полиция пришла к тем же выводам, что и Майк. Лора пыталась предотвратить самоубийство Джоны Хелсингера. Ее не собирались обвинять в убийстве. Семья парня еще продолжала возмущаться, но, элита правоохранительных органов или нет, симпатии публики склонялись не на их сторону, а местный прокурор был самым настоящим политическим флюгером. Одним словом, какая бы скрытая угроза ни мешала Энди вернуться домой, она либо вообще ни к чему этому не относилась, либо была еще одной частью колоссальной паутины лжи, сплетенной Лорой.

Энди расстегнула косметичку, проверила телефон, убедилась, что батарея полностью заряжена, сунула его в задний карман. Энди увидела водительские права и медицинскую карточку Лоры. Она глянула на фото своей матери, стараясь игнорировать приступ тоски, которую не хотелось испытывать. Вместо этого она посмотрела на свое отражение в зеркале. Может, виновата была паршивая диета Энди, или недостаток сна, или то, что она стала носить распущенные волосы, но с каждым днем она становилась все больше и больше похожа на свою мать. Сотрудницы в последних трех отелях едва взглянули на нее, когда она подавала им свои водительские права для регистрации.

Она засунула косметичку обратно в сумку, к толстому черному кожаному бумажнику.

Бумажнику Майка.

Последние два с половиной дня Энди старательно избегала того, чтобы открывать бумажник Майка и смотреть на его симпатичное лицо, особенно когда лежала в кровати ночью и пыталась не думать о нем, потому что он был психопатом, а она — слабохарактерным ничтожеством.

Она посмотрела на дом, потом на подъездную дорожку и раскрыла бумажник.

— Ох, господи! — пробормотала она.

Она нашла у него водительские права на четырех разных человек, подделки были чертовски хорошего качества. Майкл Неппер из Алабамы; Майкл Дэйви из Арканзаса; Майкл Джордж из Техаса; Майкл Фальконе из Джорджии. Отделения бумажника разделял толстый кожаный карман. Энди открыла его.

Мать твою.

У него был поддельный значок маршала США. Энди раньше видела настоящие — золотая звезда внутри круга. Это была хорошая копия, такая же убедительная, как и права. Кто бы ни был этот умелец, он проделал чертовски хорошую работу.

И тут кто-то постучал по стеклу.

— Черт! — Энди подпрыгнула и выронила бумажник.

А потом у нее сам собой начал открываться рот, потому что женщина, стучавшая в окно, была безумно похожа на Клару Беллами.

— Ты, — сказала женщина с лучезарной улыбкой на губах. — Чем ты тут занимаешься, в этом грязном противном пикапе?

Энди не могла понять, обманывает ли ее зрение или она просто посмотрела многовато видео на Ютубе и теперь видит Клару Беллами повсюду. Эта женщина была старше, ее лицо покрывали морщины, длинные темные волосы практически полностью поседели, но, без сомнения, это была та самая женщина.

Клара сказала:

— Пошли, глупая. Снаружи прохладно. Идем в дом.

Почему она говорила с Энди так, будто знала ее?

Клара открыла дверь пикапа. Подала Энди руку, чтобы помочь спуститься.

— Господи, — сказала она. — Ты выглядишь уставшей. Андреа опять не давала тебе спать? Ты оставила ее в отеле?

Энди открыла рот, но ответить на это она никак не могла. Она заглянула Кларе в глаза. Интересно, кого видела эта женщина, когда смотрела на нее?

— Что случилось? — спросила Клара. — Тебе нужен Эдвин?

— О… — Энди не знала, как и ответить. — А он здесь? Эдвин?

Она посмотрела на участок перед амбаром.

— Его машины нет.

Энди ждала, что будет дальше.

— Я только что уложила Андреа спать, — сказала она, как будто две секунды назад не спрашивала, не в отеле ли Андреа.

Под Андреа она имела в виду Энди или кого-то другого?

Клара сказала:

— Может быть, выпьем чаю? — Она не стала дожидаться ответа. Просто подхватила Энди под руку и повела ее в сторону дома. — Я даже не знаю почему, но сегодня утром я думала про Эндрю. Про то, что с ним случилось. — Она приложила руку к груди и начала плакать. — Джейн, мне так страшно жаль…

— О… — Энди понятия не имела, о чем она говорит, но почему-то ей тоже захотелось плакать.

Эндрю? Андреа?

Потом Клара сказала:

— Давай сегодня не будем о грустном. Ведь сейчас в твоей жизни происходит столько всего! — Она открыла входную дверь ногой. — Ну, расскажи, как у тебя дела? С тобой все нормально? Все еще проблемы со сном?

— О… — сказала Энди, потому что это, очевидно, была единственная возможная реакция. — Я была… — Она пыталась понять, что ей лучше всего сказать, чтобы эта женщина продолжала говорить. — А что насчет тебя? Чем ты занималась?

— Ой, много чем! Я вырезала картинки из журналов с идеями для детской и еще думаю создать альбом фотографий времен моей славы. Худшая разновидность самовозвеличивания, но, знаешь, тут такая странная вещь — я забыла почти все свои выступления. А ты?

— О… — Энди по-прежнему не понимала ни черта из того, что говорила эта женщина.

Клара рассмеялась.

— Могу поспорить, ты помнишь все до единого. У вас всегда все было четко в этом плане. — Она открыла ногой следующую дверь. — Садись. Я сделаю чай.

Энди поняла, что оказалась еще на одной кухне с еще одной незнакомкой, которая могла знать или не знать о ее матери все.

— Кажется, у меня было печенье, — Клара начала открывать ящики.

Энди огляделась. Кухня была совсем маленькая, размещалась в отдельном крыле и, кажется, не особо изменилась с тех пор, как ее впервые обустроили. Металлические ящички были выкрашены в ярко-бирюзовый цвет. Столешницы выстроганы из грубого дерева. Кухонные принадлежности выглядели так, будто служили декорацией для какого-либо семейного шоу из семидесятых.

Рядом с холодильником на стене висела огромная маркерная доска. Кто-то оставил на ней сообщение:

«Клара, сегодня воскресенье. Эдвин будет в городе с часу до четырех. Обед в холодильнике. Не пользуйся плитой».

Клара включила плиту. Выключатель щелкнул несколько раз, прежде чем загорелся газ.

— Ромашка?

— О… Конечно. — Энди села за стол. Она пыталась придумать, о чем спросить Клару. Например, какой сейчас год, кто президент, но так ли это было нужно? Если бы у нее не было проблем с памятью, вряд ли ей оставляли бы подобые записки.

Энди почувствовала почти невыносимую грусть, к которой вскоре прибавилась толика вины. Раз у Клары рано развился Альцгеймер, произошедшее с ней на прошлой неделе уже наверняка полностью стерлось из памяти, а вот то, что случилось с ней тридцать один год назад, могло как раз всплыть на поверхность.

Энди спросила:

— О каких цветах для детской думаешь?

— Не розовый! — отрезала Клара. — Может быть, зеленый с желтым.

— Звучит очень мило. — Энди пыталась поддержать разговор. — Прямо как подсолнухи