– Еще вопрос. Судя по всем совершенным вами действиям, у вас весьма неплохая физическая подготовка, в том числе достаточно специализированная. Откуда она у вас?

– Я думаю, в моей биографии вы уже и сами неплохо покопались. Мой отец двенадцать лет преподавал русский язык в университете Сан-Паулу. Когда мы приехали в Бразилию, мне было всего шесть лет. В двенадцать у меня уже был зеленый пояс по джиу-джитсу, а черный я получила за месяц до возвращения в Россию. Что касается холодного оружия, то со мной занимался один из сотрудников охраны посольства. У него была просто поразительная способность метать любые заостренные предметы. Какие угодно! Из любого положения. Как он сам говорил, главное – это почувствовать центр тяжести. Если ты это понял, то метательный снаряд перестает вращаться хаотично. Мы с ним занимались почти каждый день. Конечно, родителей несколько удивляло мое увлечение, но против они никогда не выступали.

– Ну что же, – щелкнув по клавиатуре, Вика отправила документ на печать, – ознакомьтесь и распишитесь. Все, как в предыдущем протоколе.

– Все, как в предыдущем, – усмехнулась Наташа, бегло пробежав взглядом две страницы машинописного текста. – Неужели вы так уверены, что, заменив один протокол, добьётесь, чтобы эти четыре фамилии никогда не всплыли? Вы ведь по роду службы должны знать, что до правды рано или поздно можно докопаться.

– По роду службы я знаю, что до правды докапываются не всегда, – Вика забрала у Марковой подписанный протокол и убрала в папку. – И мне кажется, вы больше всех заинтересованы, чтобы все осталось так, как есть на данный момент.

– Как знать, – Маркова задумчиво качнула головой и тихо, так что Вика еле смогла расслышать, повторила, – как знать.

После того как с допросом задержанной было покончено, Вика вновь поспешила в кабинет Карнаухова. К ее удивлению, генерал был не один. За приставным столом для совещаний, сложив перед собой руки, словно школьник-первогодка, расположился Шемякин.

– Илья Валерьевич, я Маркову допросила, по протоколу никаких затруднений не было, – коротко доложила Крылова.

– То, что ты допросила, это я видел – Карнаухов мрачно кивнул в сторону стоящего на столе монитора, – а вот то, что по первому протоколу нет затруднений, думаю, ты ошибаешься.

– Что-то не так? – растерялась Вика и тут же покраснела от досады, заметив насмешливую гримасу, проступившую на лице Шемякина.

– Дуб! – многозначительно произнес Карнаухов. – Все дело в дубе. Тебя эта болтовня двух ботаников в субботу не насторожила?

– Было ясно, что это какой-то шифр, – осторожно подбирая слова, отозвалась Вика, – но беседа на этом сразу завершилась. Я решила, что это кодовое слово, которым адвокат подтверждал, что соглашение находится в безопасном месте.

– Правильно ты решила, – Илья Валерьевич печально вздохнул, – этот паразит, Шмулевич, прямо из твоего кабинета двинулся прямым ходом в итальянское посольство.

– На гербе которого, что примечательно, изображен лист дуба, – промурлыкал молчавший до этого Шемякин.

Покосившись на подчиненного, Карнаухов кивнул.

– А кроме того, как выяснилось, у Шмулевича имеется второе гражданство, как ты, возможно, сама догадалась, именно итальянское. Никогда бы не подумал, что Шмулевич – итальянская фамилия.

– Так ведь Депардье тоже не совсем Иванов, – машинально отозвалась Крылова и тут же поняла, что ответ явно пришелся Карнаухову не по вкусу.

Несколько раз шумно вздохнув, Илья Валерьевич выбил барабанную дробь по поверхности стола и наконец произнес:

– Крылова, есть разные слова, состоящие из трех букв. Вернее, даже не слова. Аббревиатуры. Так вот, хочу тебе открыть одну большую тайну: смысл у этих аббревиатур совершенно разный, даже если отдельные буквы и совпадают. СКР и КВН – это разные организации, и ты со своим умением давать быстрые и неожиданные ответы стремительно движешься из первой во вторую. Ты меня уяснила?

– Я вас… поняла, – Вика опустила голову, стараясь не видеть ни разгневанное лицо начальника следственного управления, ни ухмыляющуюся физиономию Шемякина.

– Хорошо, что ты у нас не только находчивая, но и понятливая, – одобрил Карнаухов, вот тебе для понимания следующая информация. Поскольку при задержании Марковой ты была ранена, возбуждено уголовное дело по статье триста семнадцатой уголовного кодекса* (* – сноска – статья 317 УК РФ – посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов). Ты у нас по этому делу проходишь потерпевшей, а раз так, то с Марковой в качестве следователя работать уже не можешь.

– Как? – вскинув голову, Вика уставилась в лицо Карнаухову.

– Если ты меня глазками сейчас расстрелять хочешь, то не трать зря патроны, – Илья Валерьевич добродушно усмехнулся, – у меня на этот вид оружия уже лет тридцать как иммунитет выработался. Сейчас возвращаешься в свой кабинет, передаешь дело Виктору Сергеевичу. Он займется работой с задержанными. Мое личное мнение, что на задержание председателя кружка этих пи… – Карнаухов запнулся, – пионеров, вам, Виктор Сергеевич, стоит выехать лично. Только не надо лезть поперед группы захвата. Пусть свое отработают, а затем уже и вы вступите. Предъявите постановление, проведете обыск, ну а затем уже господина Председателя к нам доставите. Если будет время, с удовольствием понаблюдаю за вашей беседой. Крылова, ты что загрустила?

Поднявшись из кресла, Карнаухов неторопливо обогнул письменный стол и подошел к подчиненной. Обняв Вику за плечи, генерал наклонил голову и укоризненно произнес:

– Не переживай, твои заслуги никто отбирать не собирается. Более того, раскрою тебе еще одну тайну.

– Тоже большую? – почти всхлипнула в ответ Крылова.

– Нет, маленькую. Зато приятную. Приказ о присвоении тебе очередного специального звания уже подписан. Так что можешь не бояться, ни в какое пароходство мы тебя не отдадим.

– И в КВН тоже? – всхлипнув еще раз, уточнила Вика.

– А это мы посмотрим на твое дальнейшее поведение, – хохотнул Карнаухов. – Все, прекращаем лить слезы! Иди, передай дело и можешь на сегодня быть свободна. Поезжай, отдохни, мартини выпей, или чего ты там предпочитаешь. Хотя, нет, погодь! – Карнаухов вновь притянул Вику к себе и зашептал ей прямо на ухо:

– А еще лучше поезжай домой, к Жорке. Ты же его давно не видела. Соскучилась ведь, признайся честно!

– Илья Валерьевич! – Вика удивленно отпрянула в сторону. – Вы откуда все знаете? Вам что, Юрий Дмитриевич успел рассказать?

– Крылова, если для тебя и это тайна, то открою тебе глаза в очередной раз, – попытался отшутиться Карнаухов, – но учти, это на сегодня последний! Так вот, должность моя предполагает некоторую степень осведомленности обо всех важных событиях в жизни подчиненных. Всех подчиненных, тебя, Шемякин, это тоже касается. Что касается твоего наставника, то не смей обижать Юрия Дмитриевича беспочвенными подозрениями. Он этого не заслужил.