– Э-э?

– Неважно.

– А, понял. Слушай, Мартин, насчет того репортажа… я хочу извиниться. Ты ведь понимаешь, что произошло в Беллингтоне. Я не сам, начальница надавила.

– Ясно.

– Энджи Хестер. Похоже, вы знакомы.

– Энджи? – переспрашивает Мартин.

Перед глазами всплывает образ темноглазой женщины, воспоминание о кратком свидании.

– Не знаю, чем ты ей насолил. Режиссер новостей рвет и мечет. Говорит, чтобы восстановить нашу репутацию понадобится целая вечность. Энджи уже турнули.

Мартин чувствует укол вины. Хуже всего то, что он даже не помнит, чем заслужил неприязнь этой женщины.

– А что насчет тебя? – спрашивает он у Танклтона.

– А я пошел на поводу. Придется теперь какое-то время посыпать голову пеплом, но выживу. Просто хотел извиниться.

Вид у Танклтона и впрямь покаянный. Неожиданно для себя Мартин проявляет что-то вроде сочувствия.

– Я видел выпуск об Убийственной блондинке. Тебя тоже начальство выгнало?

– Скажем так: в этом году прибавки к жалованию не предвидится.

Оба сидят в тишине. Вероятно, для Танклтона так вот молчать не совсем привычно, думает Мартин. И точно. Телерепортер встает, снова кивает в знак извинения, после чего уходит.

Через мгновение он возвращается.

– Наверное, тебе будет интересно взглянуть. Свежак.

Он вручает Мартину последние выпуски мельбурнских газет, «Эйдж» и «Геральд Сан». Первая страница «Эйдж» полностью занята еще одной фотографией, сделанной Кэрри О’Брайен, когда люди Ванденбрака вытащили Робби Хаус-Джонса из пылающей гостиницы «Коммерсант». Все трое лишь силуэты на фоне огня, приближенного при помощи объектива. Поза Робби чем-то навевает сравнение с распятым Христом, руки заброшены на плечи копов, ноги подкосились. Заголовок нанесен на сам снимок: «Спасение героя из мертвого городка». Свободного места – только под первые абзацы статьи, написанной Дарси.

«Констебль Роберт Хаус-Джонс, герой из Риверсенда, едва не погиб в огне. На многострадальный городок в Риверайне обрушилась очередная беда, и молодой офицер полиции, который год назад спас бесчисленные жизни, застрелив убийцу в сутане Байрона Свифта, снова подверг себя опасности, бросившись в горящий отель выручать тех, кто случайно оказался внутри. Когда пламя распространилось, Хаус-Джонс заблудился в дыму, что заволок эту местную достопримечательность со столетней историей. Вытащили его из здания коллеги.

Предположительно, пожар возник из-за неисправной проводки, либо был намеренно устроен вандалами. Пламя двигалось по зданию с поразительной скоростью, заперев Хаус-Джонса в огненной ловушке. Всего за сутки до этих драматических событий констебль в последнюю минуту спас жизнь мальчику, которого, по сведениям наших источников, пытался зарезать Джеймс Арнольд Ландерс, обвиняемый в убийстве немок».

Продолжение истории – внутри, но Мартин не дает себе труда перевернуть страницу. Дарси, должно быть, из кожи вон лез, чтобы статья сегодня попала в печать, и все равно допустил ошибку. В отеле «Коммерсант» некого было спасать. И пожар начался не из-за проводки, потому что электроэнергию отелю отключили еще много месяцев назад, и не из-за вандалов, ведь Аллен Ньюкирк мертв, Джейми Ландерс под надзором властей, и само здание обнесено сигнальной лентой.

Мартин вспоминает лицо Робби, его руки. Вспоминает, что рассказал молодому полицейскому о нетронутом жилье Фостера. Интересно, о чем думал Робби до этого? Что вдова Фостера вывезла все записи? Не такое уж неразумное предположение, если она знала, чем занимался ее бывший супруг. Если Робби Хаус-Джонс знал, чем занимался ее бывший супруг. Если знал…

Черт, Робби! Вот придурок!

Снова в «Черном псе». Джек Гофинг сидит у входа в свой номер, попыхивая сигаретой. При встрече они молча кивают друг другу. Мартин с кривой улыбкой вручает агенту газеты.

– Так значит, Хаус-Джонс герой? – спрашивает тот.

– Похоже на то.

– Ты рассказывал констеблю, что мы нашли?

– Да. Вчера, после разговора с Джейми Ландерсом, я достаточно рассказал.

– Собираешься опубликовать правду?

– Думаешь, стоит? Один малый хочет, чтобы я написал книгу. Обещает немалые деньги и скорое искупление грехов.

– Заманчивое предложение.

– Да. Энтузиазм из меня так и хлещет.

Ироничный ответ вызывает у Гофинга улыбку. Мартин интересуется, будет ли он чай, заваривает в номере по чашке и выносит наружу.

– Знаешь, где теперь Робби?

– В Мельбурне. За такими сильными ожогами нужен специальный уход.

– Ему предъявят обвинение?

Гофинг небрежно пожимает плечами.

– Монтифор уехал – повез Ландерса в Сидней. Ребята из убойного получили своего преступника. Им нет никакого дела до Робби. Да и такой пустячок, как геройство, со счетов сбрасывать не стоит. Героев в полиции не так уж много.

– А что думает Ванденбрак?

– Он – другая история. Вероятно, еще не разобрался, что к чему, но со временем поймет. Если Робби знал о наркотиках, если брал на лапу, если утаил от Херба Уокера информацию, тогда Ванденбрак ему спуску не даст. Можешь, кстати, спросить у него самого. Он сейчас в участке, скоро вернется. Ванденбрак хочет, чтобы ты был в курсе дела.

– Я? Почему?

– На Жнецов вот-вот устроят облаву. Начнется перед рассветом. Там, сям, повсюду. Аделаида, Мельбурн, Канберра и половина городов между ними. Пока идут последние приготовления, привлекаются большие люди. К обеду от героического ореола Робби ничего не останется. Журналисты уже получили наводку, ваш брат роет вовсю.

– Зачем тогда Ванденбраку понадобился разговор со мной?

– Сам толком не знаю. Это не его шоу. Ванденбрак – старший, но руководство не на нем. По-моему, он хочет узнать, почему погиб Уокер.

– Чувствует себя виноватым?

– Я бы на его месте чувствовал.

Мартин, прихлебывая чай, сидит рядом с Гофингом и смотрит в небо. Конечно, где-то существуют облака. Где-то идет дождь, где-то даже ливень. Происходят потопы и оползни, дуют ураганы и муссоны. Где-то больше воды, чем можно себе представить, больше воды, чем нужно. Где-то, но не здесь. Здесь ни облачка, ни капли. Засуха не может продолжаться вечно, и он это знает, все это знают, просто уже верится с трудом.

Прибыв, Клаус Ванденбрак заводит их в номер к Гофингу и закрывает дверь, отравляя атмосферу мрачным видом. Мартину трудно представить Ванденбрака и Уокера лучшими друзьями. Уокер всегда смеялся и шлепал себя по пузу, а следователь из Австралийской комиссии по преступности никогда не улыбается, всегда на волосок от ярости.

– Порядок. Облавы идут успешно. Мы взяли почти всех, кого хотели, и доказательства уже выглядят весомо. Осталось утрясти кое-какие моменты здесь. Так что, Мартин, я хочу знать все. И не вздумай водить меня за нос – в порошок сотру. Зато поможешь мне – помогу тебе.