— Подохнуть вы всегда успеете, а сегодня я приказываю вам не торопиться с этим. Дождитесь полной темноты. Штурм проведём ночью, когда у врага не будет преимущества.

Десятки солдат уже вязали лестницы и отёсывали тараны для обитых железными полосами дверей церкви. Майор же хотел немного поспать перед штурмом, ибо за весь день он изрядно вымотался. Ему хотелось вытянуть ноги на настоящей кровати, как у себя дома в Стокгольме. Солдаты отыскали ему отличный дом — отдельно стоящее двухэтажное строение с просторными спальнями наверху. Осмотрев его, Карл нашёл дом подходящим, тем более, как было видно, ранее в нём жила зажиточная шведская семья. Это явно был лучший дом во всём Пейде. В сопровождении нескольких солдат Хелльмюрс вошёл в него и, после того как солдаты убедились, что он совершенно пуст, поднялся по широкой лестнице на второй этаж. Нёсший впереди него зажжённую свечу солдат отворил дверь в одну из спален и уже хотел было войти, но Карл остановил его, отобрав подсвечник:

— Иоганн, иди вниз, стелить не надо. Разбудишь меня, как только скроется последний краешек солнца.

Подслеповато щурясь, майор вошёл внутрь, скрипя половицами. Что такое? Его сапог, едва ощутимо для ноги, вырвал какой-то шнурок, натянутый над самым полом. Кинув мимолётный взгляд в сторону, во вдруг подсветившийся угол, Карл успел разглядеть стоявший там пузатый бочонок. Не успев и удивиться этому, майор вдруг почувствовал сильнейший жар, который, словно огонь преисподней, ожёг его тело, и тут же тысячи горячих игл вонзились в терзаемую плоть. Душа шведа отделилась от тела и устремилась ввысь, к чистому свету, манящему её вдали.

Хенрика, завалившегося вздремнуть на лавке, вытащенной из ближайшего дома, шумный хлопок взрыва буквально подбросил вверх. Оказавшись на земле на четвереньках, капитан быстро осмотрелся. Холод в желудке заставил Нюландера скривиться — что ещё могло случиться? Ведь курляндцы в кольце осады, а подходы к городку блокированы. У костра, горевшего неподалёку, не было ни единого человека. Солдаты спешили посмотреть, что случилось. Хенрик, встав на ноги, поспешил за ними. А вскоре он оказался перед двухэтажным домом за невысоким забором, обвитым плющом.

— Майора взорвали! Снова это курляндское отродье взрывает добрых христиан! Сатана им божество! — возбуждённо говорили собравшиеся вокруг солдаты. — Курляндцы — дьяволы во плоти!

— Хелльмюрс погиб, господин капитан! — выпучив глаза, прокричал рябой капрал со всклокоченной рыжей шевелюрой. — Его взорвали, как и наших товарищей!

Нюландер почувствовал, что ему становится дурно — да ещё на его плечи взваливается власть над отрядом. Ведь теперь он старший офицер среди шведов. Оставшиеся — фенрики Свенссон и Нильссон, — находились на западном и северном фасе кольца осады соответственно. А капрал, всё ещё стоявший столбом рядом с капитаном, смотрел на него с затаённой надеждой — быть может, теперь следует уходить к галерам? И разгром мятежников оставить на потом? Хенрик понимал, о чём говорят глаза солдата. Но сейчас он не был готов ответить на вопрос капрала и, по сути, на вопросы всех остальных солдат.

Он видел, как на него нет-нет да посматривают озаряемые светом разгоравшегося пожара хмурые лица воинов. Нюландер поспешил отвернуться и направился к передовым постам — ему нужно было справиться о поведении врага. А затем обсудить с офицерами возможность ночного штурма. Едва он успел сделать пару шагов, как чёрная тень церковной башни, высившаяся над крышами домов, озарилась на мгновение яркой вспышкой, а далёкий раскат мушкетного выстрела напомнил шведам о том, что их враг не спит. Хенрику даже показалось, что он услышал полёт пули, выпущенной противником. В толпе, отчаянно визжа, упал один из солдат. Пуля раздробила ему голень, у несчастного была отвратительного вида рана — острые осколки ослепительно-белых костей были выворочены наружу. Не жилец. Хенрик, посмотрев на остальных, увидел страх в глазах сгрудившихся вокруг затихавшего бедняги солдат. Нюландер понял, что штурма не будет.

А тем временем проклятые курляндцы снова выстрелили. И толпа солдат с оханьем отхлынула с освещённого огнём места, оставив на земле ещё одного убитого.

— Это конец, — голосом полным тяжкого отчаяния пробормотал капитан.

Однако нужно было собраться и продолжать бороться с врагом, засевшим в замковой церкви. И уже через некоторое время, сопровождаемый дюжиной солдат-земляков, уроженцев древнего Кальмара, Хенрик Нюландер, капитан шведской королевской армии, принявший на себя командование операцией по приведению Эзеля под руку Стокгольма, обходил позиции отрядов. Он проверял надёжность блокады церкви.

Штурм был отменён, ибо в сложных условиях, при отсутствии артиллерии и конных отрядов, способных достичь немногочисленного противника, прежде чем тот успеет убраться, перестреляв уйму солдат, проводить атаку укреплений было бы верхом неразумности. Также несколько отрядов солдат проверяли подвалы домов городка и ближайшую местность на наличие возможного тайного хода из церкви. Пока безрезультатно. Однако вскоре один из капралов доложил Хенрику об одной находке, не относящейся к полученному солдатам приказу:

— Они нашли подвал, полный бочек с вином, господин капитан!

— А ну, веди меня туда! — прорычал Хенрик.

Не хватало ещё, чтобы солдаты упились вина в этот сложный момент. Нюландер решил строго наказать провинившихся, ежели таковые будут. В предрассветном сумраке, когда темнота ночи уже не была абсолютной, небольшой отряд спешил на восточный фас укрепившихся в тамошних домах и среди огородов солдат. Не успел он дойти до нужного места, как его догнали, выкрикивая его имя, запыхавшиеся солдаты, а докладывавший сержант срывающимся голосом прокричал только что появившуюся информацию от спешно вернувшегося шведского секрета:

— Несколько сотен драгун противника ушли на северо-запад по направлению к побережью! Они обошли Пейде по полям! Господин капитан, наши галеры в опасности!

У Хенрика аж скулы свело от подобного доклада, а в голове зашумело. Несколько секунд он недвижно стоял, приложив холодные пальцы ко лбу. Солдаты, стоявшие вокруг него, казалось, не дышали, ожидая его решения. Несколько сотен! Чёрт побери! А он собрался воевать с жалкими десятками курляндцев, запершимися в крепких стенах церкви и отстреливающими по собственному желанию его солдат! Подняв глаза на товарищей, напряжённо ожидающих его слов, Нюландер глухо проговорил:

— Осаду снять. Скорый марш к галерам. Выходим немедленно.

Всё скомкалось — поход на Эзель с самого начала превратился в непонятно что. Так воевать Нюландеру ещё не приходилось. Сражения на землях чехов и силезцев, в которых он участвовал несколько лет назад, ещё до ранения, полученного под Фридландом, были просты и мужественны. Тут же жалкая кучка мятежников, не желая честного боя, заманила его воинов в пустой город, чтобы своими основными силами отрезать шведам путь в Ливонию.

Кровь стучала в висках от волнения, когда Хенрик продумывал варианты дальнейших действий отряда. Но для начала надо было до конца проинспектировать позиции. Вскоре выяснилось, что почти четыре десятка солдат мертвецки пьяны и вдвое большее число еле стоит на ногах. Нюландер приказал первых стащить в подвал и накрепко закрыть. Вторых же, изрядно побив шпицрутенами, погнали вперёд строя. Неслыханно! Чтобы за один день часть отряда, пусть и не первоклассных солдат, превратилась в стадо пьяного сброда!