Я закусываю губу.

– Не знаю. Несколько недель, месяц… Я не хочу загадывать. Просто знаю, что сейчас мне нужно пожить самой. Никаких парней. Только я.

Дин кажется печальным.

– Ладно.

Я прямо-таки вижу, как в его глазах вспыхивают вопросы. Это временно или между нами все кончено раз и навсегда? Неужели это я все разрушил? Ты еще любишь меня? Но он не произносит их вслух.

– У тебя столько времени, сколько тебе нужно, детка, – кивнув, бормочет Дин.

* * *

Дин

Я ждал, что Элли скажет либо «Между нами все кончено, Дин», либо «Я прощаю тебя, Дин». Я ожидал окончательного разрыва или сентиментального воссоединения, но никак не этого мучительного состояния неопределенности.

Но ничего страшного. Это просто маленький шажок назад. Если ей хочется побыть сейчас одной, я оставлю ее в покое. И меня обнадеживает, что она позволила себя поцеловать на прощание. А когда я заправлял ей за ухо прядь волос, она прижалась щекой к моей ладони и потерлась о нее.

Элли все еще любит меня. Я храню этот утешительный факт в глубине своего сердца все следующие дни. Мне нужно напоминание о том, что кто-то продолжает любить меня, когда я буду просить прощения у всех остальных, потому что иначе от меня ничего не останется. У меня есть список в духе «Убить Билла» – но только это перечень людей, которых мне нужно умолять о прощении, а не убивать. Серьезно, я написал все имена на листе бумаги, потому что их так много, что не запомнить.

Поставить галочку у первых нескольких имен оказывается достаточно легко.

Ханна пока злится на меня за то, что я ранил чувства ее лучшей подруги, но я получаю прощение, потратив целый час на перечисление того, что я люблю в Элли, и того, что я собираюсь сделать, если – ой, нет, когда – когда она будет готова снова встречаться со мной. Ханна задобрена.

УЭЛЛСИ √

Потом я извиняюсь перед своими товарищами по команде за то, что подвел их. Фактически из команды меня не выгнали, а отчислили до следующего сезона. Но о каком следующем сезоне может идти речь, если весной я оканчиваю университет?

К моему удивлению, парни совершенно нормально отнеслись к тому, что я накосячил и выбыл из игры. Честно говоря, по-моему, все уже сдались. Гаррет уверяет меня, что на играх все по-прежнему выкладываются в полную силу, но лично я думаю, что всей команде уже не терпится поскорее покончить с этим катастрофическим сезоном и начать все с чистого листа следующей осенью. Особенно Хантеру, перед которым я извиняюсь больше остальных и обещаю загладить свою вину, вернувшись к нашим индивидуальным тренировкам.

КОМАНДА √

На команде мой список не кончается, и я, сильно переживая, еду на арену в Гастингс. Там меня удивляет тренер Эллис, загладить вину перед которым оказывается очень даже легко. Я не успеваю и рта открыть, чтобы начать свою заготовленную длинную речь, как он уже сжимает мое плечо и говорит:

– Оставь это для мальчиков. Хорошо, что ты вернулся.

ТРЕНЕР ЭЛЛИС √

А мальчики? Они тоже с легкостью принимают меня обратно. Но только тут я дошел до середины своей речи, которая включала обещание накормить всех пиццей. Когда я продолжаю дальше, меня перебивают крики Робби:

– Чувак, ты уже купил нас пиццей!

«УРАГАНЫ» √

Я остаюсь, чтобы помочь на тренировке. У меня как будто камень с души упал. И она парит, потому что Элли была права – я люблю все это: кататься с ребятами, давать им подсказки, как лучше держать тело, когда делать броски. После финального свистка я помогаю Эллису убрать амуницию, и потом мы минут десять обсуждаем варианты развития дальнейших событий, о существовании которых я даже не подозревал.

Но когда я взбираюсь вверх по ступенькам на трибуне, волнение опять возвращается.

На коленях у Дакоты розовая тетрадка, над пустой страницей завис карандаш. Она замирает, когда я усаживаюсь рядом с ней, не говорит «привет», и я отчетливо вижу обиду в ее огромных голубых глазах.

– И что нам на сегодня задала злодейка миссис Клейн? – сипло спрашиваю я.

Дакота молчит.

– Если тебе нужно написать несколько предложений о своем герое, то я точно не подойду. Но если о человеке, которого ты больше всех ненавидишь, готов поспорить, ты сможешь с легкостью написать про меня десять страниц.

Она хихикает и тут же в ужасе прикрывает рот ладонью, словно пытаясь загнать этот пронзительный звук обратно.

– Дакота, – со вздохом окликаю я ее.

Она наконец поднимает на меня глаза, в которых бушует гнев.

– Я злюсь на тебя.

– Я знаю, малышка.

Я проглатываю ком в горле. Какой же я козел! Я забил на наши с ней занятия, не приехал, чтобы объясниться. Просто взял и исчез из ее жизни.

Дакоту и Робби растит мать-одиночка. Дакота часто рассказывает про нее и как-то раз призналась, что их отец одним прекрасным днем вышел из дома и больше не возвращался. У меня сосет под ложечкой от мысли, что я могу снова пробудить в ней те мучительные воспоминания.

– У меня умер друг…

Но я вдруг умолкаю, потому что не могу думать о Бо без пронзительной боли в сердце. Видит бог, как же я скучаю по этому дуралею! Мне не хватает наших разговоров, даже обычной болтовни ни о чем. С кем еще можно было без зазрения совести обсуждать «Сумерки»?

– Мне было тяжело с этим справиться, – говорю я Дакоте. – Я никогда раньше не терял близких. Ну, только если дедушку Кендрика, но он умер, когда мне было пять. Может, ребенком я был более стойкий?

Дакота настороженно смотрит на меня.

– Прости меня, Коти. Мне черт… честное слово, очень жаль, что я вот так взял и исчез, не сказав ни слова. Я разрешаю тебе ударить меня по лицу со всей силы. Ну быстрее, давай, прямо сейчас, пока не видит тренер Эллис.

Дакота снова хихикает. А потом доказывает, что дети и правда быстро оправляются от всего плохого: она хлопает меня по руке и говорит:

– Хватит вести себя как девчонка, Дин. Ты опять мне нравишься.

Я еле сдерживаю смех.

– Точно?

– Ага. – Она надувает пузырь из жвачки, а потом показывает на свою тетрадь. – Мне нужно написать одну страницу про свой любимый фильм и почему я люблю его.

– Ясно. И какой фильм твой любимый?

– «Дневники принцессы».

Еще бы!

– Ну что? – Я щелкаю костяшками пальцев, как будто готов. – Давай начнем.

ДАКОТА √

Приехав домой, я звоню Джоанне Максвелл, и мне везет застать ее во время перерыва на ужин. Я извиняюсь за то, что не пришел на прощальную церемонию. Она принимает мои извинения. Мы почти час говорим о Бо, но потом Джоанна с неохотой сообщает, что ей пора на репетицию. Мы обещаем друг другу не терять связь, и, когда я вешаю трубку, в сердце стоит тупая боль. Но я не собираюсь нарушать обещание. Бо был важной частью моей жизни. Джоанна – его старшая сестра. Я буду продолжать общаться с ней, несмотря ни на что!