(подобным же образом в «Анонимных алкоголиках» мне обещали, что если я перестану пить и буду регулярно посещать встречи группы, то смогу излечиться от алкоголизма).

Весь январь я молилась, беседовала со своим спонсором и другими членами группы «Анонимных алкоголиков», ходила на встречи, и мне казалось, что мне становится только хуже. Я не хотела пить, я не хотела умирать. Но душевная боль была настолько сильной, что я не могла представить себе, как буду жить дальше. У меня было такое ощущение, что вся боль, все страдания моей жизни вышли наружу и навалились на меня, и я разозлилась так, как не злилась никогда прежде.

Наконец, однажды, читая утреннюю молитву, я призналась самой себе, что потерпела полное поражение в попытках решить свои проблемы, и, наверное, именно в тот момент я окончательно покорилась Божьей воле и вверила Ему свою жизнь.

Именно в тот день я впервые поняла, что мне необходимо посещать не только «Анонимных алкоголиков», но и встречи «Взрослых детей алкоголиков». Мои родители до сих пор живы и по-прежнему пьют. Затем благодаря друзьям я, наконец, признала, что мне нужна помощь помимо посещения встреч групп взаимопомощи, и тогда благодаря череде самых разных событий жизнь свела меня с совершенно чудесной женщиной-психотерапевтом. Она посоветовала посетить пятидневный семинар, проводившийся сообществом «Взрослые дети алкоголиков». Я много думала, стоит ли оставлять на неделю двух детей-подростков, но в результате пришла к выводу, что, раз я зашла настолько далеко, мне следует поехать туда. На прошлой неделе я побывала на этом семинаре. Я разобралась со своей злостью и лежащей в ее основе болью.

Г-жа Норвуд, у меня не хватает слов, чтобы выразить, насколько чудесно я себя сейчас чувствую. Я чувствую себя намного увереннее, словно моя душа и моя внешняя оболочка стали, наконец, единым целым, чего не бывало никогда за всю мою жизнь.

Когда я была девчонкой, наша соседка всегда что-то напевала, работая по дому, а я слушала ее и ужасно хотела, чтобы в моей семье и во мне самой царила такая же атмосфера счастья, которая чувствовалась в этом пении. Что ж, я пока не пою, но я смеюсь и даже иногда напеваю себе под нос. Я была очень добрым ребенком, и впервые за всю свою взрослую жизнь я чувствую, что эта доброта все еще живет в моей душе и остается важной частью моего существа. На семинаре нам посоветовали найти свою детскую фотографию и держать ее на видном месте, чтобы смотреть на нее каждый день. Я повесила ее на зеркало рядом с браслетом из реабилитационной клиники для алкоголиков, в которой я лежала два года назад. Каждое утро она напоминает мне о том, чтобы я была добра к себе.

После трех браков (первый, с отцом моих детей, длился четырнадцать лет, а последние два – с одним и тем же мужчиной) и трех разводов (я начала пить после первого развода десять лет назад) я, наконец, начала встречаться с чудесным мужчиной. Он разведен и не пьет уже шесть лет благодаря «Анонимным алкоголикам». Он живет в двух часах езды от меня, и пока мы видимся только по выходным. Мы оба стараемся построить здоровые отношения, но порой это дается нелегко, потому что для каждого из нас это в новинку.

Я бы хотела кое-что рассказать в связи с вашим упоминанием междометия «О!» в разделе «Учитесь не втягиваться в игры» в вашей книге[50].

Однажды вечером он позвонил мне на час позже обычного. К тому моменту меня уже охватила тревога, я была рассержена и чувствовала себя брошенной, но вместо того, чтобы позвонить ему и изображать жертву (эта роль мне особенно хорошо удается), я достала вашу книгу. И вот я сидела на кровати, еле сдерживая хорошо знакомые навязчивые позывы позвонить ему и оглушить его молчанием в трубке, и вместо этого читала раздел об играх, и тут раздался звонок. Он начал извиняться, а я спокойно сказала: «О, хорошо, ничего страшного», и потом начала болтать с ним как ни в чем не бывало. Он так удивился, что воскликнул: «Правда?» А потом мы прекрасно пообщались.

Впоследствии я думала, все ли я сделала правильно, но решила, что, по крайней мере, мне удалось использовать прием с «О!». Теперь каждый раз, когда я слышу или использую это слово, я невольно улыбаюсь.

С тех пор, как я написала это письмо, прошло пять дней, и сейчас я перечитываю его. Должна сказать, я чувствую себя очень беззащитной, делясь с вами своими мыслями, ведь я вас даже не знаю. Но рискнуть стоит, потому что, на мой взгляд, не поделиться с вами своими успехами было бы эгоистично с моей стороны.

Я не умею прощаться – от этого мне каждый раз становится очень грустно. Но мне кажется, пора заканчивать это письмо.

Сара П.

Письмо Сары иллюстрирует несколько важных аспектов исцеления. Для женщин, которые любят слишком сильно, типичны те страдания и боль, которые пришлось пережить Саре, прежде чем она смогла признать свое поражение в борьбе с зависимостью от отношений, сдаться и вверить свою жизнь той Высшей Силе, что прежде уже помогла ей исцелиться от алкогольной зависимости. Нам нелегко отказываться от попыток контролировать то, что не поддается контролю. В той же мере типично и то, что, полностью смирившись, Сара быстро нашла путь к следующему исцелению. Важно понимать, что лихорадочный поиск ответов на все свои вопросы не приведет к исцелению. Необходимый первый шаг к исцелению – искреннее желание исцелиться. После этого путь к исцелению откроется сам.

В процессе исцеления сохранение душевного покоя становится важнее желания вызвать жалость к себе или отомстить.

Когда Саре удалось, несмотря на свою тревогу, боль и злость из-за запоздавшего телефонного звонка, просто сказать: «О!» вместо того, чтобы пытаться наказать любимого мужчину, она одержала серьезную победу в своем исцелении. Сохранение душевного покоя стало для нее важнее желания вызвать жалость к себе или отомстить. Естественно, ее новое поведение и необычная реакция на этот звонок вызвали и у ее партнера, и впоследствии у нее самой легкое беспокойство. Всем нам необходимо некоторое время практиковаться, осваивая новые линии поведения и поведенческие привычки, характерные для здоровых отношений, прежде чем они станут частью нас самих. Поначалу нам может казаться, что, по-новому взаимодействуя с людьми, мы стали холодными, бесчувственными,