к жизни.