Эми все еще спала, и Джолетта решила сама сходить к преподавателю прорицания, чтобы все выяснить. Она предполагала, что подруга могла до сих пор быть с ним, но все же не очень в это верила. Мира была слишком робкой и застенчивой, чтобы решиться на подобный шаг… хотя возможно всякое.

Джолетта вышла из покоев и, пройдя по коридору, оказалась в мужской части крыла. Нужные апартаменты она нашла быстро благодаря отличному знанию триальского и очень разговорчивой горничной.

Джолетта решительно постучала в дверь, но никакого ответа не последовало — в комнате не раздавалось ни звука. Она повторила попытку еще несколько раз, но все оказалось бесполезно — либо внутри никою не было, либо кто-то просто не желал открывать. Леди пришла к выводу, что наиболее вероятным является первое, поскольку, присмотревшись, обнаружила, что дверь заперта на наружный замок.

Нехорошие предчувствия усилились, и, не теряя времени даром, Джолетта пошла к Лосгару. В покоях его не оказалось, и, стараясь не поддаваться все возрастающему волнению, она отправилась его искать. Благодаря подсказкам все тех же горничных и нескольких лакеев Джолетта узнала, что ректор находится в общей гостиной гостевого крыла. Там же собрались и некоторые другие маги, включая лорда Грэма, Роуз Ринар и лорда Снэрона. Они что-то активно обсуждали, но, когда Джолетта вошла, все внимание обратилось к ней.

— Можно на пару слов?

Вместе с Лосгаром в коридор вышел и Грэм.

— Летти, дорогая моя, я искренне рад снова тебя видеть, но всякий раз, когда ты вот так появляешься, грядут крупные неприятности, — заметил ректор, прикрыв за ними дверь. — А поскольку уже завтра затмение, я даже думать не хочу, что еще ты начала предполагать.

— Всего лишь хочу спросить, — возразила Джолетта, обведя мужчин напряженным взглядом. — Вы не знаете, где сейчас Берт Като?

— Что-то с Мирой? — тут же уловил суть Грэм.

— Она так и не вернулась в комнату после бала. Профессора Като в его покоях тоже нет, я только что пыталась до него достучаться. Весь прошлый вечер они были вместе, поэтому, я думаю, он присмотрит за Мирой, но, учитывая обстоятельства, все равно беспокоюсь…

По мере того как Джолетта говорила, лицо Грэма все мрачнело, а когда прозвучало последнее слово, стало и вовсе устрашающим.

— Дарх возьми! — выкрикнул он, треснув кулаком по стене. — Это Като!

Лосгар приобнял Джолетту и озадаченно переспросил:

— Что Като?

— Один из ключевых магов, участвующих в возрождении дракона! И последней каплей в резерве должна стать сила не Ники, а Миры, которая тоже обладает уникальным даром! Идиот! — Последнее он адресовал самому себе. — Почему раньше об этом не подумал? Вот по какой причине он так рьяно отстаивал интересы адептов и даже пошел против мнения совета!

— И так много времени проводил с Мирой, — глухо добавила Джолетта. — Я только одного не понимаю. Почему в таком случае он уговаривал вас с Никой объединять силу?

На этот раз ответил Лосгар:

— Вероятно, чтобы не вызывать лишних подозрений. Но заметь, он не слишком-то и настаивал.

— Идиот… — в очередной раз проговорил Грэм, но в следующий момент собрался. — Значит, так, планы несколько меняются. Вероятнее всего, они ушли через портал, и я попытаюсь по остаточной энергии вычислить их местоположение. Кроме нас троих, о пропаже Миры никто не должен знать.

— Даже Ника? — усомнилась Джолетта.

— Тем более Ника, — отрезал лорд. — Ей и так предстоит множество трудностей, и дополнительные переживания сейчас ни к чему.

Джолетта с Аросом понимающе переглянулись. Они заметили: когда Грэм говорил о Нике, его голос стал мягким, а черты лица разладились.

Мира ощущала спиной ледяную поверхность. Холод проникал внутрь, прерывал дыхание и сводил каждую мышцу. Она открыла глаза и не поняла, где находится. Голова была чугунной, мысли отказывались приходить хоть в какой-то порядок, и Мира никак не могла вспомнить, что произошло.

Осознание того, что она сейчас в пещере из последнего видения, накрыло спонтанно, вызывав всепоглощающий ужас. Мира вспомнила, что переместилась куда-то порталом вместе с профессором Като, но что случилось дальше, по-прежнему оставалось неизвестным.

Тело сковало, и все, что она видела, — это серый каменный потолок и висящую под ним… паутину сновидений. Маленькие колокольчики позвякивали от морозного ветра, цепочки шуршали, навевая какую-то обреченную тоску.

— Очнулась, — прозвучал рядом вибрирующий голос, и, с трудом повернув голову, Мира увидела красноволосого мужчину из видения.

Дракона.

Горло свело спазмом, и она хотела закричать, но не смогла выдавить ни звука, совершенно лишившись возможности говорить. Тело по-прежнему не слушалось, и все, на что она была способна, — это неподвижно лежать, в ужасе смотря на принявшего человеческий облик дракона.

Больше он не проронил ни слова и, будто потеряв к ней всякий интерес, отошел в другой конец пещеры. В следующее мгновение возле Миры оказался Берт Като. В первую секунду, когда она его увидела, испытала облегчение и радость, но вскоре эти чувства померкли. Знакомые льдистые глаза стали совершенно холодными и безразличными, утратив всякую мягкость и нежность.

— Маленькая доверчивая Мира, — произнес он, присев на край пещерного выступа, где она лежала. — Ты сама решила прийти сюда. Сама этого хотела.

«Не хотела! Не сюда!» — мысленно кричала она, все еще не до конца понимая, что происходит.

— До затмения — целые сутки, и нам будет о чем поговорить, — пообещал Като, глядя на Миру с пробирающей сильнее мороза улыбкой. — Хорошая вещица, правда?

Он тронул паутину сновидений, и колокольчики на ней вновь услужливо зазвенели.

— Помогает отгонять дурные сны. Или, при правильном вмешательстве, впитывает магию, — заметив ужас Миры, он вновь улыбнулся. — Прости. Мне действительно жаль, что именно такая девушка, как ты, оказалась последней нужной каплей. Твое прорицание, твой необычный дар… это впечатляет.

Мира не верила в то, что слышит. Отказывалась верить. Ей казалось: сейчас он скажет, что шутит, или она проснется в замке, в одних покоях с Никой, Джолеттой и Эми.

— Все-таки я поступил верно, понадеявшись не только на свое обаяние. — Като тихо засмеялся, и его смех отозвался в переливах колокольчиков. — Воспользоваться возможностью поставить ментальный блок и внушить нужные мысли обо мне было очень правильной идеей.

Мира не хотела этого слушать, но у нее не оставалось выбора. Постепенно она стала сознавать, что, глядя на Берта сейчас, не испытывает тех чувств, что раньше. Он по-прежнему казался красивым, утонченным, недосягаемым, но того восторга, что заполнял ее прежде, больше не было. Будто она видела перед собой красивую картинку, которой можно любоваться, но которую невозможно полюбить.